Геополитические устремления США в период президентства Клинтона
Победа, одержанная США в ходе «холодной войне», и последовавшее за этим разрушение сферы геополитического влияния СССР на международной арене, а затем и развал самого советского государства привели к тому, что к началу 1990-х гг. Соединенные Штаты превратились фактически в единственную мировую державу, способную проецировать и защищать свои национальные интересы на глобальном уровне. При этом экономический, военный, политико-дипломатический, технологический, информационный, культурный и др. потенциалы, которые оказались в распоряжении США, безусловно намного превосходили аналогичные возможности всех остальных ведущих государствах мира по отдельности – ЕС, РФ, КНР, Японии, Индии, Ирана и Бразилии. Для идентификации подобного доминирующего положения Соединенных Штатов в рамках постбиполярной системы международных отношений (СМО) отечественные и зарубежные политологи и геополитики использовали два понятия-синонима – «гепердержава» и «супердержава».
В этих крайне благоприятных для США внешнеполитических геополитических и гепоэкономических условиях американская правящая элита в начале 1990-х гг. внесла существенные коррективы в концептуальное содержание своей стратегической программы действий на международной арене. Американские правящие круги в качестве главной сверхцели своей политики в области государственного строительства определили сохранение и дальнейшее совершенствование, с учетом сложившихся как в самих США, так и в мире в целом объективных и субъективных реалий, той вариантной модели функционирования и развития государства, которая стала характерной для этой страны с момента ее образования, и которая просуществовала практически без изменений в концептуальном плане вплоть до конца ХХ в., т. е. сохранение так называемого «американского образа жизни». Главной отличительной особенностью этой «американской модели» прогресса является то, что концептуально она предполагает использование для обеспечения необходимых для поддержания жизнедеятельности и динамики общества и государства потребностей так называемого «экстенсивного способа развития». Это значит, что американское государство для того, чтобы функционировать в «нормальном» режиме и динамично развиваться в реалиях постбиполярного мира, согласно сформулированной американской правящей элитой концептуальной программы, и дальше должно было стратегически стремиться к тому, чтобы продолжить постоянное включение в сферу своего влияния и осваивать все новые и новые пространственно-географические районы планеты, продолжить устанавливать свой геополитический и геоэкономический контроль над все новыми, и новыми государствами планеты.нцептуальнаьная модель функциский и геоэкономический контроль над все новыми государствами планеты.
Исходя из этого факта правящие круги США для того, чтобы добиться успешного достижения указанной сверхцели своей деятельности в новых международных реалиях, в качестве главного инструмента для осуществления такого рода концептуальных планов развития Америки как государства избрало именно фактор установления американского тотального господства в мире. И таким образом, создание такого устройства «нового мирового порядка», которое позволяло бы прежде всего американской правящей элите наиболее эффективно ограждать свои интересы на международной арене и дальше поддерживать сохранение «американского образа жизни». Другими словами, образование в рамках планеты под эгидой США так называемой «однополярной СМО».
После окончания эпохи «холодной войны» это новое геостратегическое содержание глобальной геополитической программы США, как следует констатировать, было сформулировано американской правящей элитой в 1990-е гг. в период президенства Б. Клинтона. При этом в процессе данной работы правящие круги США, а также те американские геополитики и политологи, которые принимали самое активное и непосредственное участие как эксперты в разработке концептуального содержания внешнеполитической стратегии Вашингтона на международной арене в условиях постбиполярного мира в качестве теоретической базы использовали, прежде всего, основополагающие идеи английского геополитика Х. Маккиндера, который одним из первых из англо-саксонских ученых-геополитиков сделал принципиальный вывод об ключевой роли пространства Евразийского континента в международных отношениях. Кроме того, в своей работе «Демократические идеалы и реальность», изданной в 1919 г., Х. Маккиндер также сформулировал геополитический закон, который по своему сущностному содержанию должен был констатировать его концепцию решения проблемы, связанной с определением содержания понятия «мировое господство» с пространственно-геополитической точки зрения. «Тот кто контролирует Восточную Европу, — утверждал Х. Маккиндер, — доминирует над Хартлэндом Евразии (или территорией России и, таким образом, господствует над Евразией в целом – И.Ш.); кто доминирует над Хартлэндом, управляет Мировым Островом Европы, Азии и Африки (т. е. «объединенными» пространствами Евразийского и Африканского континентов – И.Ш.); а тот кто управляет Мировым Островом, руководит миром».
В итоге под влиянием указанной специфики базовых национальных интересов США в мире, а также вследствие воздействия оставшейся практически без изменения концептуальной идейной основы англо-саксонской геополитической теории американская правящая элита в данный период «в роли» главной стратегической цели геополитического курса Соединенных Штатов на международной арене определила установление тотального господства над всем пространством Евразийского континента.
