Список Бастрыкина
Главный следователь России рассказал об уголовных делах, связанных с Украиной
— Александр Иванович, слушание по делу Надежды Савченко назначено на 15 сентября. Ее защита сделала немало громких заявлений. Так адвокат Савченко Илья Новиков сказал, что приговор украинской летчице уже написан, но ее освободят из-за дипломатического давления. Следствие вели вы. Так в чем же обвиняется Савченко?
Александр Бастрыкин: Если коротко, то Савченко обвиняется в том, что, обладая военной подготовкой и боевым опытом, полученными в других «горячих точках», в том числе в боевых действиях в Ираке, с использованием топографической карты местности, рации и сотовых телефонов вела корректировку артиллерийского огня, ведущегося из орудий регулярных Вооруженных сил Украины, батарея которых располагалась в районе поселка Веселая гора. Указанным способом 17 июня 2014 года она навела огонь на находившихся в поселке Металлист Славяносербского района Луганской области эвакуировавшихся оттуда мирных жителей. Подчеркну, что эти люди заведомо для нее не были вооружены, экипированы и не имели каких-либо иных опознавательных знаков, позволяющих отнести их к числу ополченцев самопровозглашенной ЛНР. Они являлись мирными жителями. Среди них находились три сотрудника ВГТРК — граждане России, двое из которых в результате обстрела погибли.
Следствием установлено, что данные действия Савченко совершала совместно и согласованно с командиром батальона «Айдар» Сергеем Мельничуком, а также иными соучастниками из числа военнослужащих регулярных подразделений Вооруженных сил Украины.
Кроме того, 23 июня Савченко незаконно пересекла государственную границу РФ в районе пункта пропуска Донецк-Северный, не имея при себе документов, удостоверяющих ее личность. Сделала она это в потоке беженцев, чтобы остаться незамеченной.
Мы установили, что после пересечения границы на попутных автомобилях Савченко пыталась добраться до ближайшего населенного пункта, где есть железнодорожный или автовокзал. Однако автомобиль, в котором она следовала, был остановлен сотрудниками ДПС по Воронежской области для проверки. Так как документов при Савченко не оказалось, она была задержана до установления личности.
— То есть следствие утверждает, что Савченко сама добровольно перешла на территорию России? Многим эта версия кажется нелогичной. Сама Савченко, да и правоохранительные органы Украины, утверждают, что она была похищена и насильственно перевезена в Воронежскую область.
Александр Бастрыкин: Эти утверждения не соответствуют действительности. Судите сами. По имеющимся данным, которые подтверждены доказательствами, полученным в процессе расследования, после пересечения границы России Савченко еще три дня свободно перемещалась по Воронежской области и проживала в одной из гостиниц, куда ее без паспорта, по договоренности с полицией, поселили на время оформления документов, удостоверяющих личность, и получения статуса беженца. Случаев такого временного расселения беженцев без документов в прилегающих к Украине регионах много. И это понятно: не оставлять же этих людей до разрешения всех формальностей на улице. Осознав, что беспрепятственно пребывать на территории России без документов она не сможет, Савченко в тот же день, то есть еще 26 июня, явилась в территориальное подразделение ФМС России и подала заявление с просьбой выдать ей справку, подтверждающую личность. Это заявление, написанное Савченко собственноручно, есть в распоряжении следствия. В нем она также указала, что временно проживает в упомянутой гостинице.
Лишь на четвертый день, то есть 30 июня, после получения российскими правоохранительными органами данных о ее причастности к преступлениям против наших граждан, Савченко была задержана в качестве подозреваемой. Однако все эти 3 дня, до момента задержания она свободно перемещалась в месте пребывания на российской территории, это также подтверждается собранными доказательствами, в том числе показаниями свидетелей и документами.
Так что факты убедительно свидетельствуют о том, что Савченко добровольно прибыла в Россию.
— Тогда возникает вопрос, а зачем Савченко понадобилось ехать в Россию?
Александр Бастрыкин: С учетом того, что она обладала опытом и навыками диверсионной и разведывательной деятельности, можно предполагать, что нахождение ее в России могло быть связано с совершением в будущем каких-либо противоправных действий. Но это, разумеется, только предположение. О том, что в России она подозревается в тяжких преступлениях, Савченко еще не знала, поэтому, скорее всего, считала, что, как говорится, перед российским законом «чиста» и может свободно находиться и действовать здесь, не меняя своих установочных данных.
— Защита Савченко утверждает, что на нее должны распространяться гарантии военнопленной, предусмотренные третьей Женевской конвенцией. Поэтому следствие надо было приостанавливать до принятия решения специализированного международного суда, определяющего наличие или отсутствие у нее этого статуса. Обладает ли Савченко статусом военнопленной?
Александр Бастрыкин: Савченко априори не может обладать таким статусом, даже если исходить из ее заявления о похищении, которое она и называет пленением.
Женевские конвенции четко определяют два вида вооруженных конфликтов.
Первый вид — международный вооруженный конфликт, то есть военное противостояние между государствами. К этой категории относятся, например, объявление войны одним государством другому или непосредственно состояние войны между государствами и так далее.
В этом случае конвенции допускают возможность возникновения у попавших в юрисдикцию государства-неприятеля, статуса военнопленных. Но при наличии обязательных условий. Первое — конфликт должен предполагать наличие враждующих государств, второе — пленение представителя одного государства другим.
Вторая категория конфликтов — вооруженные конфликты, не носящие международного характера и локализующиеся в рамках одного государства. Конвенции исходят из того, что пленение в таком локальном конфликте невозможно в силу объективных причин, так как отсутствует то самое, другое враждебное государство, которое могло бы это пленение осуществить.
