России следует не вступать в гонку вооружений, а научиться мыслить системно
Буквально на днях начальник Генерального штаба Вооружённых сил России генерал армии Валерий Герасимов заявил о том, что западные страны сегодня предпринимают меры, направленные на снижение нашей ядерной мощи.
«Предпринимаются усилия по реализации конкретных мероприятий, направленных на ослабление ударного потенциала Стратегических ядерных сил России», — подчеркнул генерал. По его оценке, «одним из главных способов такого противодействия выбрано расширение боевых возможностей американской глобальной системы ПРО. При этом, несмотря на наши многочисленные предложения, ни США, ни европейские страны, ни НАТО в целом не желают гарантировать её неприменение против Российской Федерации»...
В принципе, проблема эта отнюдь не нова. О ней не раз и не два писали говорили многие наши видные военные аналитики. В том числе и один из наших постоянных авторов Сергей Брезкун (Кремлёв). Мы публикуем ещё один его материал по данной теме, имеющий рабочее название «Значение концептуального анализа проблем ПРО в современных условиях». На фоне нынешних высказываний начальника Геншбата вопросы, поднятые статьёй, выглядят актуальными как никогда...
... Тема ПРО постоянно горяча, поскольку Соединённые Штаты Америки всемерно усиливают свою активность в этой сфере – начиная от политических акций и заканчивая разработкой, отработкой и постановкой на вооружение тех или иных систем ПРО.
Работы по ПРО как в США, так и в СССР имеют уже давнюю историю, однако, осмысление проблемы ПРО шло в двух странах очень по-разному и с очень разными практическими результатами.
В данной статье сделана попытка проследить некоторые истоки формирования концептуальных взглядов СССР и США в сфере ПРО. Представляется целесообразным показать, что в США концептуальная цепь анализа с самого начала и на всех уровнях выстраивалась – исходя из иерархически высшего уровня задач США – непротиворечиво и последовательно, в то время как в СССР картина оказалась обратной. Америка разрабатывала концепции, Советская Россия – «железо». В скобках замечу, что нынешняя «антисоветская» Россия не разрабатывает ни концепций, ни «железа»…
Начиная со времён «развитого» Хрущёва, высшее руководство СССР и само не умело мыслить системно, и не очень-то жаловало тех, кто умел это делать. После июньского 1957 года пленума ЦК (где из руководства были устранены Молотов, Маленков и Каганович) самобытные фигуры в руководящие политические кресла уже не попадали, а если и попадали, то быстро устранялись или задвигались тем или иным образом, а то и уничтожались – как Машеров, например. И эта грустная традиция со времен Хрущёва в руководстве вначале СССР, а затем РФ, лишь укреплялась. Людей, умеющих мыслить государственно, выдвигать состоятельные концепции, в России не привечают сегодня ещё более, чем десятилетия назад. А ведь внятно и эффективно действует лишь тот, кто мыслит ясно и честно.
Возвращаясь к работам по ПРО в СССР, надо сказать, что и они не получили должного концептуального осмысления, особенно – если иметь в виду не научно-технические концепции и «архитектуру» ПРО, а основополагающие системные политические принципы. И это при том, что любые крупномасштабные и затратные проекты должны иметь прочную – продуманную и реалистичную, концептуальную основу. В результате, в РФ, как и в СССР, не освоен ряд основополагающих военно-политических аспектов оборонных проблем, в том числе – и проблемы ПРО.
Вот на этом мы ниже и остановимся.
Чем задачи России отличаются от задач США
Полная цепь анализа, результатом которого должно стать решение о разработке той или иной стратегической системы оружия такова: системный (цивилизационный) уровень → политический уровень → геополитический и внешнеполитический уровень → военно-политический уровень, и, как завершающее звено, → военно-технический уровень.
На последнем, военно-техническом, уровне определяется научно-технический и инженерный облик системы вооружений, включающий в себя структуру системы, её ТТХ, количество боевых единиц и т.п.
Если какой-то уровень из анализа выпадает, то итоговый анализ и вытекающие из него рекомендации не могут быть полноценными. Чем выше выпадающий уровень, тем больше будут отклоняться от полноценного нисходящие уровни анализа. То же происходит в том случае, если исходные тезисы для анализа заданы для того или иного уровня неверно. Дурацкие или вредительские идеи на политическом уровне приводят и к ублюдочному облику конкретных видов и родов Вооружённых Сил. И тогда на военно-техническом уровне может стать реальным такое положение вещей, когда огромные средства и силы будут затрачены на сознание системы вооружений, которая не будет реально играть никакой значащей оборонной роли.