В целях осуществления такого рода стратегических замыслов своего геополитического проекта администрацией Б. Клинтона была также создана соответствующая внешнеполитическая программа оперативного уровня. Ее главными приоритетами, как можно сделать вывод, являлось обеспечение более тесного военно-политического и экономического объединения США и стран Евросоюза. Например, Б. Клинтон во время торжеств посвященных празднованию в ФРГ 50-летия установления «воздушного моста» с Западным Берлином, организованного США и Великобританией после блокирования в июне 1948 г. советскими войсками наземных подъездов к западной части германской столицы, в своей речи, которую он произнес в Берлине 24 мая 1998 г. в ходе встречи с представителями общественности Берлина в концертном зале «Шаушпильхаус», указал на необходимость дальнейшего развития и укрепления связей между единой Европой и США. «Сейчас, когда остается около 600 дней до начала нового столетия, — подчеркнул американский президент, — мы должны определить единство как задачу не только для европейского континента, но и для нового трансатлантического сообщества».
Кроме того, еще одной, не менее важной оперативной задачей американской геополитики, стало навязывание другим ведущим государствам Евразии – России, Китаю и Индии – проектных программ «глубокой модернизации», ориентированных на проведение в данных странах масштабных социально-экономических и политических преобразований по так называемым «либерально-демократическим западническим стандартам» и затем интеграцию этих евразийских стран в евро-атлантические структуры, контролируемые Соединенными Штатами. Так, президент США Б. Клинтон в ходе своего выступления на форуме Всемирной торговой организации (ВТО), проходившем в начале декабря 1999 г. в Сиэтле, в качестве одного из наиболее значимых внешнеполитических приоритетов своей администрации, в частности, назвал содействие интеграции «Китая, России и особенно Индостанского субконтинента в основные политические и экономические процессы нашего времени».
Другими словами, стратегическая цель данного оперативного плана Вашингтона в 1990-е гг. заключалась в том, чтобы добиться нейтрализации наиболее «мощных» государств на пространстве Евразийского континента – ЕС, РФ, КНР и Индии – как самостоятельных «центров силы» и фактически установить, таким образом, всеохватывающий американский контроль над процессами их жизнедеятельности и развития в долгосрочной перспективе.
В свою очередь, тактический план действий США в Евразии, разработанный американским руководством в 1990-е гг., получил название «концепция нового атлантического сообщества». Он был создан в конце первого президентского срока Б. Клинтона тогдашним государственным секретарем У. Кристофером. Данный геополитический сценарий тактического уровня был ориентирован на объединение всего континентального пространства Северной Америки и Евразии под эгидой США путем использования для решения подобной задачи военно-политических структур НАТО, и при этом в первую очередь фактор расширения геополитической сферы влияния НАТО на евразийском пространстве на Восток, а также ЕС.
Главная роль в реализации концепции «нового атлантического сообщества отводилась блоку НАТО, который рассматривается не только и не столько как военная организация, сколько как политическая, в задачу которой помимо отражения существующих и сдерживания возможных угроз входит налаживания экономических отношений, урегулирование конфликтов. Для обоснования важности расширения и укрепления НАТО приводится и такой аргумент: это структура эффективнее других действующих международных организаций, прежде всего ООН. По замыслу создателей этой концепции, территориальное расширение НАТО за счет восточноевропейских и постсоветских государств способно раздвинуть границы либерального демократического сообщества, созданного прежде всего усилиями Соединенных Штатов, обеспечить этой стране главенствующие позиции в формировании нового миропорядка.
При этом сама практическая реализация данной тактической программы должна была происходить главным образом путем расширения зоны ответственности НАТО за счет включения в него новых членов, распространения деятельности блока на те области, которые раньше были либо сферой национальных суверенитетов, либо сферой ответственности исключительно ООН (права человека; права национальных меньшинств, включая право на суверенитет; сохранение целостности государств; проблема миротворчества на всех его стадиях – предупреждения конфликта, управления им, его разрешения, принуждения к миру и т. д.). Во время кризисов в Персидском заливе, в случаях боснийского и косовского конфликтов расширение зоны ответственности НАТО осуществлялось военно-силовым способом. В соответствии со стратегией НАТО предусматривалось возможность реагирования на кризисы всеми средствами воздействия, включая проведение военных операций.
В связи с такого рода тактическими приоритетами на Евразийском континенте американские правящие круги в 1990-е гг. в качестве важнейшей составляющей проекта «новое атлантическое сообщество» стали также рассматривать область своих геополитических взаимоотношений с постсоциалистическими государствами. «… Приход к власти администрации демократов (во главе с президентом Б. Клинтоном – авт.), — констатировал по этому поводу известный отечественный исследователь А. Богатуров, — привел к повышенному вниманию Вашингтона к отношениям с бывшими социалистическими странами, ставшими, как тогда было принято считать, на путь «демократического транзита». Новое американское руководство, прагматически осмысливая перемены в мире, размышляло над тем, каким образом направить их в благоприятное для США русло и окончательно снять военно-политическую угрозу со стороны бывшего «социалистического лагеря», и прежде всего России.
