Почему русские не хотят жить в нынешней Украине
Юго-восток Украины взбунтовался против украинских властей. В Харькове, Донецке, Луганске, Николаеве случились настоящие народные восстания, в результате которых оказались захваченными не только здания местных администраций, но даже помещения Службы безопасности Украины.
В Донецке местные русские активисты провозгласили отдельную Донецкую республику и призвали Россию ввести на её территорию свои войска в случае силовой агрессии Киева...
В общем-то, причины случившегося лежат на поверхности. Этот русскоязычный регион Украины всегда находился в положении явной дискриминации. Своим промышленным потенциалом он кормил всю страну, однако его представителей к реальной власти никогда не допускали. Эта власть всегда находилась в руках явных и скрытых украинских националистов, главным образом с запада и из центра страны, не исключая и вроде бы донецкого Виктора Януковича. «Пророссийским» Янукович стал лишь в конце прошлого года, когда под ним закачалось президентское кресло.
Украинские националисты, кормясь с промышленного востока, всячески презирали здешнее население. «Русское быдло», «любители водки и Путина», «донецкие братки» – вот лишь неполный перечень прозвищ, которыми на протяжении всех годов «незалежности» именовали киевские и львовские интеллигенты своих соотечественников на востоке. Не верите? Посмотрите форумы таких откровенно пронацистских и русофобских украинских электронных изданий, как «Украинская правда» или «Главред», и тогда поймёте всю степень унижения, которой подвергался русский восток!
Предел наступил в феврале этого года, когда в Киеве власть захватили фашиствующие прозападные марионетки. Некоторые европейские газеты уже обратили внимание на то, что новое украинское правительство на 60% сформировано из выходцев Западной Украины, которые открыто заговорили о том, что собираются строить государство одной лишь украинской нации. При этом с жителями востока никто из новых киевских начальников разговаривать не пожелал. Видимо, в Киеве уже привыкли, что здешний люд всегда безропотно принимал любую власть. Однако оказалось, что русскому терпению тоже есть предел!
Началась волна массовых митингов, где люди требовали к себе человеческого отношения, возможности говорить и учиться на родном русском языке, призывали не разрывать отношений с Россией. Однако вместо этого из столицы последовали требования «не раскрывать рот», а всех недовольных обвинили в «сепаратизме». Мало того, СБУ Украины начала настоящую охоту за лидерами протеста, арестовывая их и отправляя в СИЗО Киева. Так, бесследно исчез один из русских лидеров Донецка Павел Губарев – по слухам, его так избили в киевском СБУ, что сейчас он находится в коме.
Но это уже не остановило народных протестов, что само по себе говорит об их истинно народном характере – если бы здесь орудовали одни только «агенты Путина», как об этом сегодня (не побоюсь этого слова) дружно воют «свидомые» украинские СМИ, все протесты быстро бы сошли на нет. Но люди всё равно выходят на улицы, несмотря на репрессии. Мало того, судя по последним событиям в Донецке и Луганске, эти протесты только нарастают...
Впрочем, это не означает, что Россия должна остаться в стороне и делать вид, что всё это чисто народная стихия и что её это не касается. Сегодня вновь на кону стоит репутация нашей страны, которая ещё совсем недавно провозгласила, что русские своих не бросают. Вот что по этому поводу сказал председатель русской общины Киева Константин Шуров:
«Владимиру Путину, сказав «а» в истории с Крымом, неизбежно придётся говорить и «б». Иного выбора уже не остаётся: ведь любой шаг Кремля, направленный на сдерживание инициативы тех, кто сегодня говорит от имени Донецкой народной республики, станет роковой ошибкой. По сути, это просто развяжет руки тем, кто уже хоть сейчас готов залить Донбасс, Слобожанщину, Запорожье кровью».