Применительно к проблеме ПРО это общее соображение проявляется особенно ярко и иллюстрируется конкретным примером создания в СССР систем ПРО А-35 и А-135. Сразу оговорюсь, что советские работы по ПРО – если иметь в виду научно-техническую сторону вопроса, и тех, кто эти работы проводил, начиная с 50-х гг.,– заслуживают огромного уважения и восхищения, как профессионального, так и человеческого. Научно-технический задел тех лет может быть полезен России и сегодня, и уже это доказывает высокий класс тогдашних работ и их участников.
Однако сегодня надо сказать и то, что концепция этих систем, принятая на политическом уровне, противоречила высшему уровню анализа – цивилизационному, в результате чего были созданы такие системы ПРО, которые не могли быть встроены и не могут быть встроены сейчас в разумную систему ядерного сдерживания или – более широко – ядерной стабильности.
Имеется в виду вот что…
Полноценная цепь анализа того, какой линии надо придерживаться Советскому Союзу в части разработки систем ПРО, должна была быть примерно следующей.
Исходный системный (цивилизационный) тезис: «Мировоззрение и концептуальные подходы России/СССР/РФ и Соединённых Штатов Америки всегда были диаметрально противоположными». Концепцией США всегда было и остается стремление использовать ресурсы внешнего мира в интересах США так, чтобы обеспечить, по возможности, односторонние выгоды США. Исходной концептуальной точкой здесь является «доктрина Монро», разработанная в США ещё в 1823 году как план доминирования США в Западном полушарии и распространенная в ХХ веке на всю планету. То есть, условием внутреннего развития США с самого начала была и остается внешняя экспансия – скрытая или открытая.
Концепцией России/СССР/РФ – при всех видимых от нее отклонениях – было стремление исключить угрозы внешнего мира и обеспечить России мирные условия для освоения собственных национальных ресурсов. Условием успешного внутреннего развития России был и остается внешний мир и исключение агрессивной экспансии внешних сил. Если для случая Российской империи и СССР последнее заявление может показаться кому-то спорным, то уж для современной РФ оно полностью исторически корректно.
Продолжая спускаться по иерархии уровней анализа, отметим, что на политическом, геополитическом и внешнеполитическом уровнях надо понимать, что внешняя политика США всегда была и остается политикой агрессивной экспансии – в своё время территориальной, а с какого-то момента – системной.
Цель экспансии – обеспечение максимального влияния США в мире, без чего невозможно материальное обеспечение существования современных Соединённых Штатов. Как известно, если бы все остальные страны мира вышли на уровень среднедушевого материального потребления населения США, то мировых запасов сырья и энергоносителей миру хватило бы не более чем на 5-10 лет.
Внешняя политика СССР/РФ в целом была и остаётся политикой мира. При этом главной внешнеполитической целью и задачей СССР/РФ являются цель и задача нейтрализации угрозы войны и исключения возможностей сырьевой эксплуатации страны.
На военно-политическом уровне анализа должно выявиться, что Соединённым Штатам Америки для сохранения неравноправной, выгодной для США мировой ситуации необходимо иметь соответствующие военно-технические возможности обеспечения гипотетической агрессии. При этом наиболее сильным противостоящим внешним фактором для США являются ракетно-ядерные вооружения СССР. (Сегодня наиболее значащим противостоящим внешним фактором для США являются ракетно-ядерные вооружения России).
Как СССР, так и Российской Федерации, для обеспечения задач обороны необходимо было иметь соответствующие военно-технические возможности в виде эффективных СЯС СССР/РФ. При этом наиболее сильным противостоящим внешним фактором для СССР/России были и остаются ракетно-ядерные вооружения США как стратегические средства гипотетического первого удара США.
Военная организация США должна обеспечивать им глобальное присутствие и возможность безнаказанного ядерного удара по тем странам мира, политика которых угрожает гегемонии и экспансионизму США. Концепция первого ядерного удара США оказывается при этом краеугольным камнем политики силового давления США.
Цель военной организации СССР/России – обеспечение суверенитета и независимости страны и исключение внешней агрессии против России и (или) её союзников. То есть задачи и цели военной работы в России – исключительно оборонные. Для РФ оборонная военно-политическая задача является основной и, по сути, единственной значащей, а гипотетический ответный удар СССР/России в ответ на первый агрессивный ядерный удар США был и остается краеугольным камнем системы ядерной стабильности в мире.