При этом подразумевалось, что США в соответствии со своей исторической миссией и предназначением принесут «свет демократии» в бывшие социалистические страны, окажут им материальную и иную помощь в переходе от тоталитаризма к демократии, приобретя тем самым в лице молодых демократических надежных партнеров Соединенных Штатов мировой политике. По сути, речь шла о распространении американского влияния на обширные пространства, ранее для него не доступные.
21 сентября 1993-го помощник президента США по национальной безопасности Энтони Лейк обнародовал концепцию «расширения демократии», согласно которой всестороннее содействие демократизации бывших социалистических режимов в Евразии становилось приоритетом внешней политики администрации Клинтона. Предполагалось трансформировать страны Восточной Европы и республики бывшего СССР по некой усредненной демократической модели и превратить все или большую часть посткоммунистического пространства своего рода стратегический резерв, с опорой на который Соединенные Штаты могли бы рассчитывать на сохранение господствующих мировых позиций, приобретенных ими после распада СССР.
Первоначально в России идею Лейка приветствовали как знак намерений США оказать нашей стране массированную помощь в проведении экономических реформ. Однако вскоре выяснилось, что под реализацию концепции «расширения демократии» Соединенные Штаты не собирались выделять средства, хотя бы отдаленно сравнимые с финансированием плана Маршалла в 1947 году. Экономическое содержание курса на «расширение демократии» для России оказалось разочаровывающим.
Зато концепция Лейка несла военно-политическую нагрузку, которая противоречила представлениям российской элиты о национальных интересах страны. «Расширение демократии» предполагало допуск стран, успешно прошедших через «демократический транзит», в «демократическое сообщество», что подразумевало их интеграцию в военно-политические и экономические структуры Запада. В перспективе «расширение демократии» означало включение бывших восточно-европейских союзников СССР в состав НАТО. Этот смысл концепции Лейка в Москве проглядели …».
Оценка приведенных выше фактов позволяет заключить, что главной задачей тактической составляющей геополитического проекта США в период президенства Б. Клинтона было обеспечение полного американского господства над всем постсоциалистическим пространством в Евразии – Прибалтикой, Центрально-Восточной Европой, северной частью Балкан, Причерноморьем, Кавказом и Центральной Азией. При этом наиболее важное значение для Вашингтона в данный период, как следует констатировать, имело включение в сферу влияния Соединенных Штатов прежде всего постсоциалистических государств Центрально-Восточной и Юго-Восточной Европы.
Вместе с тем определенные разработчики концепции «нового атлантического сообщества» также настаивали на том, чтобы оставить открытыми двери для вступления в НАТО и России, чтобы тем самым способствовать успешному развитию в ней демократических процессов.
Таким образом, по существу, данная концептуальная геополитическая программа должна быть нацелена на создание стратегического международного союза, который в случае вступления в него постсоветских государств и России соединит Европу и Северную Америку через Евразийский континент в одно глобальное Трансевразийско-Североамериканское геополитическое пространство, и при этом его главным «объединяющим» и «управляющим» центром будут выступать США.
Для выполнения такого рода оперативно-тактических планов на международной арене американское руководство в 1990-е гг. стало использовать в основном политико-дипломатические, информационные, финансовые и экономические методы, а также в меньшей степени военно-силовые инструменты. При этом важнейшим компонентом политико-дипломатического курса США на Евразийском континенте являлась, как можно сделать вывод, так называемая «политика баланса сил», основные положения которой были изложены Г. Киссинджером, в частности, в работе «Нужна ли Америке внешняя политика», изданной в 2001 г.
Реализуя эту свою тактическую программу на Евразийском континенте, администрация Б. Клинтона весной 1999 г. инициировала так называемое «первое расширение» НАТО на Восток. В результате этого, во многом под давлением Вашингтона, в состав данного военного блока были включены Венгрия, Польша и Чехия.
Кроме того, в результате агрессии США и других стран НАТО весной 1999 г. против Югославии (в составе которой к этому времени оставались только Сербия и Черногория) Вашингтон сумел добиться фактически «уничтожения» этого государства как ведущего и самостоятельного «геополитического центра силы» в северной части Балканского полуострова, в свою очередь, занимающего как географическое пространство ключевое, стратегически важное положение в рамках всей Юго-Восточной Европы. К осени 2000 г. Вашингтон осуществил ликвидацию в Югославии режима президента С. Милошевича и обеспечил захват власти подконтрольными США, а также ведущим государствам ЕС группировками югославской правящей элиты. Для решения этой задачи Вашингтон использовал особую технологию совершения государственного переворота, получившую название «бархатная революция» или «цветная революция». Вместе с тем США своими действиями фактически отторгли у Югославии и оккупировали войсками стратегически важный на Балканах район Косово.
Таким образом, именно в период президентства Б. Клинтона в 1990-е гг. фактически начался первый этап глобального геополитического «крестового похода» США в условиях постбиполярного мира, целью которого являлось уже достижение тотального американского господства над миром.
Иван Шмаков, специально для «Посольского приказа»