По некоторым данным, Кремль сейчас рассматривает варианты вмешательства в дела юго-востока Украины. Как пишут в одной из своих статей британские эксперты из Королевского Объединённого института оборонных исследований, критического предела противостояние между Москвой и Киевом достигнет к маю, когда Россия, которая сегодня концентрирует свои войска у границы с Украиной, начнёт активное вмешательство.
Эксперты рассматривают разные сценарии развития событий:
«Первый прогноз предусматривает краткую демонстрацию силы с целью заставить Киев и мировое сообщество принять потерю Крыма как свершившийся факт. Согласно второму сценарию, военным путём должен быть открыт «коридор» между Крымом и Донецком, который будет де-факто аннексирован. Третий сценарий представляет собой расширенный предыдущий. Согласно этому развитию событий, пророссийское движение обеспечит раскол Украины на-двое, и русскоязычные юг и восток войдут в состав РФ...»
Хотелось бы, чтобы все эти сценарии были не пустой фантазией экспертов, а вполне реальными планами российского руководства. Иначе недавний триумф русской воли, достигнутый в Крыму, может быстро сойти на нет, а русский юго-восток Украины будет деморализован...
... Недавно наша редакция от наших друзей из издания «Русский мир Украины» получила очень интересный материал под названием «Глядя в зеркало истории», автор — Александр Андреевич Горбатов, шеф-редактор информбюро «Восток-Центр». Думаю, что данный материал, сделанный на оригинальном сравнении Украины современной и Украины почти столетней давности (эпохи революции и гражданской войны), весьма красочно и образно не только отвечает на вопрос почему русские при националистической власти чувствуют себя на украинской земле очень неуютно, но и точно передаёт саму жуткую фантасмагорию националистического Киева — что сегодня, что почти век назад. Мы полностью публикуем текст этой статьи.
ГЛЯДЯ В ЗЕРКАЛО ИСТОРИИ
... То, что происходит сегодня в Киеве и вообще на Украине, выглядит со стороны по меньшей мере чем-то нереальным и даже фантасмагоричным. За считанные месяцы центр одной из красивейших восточноевропейских столиц превратился в гигантскую помойку. В городе неизвестные люди в масках, именующие себя охраной Майдана и бойцами Правого сектора, захватывают и месяцами удерживают административные здания. Президент под покровом ночи бежит сперва из собственной резиденции, а потом и вовсе из страны.
Повсюду на Украине бушуют митинги, происходят столкновения и звучат выстрелы, число жертв перевалило за сотню. Милицию, которую почти не видно, заменили вооружённые боевики. Словом, с трудом верится, что такое может быть в реальности, тем более вернулись нацистские человеконенавистнические лозунги и приветствия времен Второй мировой войны. Правят бал страх и ненависть. Миллионы людей вдруг оказались в обстановке морального и физического террора.
Но всё это реально и, главное, пока ему не видно конца. Самое любопытное, что чувства, подобные тем, что возникают у здравомыслящих людей сегодня, почти сто лет назад владели людьми, попавшими тогда в мутный революционный водоворот.
Известны описания киевских событий у Михаила Булгакова в его знаменитой «Белой гвардии» и пьесе «Дни Турбиных», не сходящих со сцен театров и экранов телевизоров. Но в качестве литературного документа, написанного от первого лица, сегодня как нельзя актуальна и талантливейшая книга «Повесть о жизни» Константина Паустовского. Я недавно перечитал те её страницы, что описывают киевскую жизнь 1918—1919 годов. Получалось, что ты глядишь в зеркало истории, и в отражении событий почти вековой давности видишь реалии наших дней и персонажи нынешней политической жизни.
Возникла идея – взять у писателя Паустовского интервью с тем, чтобы он непредвзято ответил подлинным текстом своего произведения на наши нынешние вопросы, поделился своими мыслями об увиденном и пережитом.
— Итак, Константин Георгиевич, какими предстали перед киевлянами украинские националисты, предки тех, кого сегодня можно узнать по их возгласам «Слава Украине!»?