Исходя из сказанного выше, рациональный исходный военно-политический тезис для СССР применительно к проблеме ПРО должен был быть таков:
«При сходстве научных, технических и технологических задач, которые необходимо решить в США и в СССР для создания эффективной ПРО, системный смысл ПРО для США и СССР различается прямо противоположно».
И этот системный антагонизм в полной мере сохраняется сегодня для задач ПРО США и России.
Теория безнаказанного удара и необходимый ответ
Широкомасштабная ПРО США имеет своей задачей полностью нейтрализовать ответный удар России, причем это в США давно не скрывается, поскольку там открыто поставлена задача создания ПРО, способной перехватить 200 и более стойких боевых блоков, которыми обладает только Россия. При этом количественная ёмкость НПРО США примерно соответствует (превышая их) возможностям ослабленного ответного удара РФ после сокращения СЯС РФ.
То есть, для США целью работ по ПРО было и остаётся создание такой национальной ПРО территории страны, когда Соединённые Штаты получили бы возможность угрожать СССР/России безнаказанным первым ядерным ударом без опасности получить ответный удар СССР/России, который должен был быть перехвачен средствами НПРО США.
Системный смысл национальной противоракетной обороны (НПРО) США – не оборонительный. НПРО США – это неотъемлемый системный элемент перспективной агрессивной двуединой системы первого удара США, где НПРО США должна так дополнить средства первого удара США, чтобы свести к нулю вероятность достижения территории США боевыми блоками ответного удара РФ.
Рациональный же системный смысл ПРО СССР/России заключался и заключается в таком максимальном ослаблении первого агрессивного удара США, когда сохраняются силы глубокого ответного удара, которые гарантированно обеспечивают достижение боевыми блоками ответного удара СССР/России территории США и нанесение агрессору неприемлемого для него ущерба.
То есть, рациональная ПРО СССР/России должна быть дополняющим элементом такой оборонительной двуединой системы ответного удара по агрессору, когда советская/российская ПРО по возможности максимально перехватывает боевые блоки первого удара США по стратегическим средствам СССР/РФ. И этим обеспечивает возможность эффективного ответного удара СССР/РФ с нанесением агрессору неприемлемого для него ущерба.
Не будет натяжкой сказать, что эффективная НПРО США в корне подрывает режим ядерной стабильности (ядерного сдерживания), в то время как эффективная ПРО СССР/РФ в принципе должна быть призвана сохранять и укреплять режим ядерной стабильности (ядерного сдерживания).
Примерно такой должна была бы быть полноценная цепь анализа проблемы ПРО для СССР и такой она должна оставаться для Российской Федерации. А уж из всего предшествующего анализа должны вытекать требования к военно-техническому облику и военно-техническим задачам ПРО как СССР, так и РФ.
Рациональной военно-технической задачей ПРО СССР должна была стать задача защиты стратегических средств ответного удара СССР, то есть – защиты ракетных стартов, позиционных районов дислоцирования советских МБР.
Такой же остается и рациональная военно-техническая задача ПРО РФ.
Советский урок не впрок?
Однако в действительности уже на политическом и внешнеполитическом уровне задачи и смысл ПРО СССР были сформулированы так, что рациональный облик ПРО в СССР стал невозможным.
Дело в том, что в СССР уже перед первой системой ПРО А-35 была изначально, в 1958 году, поставлена задача «отражения налёта группы целей, атакующих административно-промышленный район», которая в 1960 году была уточнена как задача ПРО Московского промышленного района (см. «Щит России: системы противоракетной обороны». М.: Издательство МГТУ им. Н.Э.Баумана, 2009., стр.236).
Эта же задача, но в предельно суженной постановке – «обороны столицы от одиночных, случайных, провокационных ударов баллистических ракет» (там же, стр. 257) была поставлена перед системой ПРО второго поколения – системой А-135.
При этом задача противоракетной обороны Москвы системно противоречила цивилизационной установке СССР на мир и даже позволяла заподозрить руководство СССР в намерении санкционировать первый удар по США, оставшись при этом неуязвимым. В итоге системы А-35 и А-135, имеющие некорректную задачу обороны «главного объекта», были созданы, однако за все время своего существования они реального оборонного значения не имели.
Анализ возможных возражений типа: «Система А-135 прикрывала не только Кремль, но и, например, стратегически важные в военном отношении структуры управления в районе Москвы», я сейчас вывожу за скобки, просто отметив, что и это было не так.