— Но Международный Комитет Красного Креста признал ситуацию на Украине вооруженным конфликтом именно немеждународного характера.
Александр Бастрыкин: Мы исходим из такого же правового понимания этого конфликта. Поэтому Савченко априори не может обладать статусом военнопленной, и никакого дополнительного решения какого-либо специализированного суда о ее правовом статусе в данном случае не требуется. К участникам подобного конфликта применяется статья 3 Женевских конвенций, которая устанавливает гарантии неприкосновенности личности, защиты чести и достоинства. Эти гарантии ей были обеспечены в полном объеме изначально, что признал и Европейский Суд по правам человека. 10 февраля он вынес решение, в котором отказал в удовлетворении ходатайства защиты Савченко о принятии обеспечительной меры в виде указания российским правоохранительным органам на необходимость немедленного освобождения ее из-под стражи. В том же решении ЕСПЧ призвал Савченко прекратить голодовку и даже указал на то, что применение к ней принудительного кормления в случае угрозы голодовки ее жизни не будет противоречить статье 3 Конвенции о защите прав и основных свобод 1950 года, предусматривающей запрет пыток.
Объективная невозможность отнесения Савченко в момент совершения преступления к категории военнослужащих, подтверждается еще и тем обстоятельством, что в момент инкриминируемых ей деяний она не находилась при исполнении служебных обязанностей военнослужащей, а пребывала в отпуске. То есть действовала вне пределов своего официального правового статуса военнослужащей.
Это обстоятельство объективно подтверждается документами и показаниями самой Савченко. Во время отпуска Савченко отправилась на юго-восток Украины, где по собственной инициативе примкнула к карательному отряду «Айдар». Иными словами, действия по корректировке артиллерийского огня, из-за чего погибли мирные жители Луганска и российские журналисты, она совершала не во исполнение военного приказа командования, а руководствуясь личными мотивами, из личного неприязненного отношения к жителям юго-востока Украины.
— Еще важный вопрос — наличие у Савченко иммунитета, вытекающего из статуса депутата Парламентской Ассамблеи Совета Европы. Ведь Европейский парламент принял резолюцию, в которой особо указал на наличие у Савченко международного иммунитета. Обладает ли все-таки она этим иммунитетом или нет?
Александр Бастрыкин: Есть два принципиальных момента. Во-первых, режим иммунитета членов ПАСЕ от уголовной юрисдикции государств-участников Совета Европы закреплен в статье 40 Устава Совета Европы 1949 года и в статьях 13, 14, 15 и 19 ратифицированного Россией Генерального соглашения о привилегиях и иммунитетах Совета Европы. В них говорится о том, что представители членов Совета Европы и его Секретариата пользуются на территории государств-членов такими привилегиями и иммунитетами, которые разумно необходимы для выполнения ими своих обязанностей.
В названных мною нормах говорится также о том, что указанные иммунитеты связаны исключительно с высказываниями и голосованием в ПАСЕ. То есть рассматриваемый иммунитет включает в себя обеспечение свободы слова, выражения мнения депутата путем голосования и других действий, связанных с работой в Европарламенте. Кроме того, для понимания правовой сути действия иммунитета важно и положение, закрепленное в статье 19 Генерального соглашения 1949 года. По нему привилегии и иммунитеты предоставляются в интересах Совета Европы, а не для личной выгоды.
Очевидно, что вменяемые в вину Савченко преступления были совершены ею не в связи с деятельностью в ПАСЕ, где, уместно будет напомнить, она ни разу даже не была. И, наконец, вряд ли кто-то осмелится утверждать, что убийство мирных жителей и журналистов, и тем более оправдание этих преступлений, соответствует интересам Совета Европы.
Есть еще один важный правовой момент. Статус члена ПАСЕ Савченко получила не до, а после совершения преступления, в котором она обвиняется. Однако, согласно статье 15 упомянутого мной Генерального соглашения 1949 года, действие иммунитета депутата во времени распространяется на период проведения сессий Консультативной Ассамблеи, а также поездки представителей членов ПАСЕ к месту заседания Консультативной Ассамблеи и обратно. Никаких положений, позволяющих распространить иммунитет на другие периоды времени, тем более придать им обратную силу, эти международные правовые акты не содержат.
Таким образом, на момент совершения преступления международно-правовым иммунитетом Савченко не обладала, как и не обладает им и в настоящее время. А поспешное ее назначение в парламентскую делегацию Украины в ПАСЕ свидетельствует только лишь о желании тех, кто инициировал такое решение и голосовал за его принятие, любыми способами перевести совершенное ею уголовное деяние в политическую плоскость, с тем чтобы оказать давление на Россию.
Европейский парламент принял резолюцию по Савченко, в которой потребовал от России незамедлительно и без каких-либо условий освободить ее, пригрозив в случае отказа новыми санкциями. Как видим, посредством этой резолюции были созданы очередные надуманные правовые предпосылки для введения в отношении России новых репрессалий. Кроме того, дело Савченко используется как повод для того, чтобы еще раз упрекнуть Россию в нарушении прав и свобод человека и продолжить политические спекуляции вокруг темы о, якобы, неуважительном отношении России к Европарламенту.
— Преступления Надежды Савченко, Арсена Авакова, Игоря Коломойского и других фигурантов возбужденных СКР уголовных дел, совершены на территории Украины. Не является ли уголовное преследование в таких случаях вторжением в суверенитет Украины?