— Кричать во весь голос «слава!» несравненно труднее, чем «ура!». Как ни кричи, а не добьёшься могучих раскатов. Издали всегда будет казаться, что кричат не «слава», а «ава», «ава», «ава». В общем, слово это оказалось неудобным для парадов и проявления народных восторгов. Особенно когда проявляли их пожилые громадяне в смушковых шапках и вытащенных из сундуков помятых жупанах.
Поэтому, когда наутро я услышал из своей комнаты возгласы «ава, ава», я догадался, что в Киев въезжает на белом коне сам «атаман украинского войска и гайдамацкого коша» пан Петлюра.
— И каким предстал перед жителями матери городов русских сей вождь?
— Накануне по городу были расклеены объявления от коменданта. В них с эпическим спокойствием и полным отсутствием юмора сообщалось, что Петлюра въедет в Киев во главе правительства – Директории – на белом коне, подаренном ему жмеринскими железнодорожниками.
Почему жмеринские железнодорожники подарили Петлюре именно коня, а не дрезину или хотя бы маневровый паровоз, было непонятно.
Петлюра не обманул ожиданий киевских горничных, торговок, гувернанток и лавочников. Он действительно въехал в завоеванный город на довольно смирном белом коне.
Коня покрывала голубая попона, обшитая желтой каймой. На Петлюре же был защитный жупан на вате. Единственное украшение – кривая запорожская сабля, взятая, очевидно, из музея, – била его по ляжкам. Щирые украинцы с благоговением взирали на эту казацкую «шаблюку», на бледного припухлого Петлюру и на гайдамаков, что гарцевали позади Петлюры на косматых конях.
Гайдамаки с длинными синевато-чёрными чубами – оселедцами – на бритых головах (чубы эти свешивались из-под папах) напоминали мне детство и украинский театр. Там такие же гайдамаки с подведенными синькой глазами залихватски откалывали гопак. «Гоп, куме, не журысь, туды-сюды повернысь!»
— Нынешние власти в Киеве внешне движутся сразу как бы по двум путям: с одной стороны – в Европу, а, с другой, всячески поддерживают украинскую самостийность. Возникает впечатление чего-то карикатурного. При том, что в основе двух идей лежит железобетонное русофобство. А как с этим обстояло дело в ваше время?
— У каждого народа есть свои особенности, свои достойные черты. Но люди, захлёбывающиеся слюной от умиления перед своим народом и лишенные чувства меры, всегда доводят эти национальные черты до смехотворных размеров, до патоки, до отвращения. Поэтому нет злейших врагов у своего народа, чем квасные патриоты.
Киевляне, склонные, как все южные люди, к иронии, сделали из нового «самостийного» правительства мишень для неслыханного количества анекдотов. Особенно веселило киевлян то обстоятельство, что в первые дни петлюровской власти опереточные гайдамаки ходили по Крещатику со стремянками, влезали на них, снимали все русские вывески и вешали вместо них украинские.
— Новая власть сегодня попыталась, едва взяв бразды правления, тут же накинуть удавку на русский язык. Было ли такое во времена Петлюры?
— Петлюра привез с собой так называемый галицийский язык – довольно тяжеловесный и полный заимствований из соседних языков. И блестящий, действительно жемчужный, как зубы задорных молодиц, острый, поющий, народный язык Украины отступил перед новым пришельцем в далекие шевченковские хаты и в тихие деревенские левады. Там он и прожил «тишком» все тяжёлые годы, но сохранил свою поэтичность и не позволил сломать себе хребет.
При Петлюре все казалось нарочитым – и гайдамаки, и язык, и вся его политика, и сивоусые громадяне-шовинисты, что выползли в огромном количестве из пыльных нор, и деньги… Фальшивых денег было так много, а настоящих так мало, что население молчаливо согласилось не делать между ними никакой разницы. Фальшивые деньги ходили свободно и по тому же курсу, что и настоящие. Многие предприимчивые граждане делали фальшивые деньги у себя на дому при помощи туши и дешёвых акварельных красок. И даже не прятали их, когда кто-нибудь посторонний входил в комнату.