Итак, неверный концептуальный подход к проблеме ПРО в СССР привёл к тому, что огромные средства, материальные и человеческие ресурсы были израсходованы нерационально. Системы ПРО А-35 и А-135 никак не подкрепили собой режим ядерного сдерживания Америки Советским Союзом.
Подобным образом можно оценивать положение вещей и для РФ – применительно к системе А-135. И для РФ она в системном смысле избыточна (я не имею в виду, конечно, существующий научно-технический и военно-технический задел по системе А-135 и ПРО в целом).
Если бы проблема ПРО была осмыслена в СССР концептуально верно, то средства могли бы быть затрачены не на «оборону» Москвы, а на создание ПРО для защиты отечественных МБР. И режим ядерного сдерживания потенциального агрессора за счет обеспечения глубокого ответного удара РФ мог быть существенно подкреплен.
Что касается НПРО США, то её военно-технический облик, который формировался в течение нескольких десятилетий и который сегодня обретает окончательные военно-технические характеристики, всегда адекватно отвечал всем вышестоящим уровням анализа. То есть – исходное агрессивное целеполагание на цивилизационном уровне обуславливало весь ход и смысл работ по ПРО в США. Эти работы рассматривались и рассматриваются в США как деятельность по созданию одного из двух компонентов агрессивной системы первого безнаказанного ядерного удара США.
Иными словами, верный – в рамках агрессивных цивилизационных воззрений США – концептуальный подход к проблеме обеспечил создание в США реальной системы ПРО. И перспективная НПРО США при своем полном развертывании способна дать Соединённым Штатам новую системную ядерную монополию с возможностью реального жесткого силового давления на Россию – вплоть до нанесения реального безнаказанного ядерного удара.
Предвижу возражения относительно жёсткой оценки смысла НПРО США как исключительно дестабилизирующей и агрессивной. Кто-то может сказать, что если автор статьи настаивает на праве России иметь свою ПРО, то почему он отказывает в этом праве США? Америка, мол, тоже имеет право на защиту своей территории.
Что ж, кратко отвечу так…
Во-первых, прогрессирующую агрессивность Америки постоянно доказывают практические действия Америки. Россия же не использует свои военные возможности даже тогда, когда имеет на это законное право. Во время, например, конфликта с Грузией логическим его завершением был бы ввод войск РФ в Тбилиси и предложение руководству Грузии провести под международным контролем референдум о возможном воссоединении Грузии с РФ.
Были бы мы в своём праве и войдя – как минимум – в Донбасс уже в начале украинского кризиса.
Во-вторых, ни одна новая (о старых вообще не говорю) ракетно-ядерная держава, даже при самом якобы экстремистском руководстве, никогда и ни при каких обстоятельствах не пойдёт на самоубийство, нанося по США первый ракетно-ядерный удар. Во всяком случае, вполне возможная международная конвенция, например, ядерной «пятёрки» о совместных карательных ракетно-ядерных санкциях против ядерного агрессора, отважившегося на первый ядерный удар по одному из членов «пятерки», обеспечила бы безопасность территории США намного надежнее, чем НПРО США.
Лишь на первом этапе развернутых работ по ПРО в США были декларированы задачи защиты ракетных стартов. Однако, поскольку руководство США всегда отдавало себе отчёт в нереальности первого удара СССР по США, задачи защиты непосредственно ракетных стартов были быстро выведены из числа действительно приоритетных.
НПРО США предназначена не для защиты от российских ББ первого удара РФ, нереального с любой точки зрения. НПРО США предназначена для защиты от ББ ответного удара РФ после весьма вероятного, при определённых условиях, первого удара США.
Для России же ситуация оказывается как раз обратной. Чем более независимую и энергичную внешнюю и внутреннюю политику будет проводить Россия, тем больше ей будет угрожать возможность первого удара США – в том случае, если Америка создаст полностью развёрнутую, эшелонированную широкомасштабную НПРО и уверует в то, что такая НПРО обеспечивает Америке безнаказанность ее первого удара по России.
Вывод для России очевиден. На базе верного концептуального подхода и нисходящего комплексного анализа необходимо сделать верный военно-технический вывод и переориентировать свою ПРО на задачи защиты прежде всего ракетных стартов...
Сергей Брезкун (Кремлёв), профессор Академии военных наук, член-корреспондент Академии геополитических проблем, специально для «Посольского приказа»
