Россия поставила под сомнение свой суверенитет над Южными Курилами?

Визит Сергея Лаврова в Японию уже подходил к концу, стороны уже завершили официальные переговоры и обменялись довольно примирительными (прежде всего со стороны Москвы) заявлениями, и тут, словно гром среди ясного неба, с уст главы российской дипломатии слетело: «В нашем случае, в любом варианте, это – вопрос, который решается через референдум». Так Сергей Лавров ответил на вопрос о двустороннем территориальном споре по поводу Южных Курил, который задал ему (уже вне рамок официальной части визита) корреспондент японской телекорпорации NHK.

«Постепенно, шаг за шагом, «кирпичик за кирпичиком», укрепляя доверие, работая над «тканью» практического сотрудничества, мы будем приближаться к созданию атмосферы, благоприятствующей спокойному, без эмоций, поиску взаимоприемлемого решения, которое, не будем забывать, должно быть одобрено и двумя обществами», – приводит слова Лаврова Интерфакс.

Ранее, заметим, Москва не допускала и мысли определять территориальную принадлежность данных островов каким-либо референдумом. Ни СССР, ни Россия как правопреемница Советского Союза вообще никогда не ставили под сомнение суверенитет нашей страны над Южными Курилами. Москва всегда исходила из того, что эти территории – наши, что они достались Советскому Союзу по итогам Второй мировой войны в полном соответствии с канонами международного права. И тут вдруг глава российской дипломатии предлагает решать дальнейшую судьбу островов всенародным опросом. Значит, ранее Москва, неоднократно заявляя о бесспорном российском суверенитете над этими островами, на самом деле была в этом далеко не убеждена? Блефовала, так сказать?

Кто-то, конечно, мог воспринять предложение Лаврова о референдуме как уловку главы российской дипломатии: дескать, российский народ, спроси его о принадлежности Южных Курил, наверняка японцам откажет. И тогда у Токио, мол, не останется никаких оснований для предъявления территориальных претензий к России. Но такой «хитрый ход», даже если он и докажет лишний раз Японии, что наш народ считает эти острова своими, одновременно резко девальвирует сами претензии России на суверенитет над этими территориями.

К тому же Лавров вовсе не пояснил, какой референдум он имел в виду. Быть может, опрос только населения Южных Курил? Но тогда территориальная целостность России, которая была добыта в кровопролитных сражениях солдатами, призванными в армию со всего СССР, будет решаться несколькими тысячами, по сути, переселенцев (до войны-то на Южных Курилах советские граждане не проживали). А как можно вверять решение вопросов территориальной целостности России населению лишь одной из ее территорий? И хотя жители Южных Курил почти наверняка тоже скажут свое «нет» притязаниям Японии, сама постановка вопроса будет неверна в принципе.

Напомним, что Южные Курилы отошли Советскому Союзу по итогам Второй мировой войны – после того, как западные союзники по антигитлеровской коалиции упросили Сталина вступить в войну против Японии тогда, когда будет разгромлена гитлеровская Германия. И потому «единственные действующие и юридически обязывающие международно-правовые документы, которые должны быть основой нынешнего подхода к проблеме Курильской гряды, – это решения держав в Ялте, Потсдаме и Сан-Фpанцисский мирный договор с Японией, подписанный в 1951 году 51 государством во главе с Соединенными Штатами, – отмечает видный публицист, историк и общественный деятель Наталья Нарочницкая. – В соответствии с решениями Ялтинской конференции, – подчеркивает она, – все Курильские острова и остров Сахалин «навечно» возвращались Советскому Союзу. Это же подтвердила Потсдамская декларация США, Великобритании и Китая, к которой позднее присоединился СССР.

В тексте, составленном даже без СССР, продолжает Нарочницкая, говорилось, что «после полной и безоговорочной капитуляции суверенитет Японии будет ограничен островами Хонсю, Хоккайдо, Кюсю, Сикоку и теми менее крупными островами, которые мы укажем». Последние слова иллюстрируют правовые следствия принципа полной и безоговорочной капитуляции – утрату Японией международной правосубъектности и права обсуждать условия мира. На основании этих документов военная администрация США в Японии направила директиву № 677 от 29 января 1946 года с указанием, что из-под японской юрисдикции исключаются все Курильские острова, включая Сикотан и Хабомаи.

СССР не подписал Сан-Францисский мирный договор с Японией, – поясняет Нарочницкая. – Международные отношения в Азии после войны были чрезвычайно сложны из-за совершенно новой роли коммунистического Китая, отношения с которым в Азии были для СССР чрезвычайно важны. Запад же, наоборот, признал тайваньское гоминьдановское правительство. В результате в этом договоре США удалось навязать многие положения, противоречившие интересам Советского Союза. Этот договор не содержит указаний на то, что рассматриваемые территории передаются СССР. Но это не меняет того непреложного факта, что в статье 2 этого договора Япония «отказывается от всех прав, правооснований и претензий на Курильские острова и ту часть острова Сахалин и прилегающих к нему островов, суверенитет над которыми Япония приобрела по Портсмутскому договору от 5 сентября 1905 года». Под этим Договором и этим его пунктом стоит подпись США».