— Сегодня самопровозглашённая власть на Украине всячески подчеркивает свою народность и демократизм – советы с Майданом и т.д. А как обстояли дела тогда с «обратной связью»?
— Однажды по Киеву были расклеены огромные афиши. Они извещали население, что в зале кинематографа Директория будет отчитываться перед народом. Весь город пытался прорваться на этот отчёт, предчувствуя неожиданный аттракцион. Так оно и случилось. Узкий и длинный зал кинематографа был погружен в таинственный мрак. Огней не зажигали. В темноте весело шумела толпа.
Речи министров перемежались интермедиями. После министра путей сообщения девчата и парубки сплясали гопака. Зрители искренне веселились, но настороженно затихли, когда на сцену тяжело вышел пожилой «министр державных балянсов», иначе говоря министр финансов.
У этого министра был взъерошенный и бранчливый вид. Он явно сердился и громко сопел. Его стриженная ежиком круглая голова блестела от пота. Сивые запорожские усы свисали до подбородка. Министр был одет в широченные серые брюки в полоску, такой же широченный чесучовый пиджак с оттянутыми карманами и в шитую рубаху, завязанную у горла тесемкой с красными помпончиками.
Никакого доклада он делать не собирался. Он подошел к рампе и начал прислушиваться к гулу в зрительном зале. Для этого министр даже поднес ладонь, сложенную чашечкой, к своему мохнатому уху. Послышался смех.
Министр удовлетворенно усмехнулся, кивнул каким-то своим мыслям и спросил:
– Москали?
Действительно, в зале сидели почти одни русские. Ничего не подозревавшие зрители простодушно ответили, что да, в зале сидят преимущественно москали.
– Т-а-ак! – зловеще сказал министр и высморкался в широченный клетчатый платок. – Очень даже понятно. Хотя и не дюже приятно.
Зал затих, предчувствуя недоброе.
– Якого ж биса, – вдруг закричал министр по-украински и покраснел как бурак, – вы припёрлись сюда из вашей поганой Москвы. Як мухи на мед. Чего вы тут не бачили? Бодай бы вас громом разбило! У вас там, в Москве, допёрло до того, что не то что покушать немае чего, а и...немае чем. Що ж вы мовчите? – спросил он вкрадчиво. – Га? Придуриваетесь. Так я за вас отвечу. На Украине вам и хлиб, и сахар, и сало, и гречка, и квитки. А в Москве дулю сосали с лампадным маслом. Ось як!
Уже два человека осторожно тащили министра за полы чесучового пиджака, но он яростно отбивался и кричал:
– Голопупы! Паразиты! Геть до вашей Москвы! Там маете своё жидивске правительство! Геть!
На этом отчет Директории перед народом закончился.
— У многих сегодня возникает четкое ощущение, что нынешняя киевская власть ненадолго. И причиной тому не только намеченные на 25 мая президентские выборы, реальность которых вызывает серьезные сомнения. А с какими чувствами жили тогда вы?
— Сообразить, что происходит, не было возможности. Время было судорожное, порывистое, перевороты шли наплывами. В первые же дни появления каждой новой власти возникали ясные и грозные признаки ее скорого и жалкого падения.
Каждая власть спешила объявить побольше деклараций и декретов, надеясь, что хоть что-нибудь из этих деклараций просочится в жизнь и в ней застрянет.
От правления Петлюры, равно как и от правления гетмана, осталось ощущение полной неуверенности в завтрашнем дне и неясности мысли. Петлюра больше всего надеялся на французов, занимавших в то время Одессу. С севера неумолимо нависали советские войска.
Петлюровцы распускали слухи, будто французы уже идут на выручку Киеву, будто они уже в Виннице, в Фастове и завтра могут появиться даже в Боярке под самым городом бравые французские зуавы в красных штанах и защитных фесках. В этом клялся Петлюре его закадычный друг – французский консул Энно.