Александр Бастрыкин: В этом случае право России на уголовное преследование перечисленных вами лиц основывается на так называемом экстерриториальном принципе действия уголовного закона, в пространстве. Он предполагает возможность распространения юрисдикции государства на преступные деяния, совершенные за его пределами.
В этой сфере действует ряд принципиальных правовых положений, устанавливающих пределы экстерриториальной юрисдикции государства. Эти положения носят универсальный международный характер, регламентируются международными договорами. И включены в том или ином виде в законодательство большинства стран. В Уголовном кодексе РФ экстерриториальные принципы действия уголовного закона закреплены в части 3 статьи 12.
— В чем суть этого принципа?
— Александр Бастрыкин: Он заключается в возможности распространения действия российского уголовного закона на преступления, совершенные за рубежом против интересов России, наших граждан, при условии, что причастные не были осуждены в иностранном государстве. Этот принцип предусмотрен большинством международных договоров в области противодействия международной преступности.
Чтобы читатели не думали, что это какое-то российское ноу-хау, как иногда это преподносят СМИ, приведу пример. У меня под рукой Уголовный кодекс Германии. Открываем, читаем и убеждаемся, что согласно параграфу 7 германское уголовное право действует в отношении деяний, совершаемых за границей против немца, если деяние наказуемо в месте его совершения или если место совершения деяния не находится под чьей-либо уголовно-правовой юрисдикцией.
— А пример с делом ФИФА?
Александр Бастрыкин: Наши американские коллеги, совсем недавно, очень наглядно показали всему миру, как на практике может действовать международный принцип экстерриториальности. На глазах всего удивленного мира, как будто специально, среди белого дня, под прицелом десятков видеокамер, на территории суверенного государства, каковым является Швейцария, без какого-либо запроса о правовой помощи и выдаче, захватили представителей международной спортивной организации ФИФА. И, как говорится, «ничтоже сумняшеся», посадили задержанных международных спортивных чиновников на воздушное судно США. Затем без тени сомнений и каких-либо объяснений и комплексов доставили их на территорию США и передали под юрисдикцию американских правоохранительных органов. При этом американских «служивых людей» ни в малейшей степени не интересовали ни мнение международной общественности, ни мнение европейских правовых институтов (например ЕСПЧ), ни тем более мнение авторитетной ФИФА, которая, собственно, и наделила задержанных имеющимся у них, кстати до сих пор, статусом международных спортивных чиновников. И при этом ни одна правозащитная организация ни словечком не обмолвилось об этом инциденте.
— С иностранцами понятно, а как же с уголовным преследованием тех, кто не посягал на наших граждан? Не является ли это исключительным правом самой Украины?
Александр Бастрыкин: Наш подход также полностью соответствует международному праву. Речь идет о возможности государства с учетом особой общественной опасности отдельных преступлений, в первую очередь, представляющих угрозу глобальному миру и безопасности, осуществлять уголовное преследование причастных к ним лиц вне зависимости от места преступного события.
Уже упоминавшаяся нами статья 12 Уголовного кодекса РФ допускает привлечение к уголовной ответственности по российскому уголовному закону в случаях, предусмотренных международным договором Российской Федерации.
Круг деяний, на которые распространяется универсальная юрисдикция, конечно же, ограничен. Речь идет о серьезных международных преступлениях против мира и человечности, геноциде и пытках.
— Вы хотите сказать, что международное право позволяет любому государству вот так инициативно возбуждать уголовные дела в отношении военных преступлений, совершенных в других странах?
Александр Бастрыкин: Естественно, нет. В действительности все сложнее. Изначально обязанность привлекать к уголовной ответственности лиц, совершивших тяжкие преступления по международному праву, лежит на государстве, на территории которого такое преступление было совершено. И если сами эти государства в силу политической обстановки или иных причин не желают или не могут реализовать эту обязанность, международное право позволяет сделать это другим государствам как участникам глобальной системы обеспечения мира и безопасности человечества. Поэтому универсальная юрисдикция является одним из важнейших средств отправления правосудия в условиях, когда территориальная юрисдикция бездействует.
Мы полагаем, что это условие нами соблюдено в полном объеме. Вы знаете, как ведутся и чем заканчиваются на Украине расследования даже по тем немногочисленным делам, производство по которым открывается в отношении членов добровольческих карательных батальонов, активных участников националистических движений, а тем более военнослужащих украинских вооруженных сил.
— Насколько я понимаю, эти преступления могут совершаться только в условиях военных действий. В данном случае Вы исходите из того, что Украина все-таки воюет? С каким же государством?
Александр Бастрыкин: Вы правильно заметили, что наличие военных действий является обязательным для квалификации деяния как военного преступления.
Женевские конвенции 1949 года, которые регламентируют правовой режим периода вооружённого конфликта разделяют такие конфликты на две группы — военные конфликты международного и немеждународного характера. Вооружённые конфликты немеждународного характера, если так можно выразиться, регламентируются статьей 3 этих конвенций, а также дополняющим её вторым протоколом. Пункт 1 статьи 1 этого протокола определяет немеждународный вооруженный конфликт как конфликт, локализованный в рамках территории одной из стран-участниц, возникший между ее вооруженными силами и антиправительственными войсками или другими вооруженными группами, находящимися под командованием и осуществляющими такой контроль над частью территории страны, который позволяет им вести непрерывные и согласованные военные действия. В пункте 2 этой статьи говорится о том, что режим вооруженного конфликта не применяется к ситуациям нарушения порядка и к обстановке внутренней напряженности, которые проявляются лишь в отдельных, от случая к случаю, актах насилия.