«Политики и государственные деятели должны вспомнить некоторые положения международного права, – отмечает в связи с этим Наталья Нарочницкая. – Ни созданные после войны ФРГ и ГДР, ни Япония, ни даже сегодняшняя объединенная Германия не являются продолжателями субъектности довоенных государств, не обладают по отношению к ним континуитетом. Они являются новыми субъектами международных отношений и международного права. Их правопреемство по отношению к прежним государствам ограничено решениями держав, обладавших четырехсторонней ответственностью. Это вытекает из юридического содержания принципа полной и безоговорочной капитуляции, заложенного в послевоенное устройство.

Полная и безоговорочная капитуляция принципиально отличается от простой капитуляции по своим правовым, политическим и историческим следствиям, – продолжает Нарочницкая. – Простая капитуляция означает лишь признание поражения в военных действиях и не затрагивает международную правосубъектность побежденной державы. Такое государство, пусть наголову разбитое, сохраняет суверенитет и само в качестве юридической стороны ведет переговоры об условиях мира. Но полная и безоговорочная капитуляция означает прекращение существования субъекта международных отношений, демонтаж прежнего государства, утрату им суверенитета и всех властных полномочий, преходящих к победителям, которые сами определяют условия мира и послевоенного устройства. На месте прежнего возникает новый субъект международного права, который может обладать по отношению к нему правопреемством. В каком объеме, ограниченном или почти полном, – это решают победители. Новые государства ФРГ, ГДР и Япония были созданы на условиях союзников в новых границах, с новыми конституциями и органами власти. Особенно наглядно это в случае с Германией, которая даже получила новое официальное название. Ни ФРГ, ни ГДР не обладали полным суверенитетом даже через 40 лет. Их суверенитет в терминах международного права имел т. н. производный характер – производный от полномочий союзников, сохранявших часть полномочий в виде четырехсторонней ответственности.

Можно привести пример, – продолжает Нарочницкая, – как США воспользовались своими полномочиями в отношении ФРГ через два десятилетия после победы. В 1973 году во время арабо-израильской войны министр иностранных дел Вальтер Шеель официально возразил против отправки с территории ФРГ американского оружия в Израиль и использования ее портов и аэродромов и заявил, что ФРГ не желает ухудшения отношений с арабским миром и выбирает роль нейтрального государства. Последовала немедленная отповедь со стороны Вашингтона. Государственный департамент в официальной ноте в резких тонах заявил, что ФРГ не имеет полного суверенитета, и США, исходя из своих прав, вытекающих из принципов послевоенного урегулирования, имеют право без уведомления совершать с территории ФРГ любые действия, которые сочтут необходимыми для своих интересов. Отсутствие полного суверенитета и континуитета по отношению к рейху продемонстрировал даже момент объединения Германии. Этому процессу вряд ли кто-либо мог помешать, – пишет Нарочницкая, – тем не менее, для того, чтобы новое государство получило суверенитет, четыре державы должны были дать согласие на объединение и формально сложить с себя полномочия, что и было сделано в Договоре «Два плюс четыре».

Концепция японского правительства исходит из непризнания именно этой основы послевоенного урегулирования, – продолжает Нарочницкая. – В случае с Японией внешние проявления утраты суверенитета и прерывания международной правосубъектности менее наглядны. Япония сохранила прежнего императора. Этот факт используется для утверждения, что правосубъектность Японии не прерывалась, что сохранение прежней императорской верховной власти означает континуитет государства. Однако на деле континуитета не было, а состоялось признание правопреемства императорской власти, но источник сохранения императорской династии совершенно иной: это воля и решение победителей.

Не выдерживает критики позиция Японии, – отмечает Нарочницкая, – что она не может считать себя связанной Ялтинскими соглашениями, т. к. не являлась их участником. Если признать право нынешней Японии оспаривать территориальные решения победителей, можно ли гарантировать, что в будущем не будет подвергнута сомнению линия Одер – Нейссе, начертанная не немцами, а державами-победительницами, не испрашивавшими на это согласия фельдмаршала Кейтеля? Нынешняя Япония – послевоенное государство, и урегулирование может исходить единственно из послевоенной международно-пpавовой основы, тем более что только эта основа имеет юридическую силу. Особенно интересно в этом вопросе то, что все исторические договоры прошлого, на которые ссылаются японские политики, в сегодняшних спорах утратили силу даже не в 1945 году, а еще в 1904-м, с началом русско-японской войны». Таким образом, в отношении территориальных претензий к России «весь «исторический» пласт аргументации японской стороны не имеет отношения к правам сегодняшнего японского государства, хотя, безусловно, имеет отношение к истории Японии», отмечает Нарочницкая.

Но, как видим, российская дипломатия все же прислушивается к мнению японской стороны, которая продолжает отстаивать именно эту линию – «незаконность» принадлежности Южных Курил России. А ведь, потворствуя таким притязаниям, официальная Москва тем самым подкладывает заряд и под другие российские территории, на которые зарятся наши соседи.

Впрочем, МИД России сегодня дезавуировал предложение о проведении референдума по вопросу принадлежности Южных Курил. Упомянув в Токио о возможности решения проблемы принадлежности Южных Курил через референдум, министр иностранных дел России Сергей Лавров просто разъяснил японской аудитории соответствующее положение российской Конституции, заявили «Известиям» в Департаменте информации и печати МИД. «Стенограмма и видео выступления министра находятся на нашем сайте, – подчеркнула представитель ДИП МИД Мария Захарова. – Странные интерпретации заявлений министра, появившиеся в СМИ, остаются на совести журналистов».

Иван Гладилин (КМ РУ)