Должна ли Россия поддержать нынешнего президента Таджикистана
В начале августа Москву посетил президент Таджикистана Эмомали Рахмон. Темы его переговоров с президентом Владимиром Путиным были самые разные. В частности, Путин подчеркнул, что Россия занимает пятую часть во всем внешнем товарообороте Таджикистана, а вложения российских компаний в инвестиции превышают один миллиард долларов. Более 60 регионов России поддерживают экономические отношения с Таджикистаном, в которые включены более ста предприятий малого и среднего бизнеса. К сожалению, подчеркнул Путин товарооборот между Россией и Таджикистаном в последнее время снизился. Поэтому президент России предложил детально обсудить вопросы его увеличения уже в ходе расширенных переговоров с участием членов правительств двух стран.
Рахмон, в свою очередь, больше акцентировал внимание на вопросе сотрудничества в военной сфере и трудовой миграции, а также о совместных проектах в области энергетики. К примеру, речь шла о геологоразведке углеводородов, которую осуществляет «Газпром» и о строительстве ряда ГЭС...
Однако в центре внимания переговоров находились соглашения, достигнутые в октябре прошлого года. Рахмон обещал, что осенью парламент Таджикистана, наконец, ратифицирует соглашение по условиям пребывания в республике 201-й российской военной базы.
«Наше отношение к этому вопросу самое серьёзное, и мы решительно настроены выполнить взятые на себя обязательства. Поэтому с решением ряда взаимосвязанных с вопросом базы проблем и с возвращением с каникул парламента страны этот вопрос найдет своё решение осенью текущего года», – сказал президент Таджикистана. В ответ он надеется на поддержку Кремля как в целом, так и на предстоящих президентских выборах в частности...
Большинством российских аналитиков эти переговоры были восприняты довольно скептически. Об этом хотя бы свидетельствуют такие заголовки в российских изданиях: «Рахмон привез Путину очередные обещания», «Наконец-то приблизились к БАЗовым соглашениям», «Сказка про белого бычка в исполнении Рахмона» и т.д. В общем-то такой скепсис понять можно. Как пишет в связи с эти «Независимая газета»:
«... Таджикистан должен в конце концов научиться держать слово. Например, Россия однажды была готова вложить в экономику Таджикистана 2 млрд. долл. и получить за это 51% акций будущей Рогунской ГЭС. Душанбе согласился было, но вскоре передумал и объявил Рогунский долгострой национальным достоянием. В сухом остатке: строительство ГЭС остановлено, в Таджикистане энергокризис и безденежье.
Неопределенная ситуация и с договорённостями прошлого года, когда Путин и Рахмон подписали соглашение по продлению сроков пребывания 201-й военной базы на территории Таджикистана до 2042 года. Соглашение разработано взамен действующего договора, срок которого истекает в 2014 году. Москва, в свою очередь, пообещала ввести для таджикских мигрантов льготный режим, отменить экспортные пошлины на поставку в Таджикистан нефтепродуктов, выделить 200 млн. долл. на модернизацию таджикской армии и вернуться к вопросу инвестиций в строительство ГЭС на таджикских реках. Российская сторона ратифицировала все документы. Таджикистан после заключения соглашений придумал с предметами договоров сложные взаимосвязанные схемы и не ратифицировал ни один документ».
По мнению скептиков на очередной диалог с Москвой Рахмона подтолкнули прежде всего грядущие президентские выборы, на которых глава Таджикистана очень хочет заручиться поддержкой Путина. Но как только выборы пройдут, он снова может отвернуться от России...
Возможно, доля истины в этих рассуждениях есть. Рахмон действительно далеко не всегда держал свои обещания по отношению к России. Однако, как верно, подметила «Независимая газета», «в этом случае он подпишет себе приговор... Внешние силы получат возможность для реализации в Таджикистане революционного сценария, в то время как Москва при выполнении им данных обещаний была бы готова помочь ему удержаться во власти».
Так что Рахмону деваться сегодня действительно некуда. Если он снова попробует вилять, то всё для него может кончиться очень плачевно. Впрочем, у Москвы также нет никакого иного выхода, кроме как поддержать действующую в Душанбе власть. В противном случае, мы окончательно отдадим доминирование в регионе в руки других геополитических игроков. Так, к примеру, считает председатель известный московский аналитик, председатель Института демографии, миграции и регионального развития Юрий Крупнов. Вот какой комментарий он дал изданию «Накануне ру». Этот комментарий мы печатаем с любезного разрешения самого Крупнова:
— Насколько важны те договоренности, которые озвучили Путин и Рахмон?
— Эти решения важны не столько сами по себе, поскольку все они, по сути, были приняты еще в октябре прошлого года во время визита Путина в Душанбе. Важно то, что они подтверждены и то, что максимально снят, как проблемный, вопрос о 201-й дивизии. К сожалению, силы как с российской стороны, так и с таджикской, которые не заинтересованы в присутствии России в Центральной Азии, используют все задержки с ратификацией договора о 201-й базе для подрыва нашего сотрудничества. Поэтому, чем быстрее решится этот вопрос, тем лучше. А как было заявлено в ходе встречи, сразу после выхода парламента из отпуска, до президентских выборов, которые состоятся в конце ноября, вопрос должен решиться. Это всё снимает излишний акцент на военную составляющую нашего сотрудничества, поскольку приоритет на сегодня составляет экономическая составляющая.