Анализируя развитие обстановки на Украине, можно сделать вывод о том, что, если на этапе первых волнений на майдане ситуацию еще можно было отнести к нарушению внутреннего порядка и к обстановке внутренней напряженности, то с возникновением самопровозглашенных ДНР и ЛНР она приобрела исключительно статус вооруженного конфликта немеждународного характера.
— Можете уточнить, по каким признакам Вы сделали такой вывод?
Александр Бастрыкин: Во-первых, конфликт локализован в пределах территории одной страны — Украины и не является следствием ее военного противостояния с другими государствами. Во-вторых, сторонами этого вооруженного конфликта являются власти Украины и ополченцы, как они себя сами называют, самопровозглашенных Донецкой и Луганской республик. В третьих, последние фактически контролируют часть территории страны, а именно юго-восток Украины, и имеют упорядоченную систему централизованного командования. Ну, и наконец, сам масштаб противостояния указывает на то, что в регионе ведутся именно затяжные непрерывные и согласованные военные действия, а не единичные случайные акты насилия. То, что ситуация на юго-востоке Украины является полноценным вооруженным конфликтом немеждународного характера, признал, как я уже говорил, и Международный комитет Красного Креста. Мы согласны с такой оценкой.
— С юридической квалификацией конфликта на Украине ясно. А какие конкретно обвинения вменяются вашими следователями в вину его участникам?
Александр Бастрыкин: В первую очередь, это — применение запрещенных средств и методов ведения войны, ответственность за которое предусмотрена статьей 356 Уголовного кодекса РФ. Кроме того, статья 3 Женевских конвенций 1949 года, Конвенция ООН 1979 года и дополняющие ее протоколы о запрещении или ограничении применения конкретных видов обычного оружия, которое может считаться наносящим чрезмерные повреждения или иметь неизбирательное действие, устанавливают запрет на применение отдельных видов оружия. Несоблюдение этих ограничений, запретов и гарантий как раз и образуют объективную сторону расследуемого нами преступления.
Еще одно серьезное обвинение — геноцид. То есть действия, направленные на полное или частичное уничтожение национальной, этнической, расовой или религиозной группы, ответственность за которое установлена статьей 357 Уголовного кодекса РФ.
По этой категории дел лица, причастные к военным преступлениям, обвиняются и в сопутствующих преступных деяниях. Это — дела о фактах многочисленных безвестных исчезновений, похищений людей, убийств, воспрепятствования журналистской деятельности, призывов к развязыванию агрессивной войны, реабилитации нацизма и других циничных и зверских преступлений, совершенных представителями украинских националистических организаций, правоохранительных органов, Вооруженных сил Украины и членами других действующих на Украине воинских и военизированных формирований сомнительной принадлежности. Особую озабоченность вызывает то, что среди жертв много детей, причем часто они становятся жертвами не случайно, а в результате целенаправленных действий.
— Кого Вы обвиняете в перечисленных военных преступлениях?
Александр Бастрыкин: Назову наиболее известных лиц. Начальник Генерального штаба Вооруженных сил Украины Виктор Муженко, бывший Министр обороны Украины Валерий Гелетей, Министр внутренних дел Украины Арсен Аваков, бывший губернатор Днепропетровской области Игорь Коломойский. Кроме того, следствие полагает, что с ведома Авакова, Коломойского и других известных следствию лиц из числа высших руководителей Министерства обороны Украины были организованы похищение журналистов телерадиокомпании «Звезда» Андрея Сушенкова и Антона Малышева, незаконный захват журналистов этой же телерадиокомпании Евгения Давыдова и Никиты Конашенкова, а также иные незаконные действия против представителей российских СМИ, что также является серьезным преступлением.
Нельзя исключить, что в будущем, по примеру других стран, будет создан международный трибунал по Украине
— Насколько мне известно, ни Украина, ни страны Запада не горят желанием выдавать их России. Каким образом Вы намерены привлекать их к уголовной ответственности?
Александр Бастрыкин: Здесь возможны три альтернативных сценария.
Во-первых, если по каким-либо причинам эти люди попадут в зону досягаемости российских компетентных органов, например, будут выданы России или сами прибудут в нашу страну, то могут быть осуждены российским судом.
Во-вторых, с учетом масштаба трагедии, нельзя исключить, что в будущем, по примеру бывшей Югославии, Косово, Сьерра-Леоны, Гватемалы и других стран, будет создан так называемый международный трибунал по Украине. То есть временный наднациональный судебный орган для рассмотрения военных преступлений, совершенных конкретно на территории данного государства. Однако для этого, разумеется, необходимо соответствующее решение Совета Безопасности ООН.
В-третьих, не исключено инициирование такого судебного разбирательства и в Международном уголовном суде.
Согласно пункту 5© Римского статута Международного уголовного суда компетенция этого органа распространяется, в том числе и на серьезные преступления, совершенные в ходе вооруженных конфликтов немеждународного характера, подпадающих под статью 3 Женевских конвенций 1949 года, если они вызывают озабоченность у международного сообщества. При этом в Римском статуте предусматривается возможность распространения юрисдикции Международного уголовного суда в том числе и на преступления, совершенные на территории государств, не являющихся участниками этого Статута. Статья 13 определяет два таких основания.
Первое — обращение Совета Безопасности ООН к прокурору этого суда на основании главы 7 Устава ООН.
Второе — передача материалов непосредственно прокурором суда по результатам проведенного им расследования, которое возбуждается с санкции Палаты предварительного производства.