Слухи при Петлюре приобрели характер стихийного, почти космического явления, похожего на моровое поветрие. Это был повальный гипноз.
Слухи эти потеряли свое прямое назначение – сообщать вымышленные факты. Слухи приобрели новую сущность, как бы иную субстанцию. Они превратились в средство самоуспокоения, в сильнейшее наркотическое лекарство. Люди обретали надежду на будущее только в слухах. Даже внешне киевляне стали похожи на морфинистов. При каждом новом слухе у них загорались обычно мутные глаза, исчезала обычная вялость, речь из косноязычной превращалась в оживлённую и даже остроумную.
Были слухи мимолетные и слухи долго действующие. Они держали людей в обманчивом возбуждении по два-три дня.
Даже самые матёрые скептики верили всему, вплоть до того, что Украина будет объявлена одним из департаментов Франции и для торжественного провозглашения этого государственного акта в Киев едет сам президент Пуанкаре или что киноактриса Вера Холодная собрала свою армию и, как Жанна Д’Арк, вошла на белом коне во главе своего бесшабашного войска в город Прилуки, где и объявила себя украинской императрицей.
— А как исчез Петлюра со своими националистами?
— В городе был объявлен приказ петлюровского коменданта. В приказе этом было сказано, что в ночь на завтра командованием петлюровской армии будут пущены против большевиков смертоносные фиолетовые лучи, предоставленные Петлюре французскими военными властями при посредстве «друга свободной Украины» французского консула Энно.
В связи с пуском фиолетовых лучей населению города предписывалось во избежание лишних жертв в ночь на завтра спуститься в подвалы и не выходить до утра.
— Это прямо как катапульта на Майдане нынешней зимой…
— Киевляне привычно полезли в подвалы, где они отсиживались во время переворотов. Кроме подвалов, довольно надёжным местом и своего рода цитаделью для скудных чаепитий и бесконечных разговоров стали кухни.
Мне казалось тогда, что страна несётся в космически непроницаемые туманы. Не верилось, что под свист ветра в простреленных крышах, над непробудными этими ночами, замешанными на саже и отчаянии, просочится когда-нибудь стылый рассвет…
— Теперь во всем мире обсуждают вооруженных украинских боевиков Правого сектора, которые терроризируют не только народ, но и власть. В Киеве всю эту дичь оправдывают революционной спецификой. Какой виделась вам эта специфика в годы гражданской войны?
— В одной из стычек с махновцами был взят в плен помощник Махно – не то Антощенко, не то Антонюк. Я забыл его фамилию. Будем называть его Антощенко.
По совокупности преступлений этого Антощенко надлежало расстрелять. Но пока он сидел в Лукьяновской тюрьме, дожидаясь расстрела, в его шалую голову неведомо как просочилась мысль о возможности спасения. Антощенко предлагал выход: не расстреливать его, Антощенко, а наоборот, освободить из тюрьмы, а он, в благодарность за это берётся сформировать из пленных бандитов всех мастей совершенно образцовый караульный полк.
Антощенко ссылался на свой авторитет среди бандитов и писал, что никому, кроме него, эта задача не будет по силам.
Правительство пошло на риск и освободило Антощенко. И он действительно за короткое время сформировал караульный полк, где все пленные бандиты были распределены по ротам: махновцы, струковцы, зеленовцы, червоноашеловцы, красножупанники, григорьевцы и еще одна рота из представителей более мелких и не столь знаменитых банд, из так называемых «затрушенных хлопцев».
Вот в этот-то полк и назначили всех нас, бывших «белобилетников».
— Вы описываете прямого предка нынешнего Сашко Билого, прославившегося, благодаря ТВ, своей жестокостью и тупостью. А о чем вещал ваш Антощенко?