В этом плане, всё не так хорошо, как хотелось бы. Во-первых, есть снижение товарооборота, на который указали оба президента. А главное – отсутствует полномасштабный набор стратегических инвестиционных проектов, которые могли бы в интересах России и Таджикистана проводить серьезную индустриализацию Таджикистана. Соответственно, такие проекты могли бы перевести сотрудничество с уровня каких-то частных сделок на уровень полномасштабного, долгосрочного экономического сотрудничества, которое бы могло стимулировать и новую индустриализацию в России. Вот этот момент ключевой, и я очень надеюсь, что после окончательного решения вопроса о 201-й базе доминировать в наших отношениях станет экономическая составляющая.
— Есть ли политический контекст этого визита, который многие связывают с желанием Рахмона заручиться поддержкой Москвы на президентских выборах?
— Безусловно, такой контекст есть, но нужно правильно его понимать. Сегодня Таджикистан находится в теснейшем взаимодействии не только с Россией – наши торговые отношения постепенно сдвигаются на вторые, третьи, четвертые места. На первое место в экономическом отношении выходит Китай. Наращивают усилия самые разные государства, не только соседние, как, например, Иран, но и более отдаленные государства, поскольку есть свои интересы, скажем, у Японии.
Таджикистан сегодня находится в самой сердцевине геополитических, геоэкономических процессов, и в этом плане необходимо не критиковать Рахмона, а наоборот, подчеркнуть, что несмотря на гигантское противодействие и мощный шантаж со стороны ряда государств, нынешний президент сохраняет абсолютно однозначный настрой на приоритет партнёрства с Россией. Это самое ценное, и только те, кто действует либо в антироссийских интересах среди российских элит, либо те, кто неграмотен и не понимает реальной ситуации в Центральной Азии, могут начинать «умничать» и выступать с какой-то критикой. России необходимо в разы увеличить свое присутствие в Центральной Азии, прежде всего, экономическое – только тогда можно будет что-то адекватно обсуждать.
— Некоторые эксперты говорят, что популярность Рахмона в Таджикистане стремительно падает, и не исключено, что он не удержит позиций на выборах. Что это будет означать для России?
— Ситуация фактически преступного бездействия российских элит, которые проваливают экономическое сотрудничество с Центральной Азией и, в данном случае, с Таджикистаном, способна ослабить любое государство Центральной Азии. В противовес этому выстраиваются не только подпольные исламистские, экстремистские и иные сети, но и деятельность спецслужб практически всех государств НАТО, и не только НАТО.
Пороховая бочка во всей Центральной Азии давно уже заложена. Сегодня только временные интересы США и НАТО на стабилизацию ситуации в этом регионе создают видимость спокойствия. Это связано с желанием Запада наращивать своё транспортно-логистическое присутствие в Узбекистане, Казахстане, России под предлогом вывода войск из Афганистана. Проблема стабильности в Таджикистане – это не вопрос стабильности режима Рахмона, а это вопрос провала центральноазиатской политики российскими элитами, с одной стороны, а с другой стороны, вопрос тех интересов, которые на каждый текущий момент есть у США и НАТО.
Когда будут выстроены транспортно-логистические пути, так называемая северная дистрибутивная сеть в её американском варианте, США смогут в течение часа «запалить» пожар в любом государстве Центральной Азии. И все эти рассуждения о «нестабильности» и «крахе Рахмона» со стороны российских «экспертов» и политиков неграмотны, а часто безумны, поскольку это мы ослабляем государства Центральной Азии, это мы своим бездействием стимулируем дестабилизационный процесс, который потом придется тушить кровью.
— Стоит ли ждать «экспорта нестабильности» в наш приграничный регион со стороны талибов после начала вывода войск НАТО из Афганистана?
— Экспорт нестабильности, безусловно, будет нарастать, но связан он не с талибами и подобного рода фантазиями. Он будет связан с тем, что у США, после того как они создадут транспортно-логистическую систему, дающую новые военные возможности в регионе, прежде всего, против России, появится реальная возможность дестабилизировать ситуацию в любой удобный им момент. Поэтому, экспорт нестабильности идёт не от ситуации внутри Афганистана, а от ключевых геополитических игроков...
... К этим словам Юрия Крупнова стоит добавить, что именно Рахмон в своё время вытащил свою республику из трясины гражданской войны, которая разгорелась в Таджикистане сразу после распада Советского Союза. В начале ноября 1992 года Эмомали Рахмон был избран председателем Верховного Совета Таджикистана, разодранного противоборствующими военизированными группировками. Рахмона поддерживал «Народный фронт» республики, где сплотились умеренные силы таджиков, ориентированные на светский характер государства. В ответ радикально-исламистская «Народно-демократической армии Таджикистана», контролировавшая столицу Душанбе, заявила по республиканскому радио, что считает новое руководство страны во главе с Рахмоновым «вероломным и коммунистически одиозным» и что исламисты никогда не впустят новое правительство в столицу.
Однако Рахмон оказался решительным человеком. 26 ноября 1992 года отряды «Народного фронта» развернули наступление на столицу. Уже10 декабря в Душанбе прибыли сам Эмомали Рахмон и члены правительства. Отряды исламистов были вытеснены на восток страны; часть из них отступила в Афганистан. Рахмон сумел организовать мирные переговоры, которые, собственно, положили началу национального примирения и закончили гражданскую войну.
Кто знает, не прояви он такую решительность и умелую дипломатию, не стал бы тогда Таджикистан — да и вообще вся Средняя Азия — неким аналогом Афганистаном эпохи талибов? И не станет ли его уход из большой политики реваншем исламистов со всеми вытекающими отсюда для региона и для России негативными последствиями? Вопрос...
Олег Валентинов, специально для «Посольского приказа»