Однако следует отметить, что Международный уголовный суд, согласно статье 1 Римского статута, действует на основании так называемого принципа комплементарности, лишь дополняя, но не подменяя национальную систему уголовного правосудия. Это означает, что он компетентен рассматривать дела в том случае, когда судебные органы государства территориальной юрисдикции отсутствуют, не могут или не желают выполнить свои функции. И эти обстоятельства должны быть предварительно установлены судом. Вместе с тем на многочисленные факты преступных нарушений прав человека на Украине и отсутствие реакции на них со стороны местных правоохранительных органов уже неоднократно указывал в своих документах ряд авторитетных должностных лиц и организаций, осуществляющих деятельность на международном уровне, в частности комиссар Совета Европы по правам человека Нил Муйжниекс. А также международная следственная комиссия под эгидой Совета Европы и ЕСПЧ.
— Но почему сбором доказательств занимается именно Россия? Не напрасно ли Следственный комитет тратит силы и время? Если, как Вы утверждаете, уголовное преследование за военные преступления возможно со стороны любого государства-участника Женевских конвенций, то, может, пусть они и занимаются этими делами?
Александр Бастрыкин: Вне зависимости от того, какой суд, национальный или международный, будет рассматривать дела, ему потребуются доказательства. И вряд ли действующие украинские власти, да и европейские правоохранительные органы в сложившейся политической ситуации изъявят желание собирать их. Кроме того, украинский народ неразрывно связан с российским, поэтому этот конфликт непосредственно затрагивает нашу страну. Большинство его невольных жертв переселяются именно в Россию. Статус беженца уже предоставлен почти 108 тысячам человек. Развернуто более 400 пунктов временного размещения граждан Украины. Отрадно, что жители России не только сострадают, но и реально помогают братскому украинскому народу. Они уже приютили около 534 тысяч вынужденных переселенцев из Украины.
Помимо этого, промедление с фиксацией следов преступления, в том числе с проведением допросов очевидцев и жертв, изъятием вещественных доказательств, может повлечь за собой их невосполнимую утрату. Именно поэтому мы делаем эту титаническую работу, в рамках которой уже допрошено в качестве свидетелей и потерпевших около 109 тысяч человек, в том числе более 2 тысяч несовершеннолетних.
— Вы сказали, что инициировать разбирательство в международных судах могут Совбез ООН или прокурор Международного уголовного суда. Почему же они не делают этого?
Александр Бастрыкин: На этот вопрос сложно дать однозначный ответ. Вероятно, вследствие недостаточно объективного освещения украинского конфликта в западных СМИ они не видят всего масштаба бедствия. А может быть, считают, что этот масштаб еще не достиг того уровня, когда он должен вызвать озабоченность международного сообщества. Возможно, немаловажную роль в процессе принятия подобного решения играет политическая составляющая конфликта. Иначе, чем объяснить то обстоятельство, что в международных судебных инстанциях инициировались разбирательства дел по злодеяниям, повлекшим гораздо менее существенные по своим масштабам и тяжести последствия.
— И примеры можете привести?
Александр Бастрыкин: Например, Президент Кении Уильям Руто был предан суду за преступления против человечности, совершенные во время протестов по результатам президентских выборов в 2007 году. Жертвами этих преступлений стали около двух тысяч человек.
На юго-востоке же Украины уже погибло более 6000 мирных жителей, причинен вред здоровью 16 000 человек, полностью или частично разрушены 15 000 жилых домов, вынужденно покинули места своего постоянного проживания более 800 тысяч человек русскоязычного населения. И это только по данным, находящихся в нашем производстве уголовных дел. Однако есть основания полагать, что в действительности жертв конфликта гораздо больше. Закономерен вопрос: сколько же еще потребуется жертв и разрушений, чтобы можно было считать, что сложившаяся ситуация представляет угрозу международному миру и безопасности?!
— Хотелось бы еще услышать Ваши прогнозы.
Александр Бастрыкин: По поводу судьбы обвиняемых лиц прогноз я уже дал. Это — один из трех возможных сценариев предания их суду. Применительно же к политической ситуации на Украине я бы отметил, что практика подобного рода конфликтов свидетельствует о том, что режимы, пришедшие к власти путем антиконституционного свержения действующего руководства страны (будь то мягкое или жесткое свержение), обычно не могут находиться у власти долго. Примером тому служит правление Саакашвили на посту Президента Грузии. Не только у нас, но и у грузинского народа, а также у правоохранительных органов этого государства к нему накопилась масса вопросов, на которые, как мы надеемся, ему рано или поздно предстоит ответить.
Симптоматично, что уже сейчас в украинской политической элите наметился раскол. Бывшие союзники, которые в 2014 году «бок о бок» стояли на майдане, будучи сплоченными идеей свержения президента Виктора Януковича, уже превратились или начинают превращаться в заклятых врагов. Всем очевидно, что кроме стремления учинить антиконституционный переворот у них не было ничего общего. Ужесточилась борьба контролирующих ключевые посты во власти олигархических структур за сферы финансового и политического влияния. Против них уже настроились убежденные приверженцы праворадикальных идей, которые полны решимости продолжать кровопролитную войну до победного конца, иными словами — до уничтожения последнего инакомыслящего. К праворадикалам примкнули люди, которые под лозунгом этих идей просто набивают свои карманы путем циничного разграбления населения и наглого отъема собственности. Вооруженное противостояние подогревается оказанием военной помощи Украине со стороны США и ряда других стран. Все эти процессы происходят на фоне тотального экономического кризиса, последствия которого испытывает на себе население страны. Поэтому участь украинской политической системы незавидна, если, конечно, у тех, кто олицетворяет различные ее составляющие не возобладает здравый политический, да и просто человеческий смысл.
— Александр Иванович, Ваш рецепт, как бороться с управляемыми конфликтами?