— Я научу вас, как за революцию служить, так и так вашу мать! Цуцыки! Вам известно, кто я такой? Я этой самой шашкой генерала Каледина зарубил, так, думаете, я с вами буду цацкаться? Я что ни день, то выхаркиваю двенадцать стаканов крови. Я кругом простреленный за моё отечество, и по этому случаю Москва присылает мне каждый месяц тридцать тысяч рублей золотом на мелкие расходы. Вам это, известно или нет? А может, вам известно, что у меня разговор с такими субчиками, как вы, получается даже очень короткий, – пломбу в затылок и в яму!
Ты что? – спросил он, пьяно присматриваясь к высокому юноше. – Очки надел? Я вот этими руками свою жену убил за измену, – он растопырил и показал нам короткие пальцы в сморщенных и явно больших на него багровых перчатках. – Так ты думаешь, я на тебя посмотрю, что ты в очках. Я с тебя шкуру сдеру, и никто мне слова не скажет.
— Как же смотрели нормальные обычные люди на этого выродка и события, породившие его?
— Никто из нас, солдат хозяйственной роты, людей, попавших в этот полк случайно, не мог понять, как это в Киеве, рядом с Крещатиком, рядом с театрами и университетом, с библиотеками и симфоническими концертами, наконец, рядом с обыкновенными хорошими людьми, может существовать это чёрное гнездо бандитов во главе с полубезумным больным командиром.
Существование этого полка казалось бредом. Каждую минуту Антощенко мог застрелить любого из нас. Жизнь каждого зависела от того, что взбредёт ему в голову. Каждый день мы ждали его новых выходок, и он никогда нас в этом не обманывал.
— Сашко Билого, как известно, «ликвидировали» при попытке к бегству. А что случилось с Антощенко?
— Прекратил всё это тяжелое и буйное существование караульного полка солдат нашей роты низенький и тихий Иосиф Моргенштерн (типографский рабочий из Лодзи – авт.).
Этот кроткий безответный человек ненавидел Антощенко люто, с холодным бешенством. Особенно после того, как Антощенко пообещал «расщёлкать» всех евреев в полку и очистить полк от «иерусалимских дворян».
Антощенко пошел к складу. У дверей склада стоял на карауле Моргенштерн.
– Кто идёт? – крикнул он своим тонким голосом.
– Что у тебя, повылазило, свинячье ухо! – закричал Антощенко. – Не видишь, кто идёт?
Тогда Моргенштерн, тотчас же, конечно, узнавший командира, якобы соблюдая устав, три раза без перерыва быстро прокричал: «Кто идёт? Кто идёт? Кто идёт?» – и, не дожидаясь ответа Антощенки, выстрелил в него в упор и убил наповал.
Все это кончилось тем, что Моргенштерна арестовали, но через день выпустили, а полк был немедленно расформирован. Нашу хозяйственную роту отпустили по домам.
— Всё, о чем вы рассказали, и все, что мы видим сегодня, заставляет усомниться в правдивости изречения по поводу того, что история повторяется уже не в виде трагедии, а фарса. Какой там фарс! На Украине сегодня трагедия, пожалуй, не меньшего накала, чем та, что переживали люди в первые десятилетия прошлого века. Один вопрос остаётся – кто же положит этому конец? Ответа пока, к сожалению, нет...
Будет хуже всего, если на Украине, в ее народе поверят в искренность Западных посулов и такие идеи, которые высказал недавно в своей статье в “Washington Post” Збигнев Бжезинский. Он пугает российской военной угрозой и предлагает Западу дать понять Путину, что у цивилизованного мира есть все средства и способы для скорейшего перевооружения и повышения боеспособности украинской армии. Он же предлагает Западу быстро объявить нынешнее правительство в Киеве легитимным, чтобы не давать никаких правовых поводов Путину. Короче говоря, мыслит русофоб Бжезинский в категориях гражданской войны на Украине и братоубийственной бойни между русскими и украинцами...
Подготовил Вадим Андрюхин, главный редактор