Александр Бастрыкин: В первую очередь, надо сделать так, чтобы их появление стало невозможным в принципе. Факторы конфликтов известны. Поэтому необходимо тщательно отслеживать и оперативно пресекать всякие попытки пропаганды радикальной идеологии, особенно среди молодежи. Этому вопросу в Следственном комитете уделяется особое внимание. Вы знаете, что нами проводятся проверки по фактам покушения на вербовку наших граждан в ряды боевых отрядов ИГИЛ. Кроме того, необходим жесткий контроль потоков финансирования из-за рубежа некоммерческих организаций, участвующих в политической деятельности. И, с этой точки зрения, мы поддерживаем внесенные в наше законодательство изменения, предусмотревшие для таких организаций статус иностранных агентов, а также принятый в этом году закон о нежелательных иностранных организациях.
— Эти законы подверглись жесткой критике со стороны прозападных правозащитников и политических деятелей.
Александр Бастрыкин: Было бы очень странно если бы они промолчали, но мы исходим из известного правила: если такая критика от «пятой» колонны звучит — значит все правильно делаем. Противодействию конфликтам будет способствовать и открытая и объективная информационная политика государства, в результате которой наши граждане будут информированы о том, как происходят эти процессы и к чему они могут привести.
— Кстати, по поводу информационной политики. Вы и Ваши коллеги испытываете информационное давление по «громким делам». Хватит сил и дальше придерживаться занятой принципиальной позиции?
Александр Бастрыкин: Совершенно очевидно, что известным политическим силам за рубежом, да и в нашей стране, не нравится, что Россия становится мощной державой, способной отстаивать свои геополитические интересы. Но этим силам рано или поздно придется смириться с тем, что отныне политическая линия нашей страны будет именно такой. Ни меня, ни моих коллег нисколько не пугает то информационное давление, которое оказывается на нас в связи с резонансными уголовными делами, связанными, в свою очередь, с событиями на Украине, да и не только с ними. Развязанная против Следственного комитета РФ информационная война не ослабила ведомство, а сделала его еще сильнее.
А на Ваш вопрос, не боимся ли мы давления и санкций, не отступим ли назад, я отвечу так: за нами страна и народ. Правда на нашей стороне, а это значит, что наше дело правое. Поэтому никакого отступления не будет. Наоборот, наша деятельность станет более целенаправленной, активной и, убежден, еще более эффективной и результативной.
— Казалось бы, что после стольких войн, прошедших на рубеже 20-го века, а также Нюрнбергского, Токийского и других судов над военными преступниками должно было прочно укорениться в мировом сообществе осознание того, что преступления против мира представляют наивысшую угрозу. Однако на Украине продолжаются кровопролитные военные действия. В других государствах бывшего СССР тоже периодически вспыхивают вооруженные противостояния. Как Вы думаете, в чем причина этих процессов?
Александр Бастрыкин: Следственный комитет в настоящее время расследует события, непосредственно относящиеся к двум «горячим точкам» за пределами России: в Южной Осетии и на Украине. Эта работа позволила выявить определенную закономерную связь трагических событий в этих регионах с другими очагами напряженности, в том числе и имевшими место на постсоветском пространстве. Становится все более очевидно, что они вовсе не носили неизбежного характера. Наоборот, есть все основания полагать, что конфликты периода распада Советского Союза были спровоцированы путем активного и, мягко говоря, отнюдь недружественного вмешательства внешних сил во внутренние дела суверенных государств.
Можно выделить, по крайней мере, четыре существенных фактора, которые в совокупности выступили в качестве предпосылок возникновения и разрастания указанных конфликтов.
— Можно о каждом факторе по подробнее?
Александр Бастрыкин: Первым и наиболее важным из них является фактор идеологического воздействия на людей. В этих целях обычно используются исторически традиционно близкие местному населению духовные и идейные ценности, современное значение которых намеренно искажается, излишне драматизируется и, если так можно выразиться, гиперболизируется и радикализируется.
Так, в конце 80-х годов прошлого столетия универсальной идеологической первопричиной многочисленных конфликтов стали радикальные националистические идеи, проповедники которых недобросовестно использовали вполне понятные стремления народов СССР к самоидентификации и развитию национальных особенностей. Националистические идеи становились популярными, что, в свою очередь, вело к появлению активистов и их лидеров. Давайте вспомним, ведь именно на фоне межнациональных разногласий в 1988 году разгорается один из наиболее кровопролитных в тот период карабахский конфликт, в результате которого произошли вынужденные массовые переселения людей по национальному признаку.
В июле 1989 года в Сухуми возникает противостояние между грузинами и абхазами. В том же году происходят столкновения узбеков с турками-месхетинцами, затем с евреями, армянами, а спустя месяц в киргизском городе Ош — с киргизами. В Северной Осетии усложняются отношения между осетинами и вернувшимися туда после депортации ингушами. В том же 1989 году появились предпосылки для приднестровского конфликта, который в 1992 году перерастает в открытое вооруженное противостояние. В это же время проходят первые массовые митинги националистически настроенных граждан в Киеве на площади Октябрьской Революции.
— И какой вывод из всего сказанного?
Александр Бастрыкин: Есть основания полагать, что массовая волна радикальных националистических движений была вовсе не случайной. У сторон, противоборствующих в этих конфликтах, подозрительно быстро появляются материально-технические и финансовые ресурсы, позволяющие вести активные вооруженные действия. Например, как следует из показаний членов УНА-УНСО, уже через год после создания этой праворадикальной организации, она имела свои представительства почти во всех регионах Украины и они активно, правда чаще всего, за вознаграждение вербовали в свои ряды представителей местного населения. Для реализации стоящих перед ней задач организация в короткие сроки обзавелась помещениями, военной экипировкой, тренировочными лагерями, оружием и другим военным имуществом. Все это, разумеется, было бы немыслимо без серьезной финансовой подпитки. И вряд ли она обеспечивалась за счет средств граждан Украины, живших в то время на зарплаты, которых едва хватало на пропитание. А уж тем более этим не занимались украинские организации коммунистической и социалистической ориентации.
Вне всякого сомнения, установки на разжигание противостояний в республиках бывшего СССР, а также деньги на эти цели дестабилизации обстановки в этих странах поступали из-за рубежа. К сожалению, расследование подобных фактов тогда или вообще не проводилось, или проводилось очень поверхностно.
Между тем, участники УНА-УНСО в своих показаниях прямо указывают, что их организация финансировалась за счет пожертвований иностранных граждан — потомков эмигрантов и приверженцев бандеровской идеологии, а также близких им по духу.
— Какая еще идеология использовалась для разжигания конфликтов на постсоветском пространстве?
Александр Бастрыкин: Кроме крайнего национализма, на вооружение были взяты методы манипулирования религиозным сознанием, которые успешно использовались на Северном Кавказе. Здесь активно насаждались намеренно искаженные и радикализированные идеи ваххабизма. Под лозунгом «Война с неверными» осуществлялись вербовки людей и обучение их диверсионной работе. Хотя, как известно, традиционный ваххабизм, сформировавшийся в 18 веке как религиозное течение ислама, никогда не проповедовал насилие и ненависть. При этом по всему Кавказу беспощадно уничтожались муфтии, старейшины и другие религиозные лидеры, которые пытались открыть местному населению глаза на традиционные и истинные ценности ислама.
— Какой, помимо идеологии, второй фактор в предлагаемой Вами формуле конфликтов?
Александр Бастрыкин: Повторюсь: финансовая основа конфликта, которая позволяет определенной системе ценностных установок воплотиться в жизнь в виде реально действующей и эффективной силы. США уже давно осознали важность такой силы. Они в постоянном режиме отслеживают по всему миру даже самые незначительные очаги напряженности с тем, чтобы финансово подпитать их очаги деньгами. Расчёт прост: они рано или поздно перерастут в полномасштабное политическое противостояние. Причем как показывает практика, последствия таких управляемых кризисов зачастую могут быть весьма серьезными, а иногда — непредсказуемыми, в том числе и для самих их организаторов. Внешне безобидные события в течение короткого времени могут перерасти в, так называемое, «мягкое» свержение действующей власти или (как этот процесс называют американские идеологи) в «бархатную революцию». По такому сценарию, например, развивалась ситуация в Грузии и Кыргызстане. Однако бывает и так, что ситуация выходит из-под контроля организаторов, и противостояние выливается в затяжной кризис, результатом которого становится долгое вооруженное противостояние, как это было в Нагорном Карабахе, Южной Осетии и сейчас на Украине.
— Ну, хорошо, а какой третий элемент в Вашей формуле кризисов?
Александр Бастрыкин: Это то, что называют поводом для конфликта или та отправная точка, минуя которую, идеологический кризис перерастает в фазу открытого, широкомасштабного, силового, а иногда, и кровопролитного противоборства. Анализ событий показывает, что зачастую в качестве такого повода могут выступать откровенно провокационные действия, в результате которых у власти, а чаще, — у группы протестующих, возникает устойчивая мотивация для применения силы. Для обострения ситуации и доведения ее до крайности могут использоваться различные специальные приемы, как, например, в случае с загадочными снайперами на Киевском майдане, учинившими расстрел участников митинга. Подобные действия совершаются с одной целью — посеять панику и разжечь гнев масс.
Недавно в Армении возникла ситуация, чем-то похожая на события на майдане начала 2014 года. При этом многими наблюдателями отмечены подозрительные особенности, не характерные для протестных акций, происходивших в Армении ранее. Например, в толпе находились люди в масках, которые открыто призывали окружающих к насилию в отношении представителей власти. Именно эти люди показывали другим участникам митинга весьма эффективные способы защиты от водометов. Все действия полиции, пресекающей провокации протестующих, записывались на камеры мобильных телефонов, вероятно, для передачи этих записей заказчикам событий. Кроме того, в толпе были люди с флагами Евросоюза, которые, видимо, должны были указывать протестующим путь в «светлое будущее», которое сулила Армении интеграция не в Евразийский, а Европейский союз. Это свидетельствует о заранее спланированном и провокационном характере действий, которые были направлены на создание повода для перехода медленно тлеющего конфликта в активную фазу. Весьма симптоматично, что посольство США в Армении сразу же после начала протестных акций обнародовало заявление, в котором выразило «обеспокоенность» по поводу, якобы, неправомерного применения полицией «неоправданно жесткой силы» при разгоне митинга и потребовало (именно потребовало!) от властей суверенного государства Армении проведения тщательного расследования. Вообще же, похоже, Штаты не вполне устроило то, что в конечном итоге конфликтная ситуация не приобрела столь же революционного размаха и разрушительного характера, как это имело место на Украине.
— В чем же заключается четвертый элемент в механизме развязывания конфликта?
Александр Бастрыкин: Слабость самой власти, ее нежелание или неспособность выявить вышеуказанные факторы конфликта, проявить государственную волю и адекватно, своевременно нейтрализовать их. Так произошло с советской системой государственного управления. Тогдашнее руководство Советского Союза, видимо, не допускало саму возможность возникновения и развития в СССР так называемых «управляемых конфликтов», инициированных из-за рубежа. В результате упомянутые мной кровопролитные события начала 80-х годов первоначально рассматривались не как массовое и заданное извне системное явление, а как изолированные локальные столкновения отдельных групп граждан, которые, как казалось, не представляют какой-либо серьезной угрозы для государства в целом и в скором времени прекратятся сами собой. Поэтому борьба велась со следствием этого явления, а не с его причиной. Именно нежелание видеть истинные предпосылки этих конфликтов и принимать адекватные, но законные меры к их предотвращению и стало, в конце концов, среди прочего, причиной распада СССР.
На память также приходят события, связанные со сложением полномочий Президентом Грузии Эдуардом Шеварднадзе под нажимом тогда молодого и амбициозного проамериканского политика Михаила Саакашвили. Что это, как ни проявление слабости со стороны законных органов власти грузинского государства?
Вспомним, наконец, ситуацию начала 2014 года на Украине, когда Президент Виктор Янукович также оказался не в состоянии противостоять радикальным силам, фактически вполне открыто управляемым из-за океана.
И наоборот, еще раз подчеркнем, недавний кризис в Армении не перерос в массовое вооружённое противостояние, видимо, потому, что наученное горьким опытом нагорно-карабахского конфликта руководство этого государства сделало правильные выводы и не допустило активизации в стране социальных групп, мотивированных националистической, радикал-религиозной или другой крайней идеологией.
— Какие еще закономерности удалось выяснить в процессе расследований, проводимых Следственным комитетом РФ?
Александр Бастрыкин: По уголовным делам о преступлениях, совершенных в Чеченской Республике, установлено, что большая часть лидеров правых национал-радикальных движений, участвовавших в феврале 2014 года в антиконституционном перевороте на Украине, в свое время воевала в Чечне на стороне незаконных бандформирований, а до этого принимала участие в конфликтах в Приднестровье, Нагорном Карабахе, Южной Осетии и других горячих точках. Именно там они приобрели опыт ведения не только боевых действий, но и идеологической войны, который умело применили для дестабилизации политической обстановки на Украине. Примечательно, что в материалах дела имеется видеозапись интервью одного из лидеров украинского радикал-националистического движения УНА-УНСО Александра Музычко по кличке «Сашко Билый», которое он дал в Чечне еще в начале 90-х годов. В нем он произносит такую фразу: «…Если мы переживем эту войну (имея в виду военные действия в Чеченской Республике), то что нам вообще нечего бояться…, мы придем и наведем порядок у себя на Украине». Так и произошло. Вернулись... и навели «порядок», уже унесший жизни тысяч людей.
— Можете ли Вы назвать других лиц, к которым у следствия есть вопросы в связи с участием в вооруженных конфликтах в Чечне и на Украине?
Александр Бастрыкин: Назову наиболее одиозные фигуры, которые сейчас «украшают» пьедестал украинского политического Олимпа:
Дмитрий Корчинский — руководитель УНА-УНСО, который недавно в эфире украинского телеканала публично призвал к созданию фильтрационных лагерей для русскоязычных жителей Луганска и Донецка;
Игорь Мазур — руководитель киевского отделения этой организации;
Дмитрий Ярош — депутат Верховной Рады Украины, советник Главнокомандующего Вооруженных сил Украины, лидер праворадикальных организаций «Правый сектор» и «Тризуб»;
Валерий Бобрович — командир карательного отряда «Арго», сформированного в составе боевого крыла УНА-УНСО. Награжден орденом «Вахтанга Горгасали» 3 степени, почетный гражданин Грузии. Наверное, догадываетесь, за какие заслуги;
Олег Тягнибок — депутат Верховной Рады Украины ряда созывов, кандидат в Президенты Украины. Человек, известный своими громкими русофобскими и антисемитскими высказываниями. И его брат — Андрей Тягнибок, который ранее был судим за неосторожное причинение смерти, а в настоящее время — депутат Верховной Рады Украины;
Владимир Мамалыга — активный член ряда националистических движений.
Все они обвиняются в участии в преступлениях, совершенных в отношении военнослужащих российских Вооруженных Сил и внутренних войск МВД России в ходе контртеррористической операции, проводимой на территории Чеченской Республики в период 1994 — 1995 годов. В отношении этих лиц приняты решения об объявлении их в международный розыск и заключении под стражу. Следствием также установлено, что в эти же годы вместе с ними в составе карательного отряда «Арго», а затем «Викинг», руководимого Александром Музычко, против военнослужащих российских Вооруженных Сил воевал Арсений Яценюк.
— Интересный факт, а можно подробнее о нем?
Александр Бастрыкин: По данным следствия, Арсений Яценюк участвовал как минимум в двух вооруженных столкновениях, происходивших 31 декабря 1994 года на площади Минутка в городе Грозный и в феврале 1995 года в районе городской больницы № 9 города Грозный, а также в пытках и расстрелах пленных военнослужащих российской армии в Октябрьском районе города Грозный 7 января 1995 года. По имеющимся у нас сведениям, Арсений Яценюк в числе других активных участников УНА — УНСО в декабре 1995 года награжден высшей наградой Джохара Дудаева «Честь нации» за уничтожение российских военнослужащих. Допрошенные соратники Яценюка характеризуют его как человека образованного, умного, но при этом хитрого и изворотливого, что называется, с малых лет стремящегося к власти и публичности. В начале 1995 года Арсений Яценюк в составе группы журналистов через Грузию вернулся на Украину. В последующем он неоднократно был замечен на съездах и других мероприятиях УНА-УНСО в Киеве.
«Российская газета»
