Былой Югославии уже никогда не возродиться
Побывав в Республике Сербской, формально входящей в состав Боснии и Герцеговины, я не мог не поинтересоваться про город Сребриница — точнее про трагедию, которая случилась здесь во время сербо-боснийского вооружённого конфликта летом 1995 года и с которой, как с писаной торбой, и по сей день носится вся западная «прогрессивная мировая общественность». Эта «общественность» убеждена, что тогда, двадцать лет назад, сербы учинили в Сребринице массовый геноцид местного мусульманского населения, невиданного со времён Второй мировой войны — якобы были убиты тысячи мусульман-мужчин...
Геноцид по заказу
Вообще эта история с самого начала имела очень дурной вкус! От неё буквально несло какой-то циничной международной аферой, призванной оправдать натовские бомбардировки позиций сербской армии, которые как раз последовали вслед за трагедией. По всей видимости афера это и была. Тем более у Запада на сей счёт накоплен очень большой, буквально вековой политико-провокационный опыт, о котором мне приходилось писать не раз и не два...
Не утихает провокация и сегодня. Этим летом западные страны устроили настоящее шоу поминания жертв этой резни. К могилам жертв приехали многие известные политики, включая и бывшего президента США Била Клинтона. И, как я уже писал в предыдущей статье, почти одновременно страны британского содружества во главе с самой Британией (за которой, в свою очередь, маячили Соединённые Штаты Америки) внесли предложение в Совет Безопаности ООН признать трагедию Сребриницы «геноцидом по отношению к боснийским мусульманам».
Если бы резолюция была бы принята, то последствия для Республики Сербской могли бы оказаться весьма плачевными — вплоть до введения новых экономических и прочих жёстких санкций, которые, в свою очередь, могли бы дать новый повод для вмешательства НАТО в сербские дела, вплоть до прямой военной оккупации.
Но Россия, по просьбе президента Республики, это предложение заблокировала, Как заявил глава МИД России Сергей Лавров, предложенная Британией резолюция выдержана в абсолютно антисербском ключе и некорректно трактует трагедию даже чисто с юридической точки зрения. По его оценке, резолюция, безусловно, «провоцирует дополнительные межэтнические трения на Балканах, вместо того чтобы продвигать задачу примирения всех народов, которые там живут»...
Итак, что на самом деле произошло в Сребренице? В июле 1995 года сербы начали крупномасштабное наступление на этот город. Операция, которую осуществила армия Республики Сербской, была связана, прежде всего, с обеспечением безопасности сербского населения края. Дело в том, что в самой Сребренице традиционно жили в основном мусульмане, а вот сельскую местность населяли главным образом сербы. Так вот, боевики боснийской армии совершали периодические набеги на сербские деревни, вырезая зачастую местное население чуть ли не поголовно! А потом уходили обратно в Сребриницу, где их от возмездия прикрывали ооновские военные миротворцы из Голландии.
Вот как описывает ситуацию историк Елена Гуськова, известный в нашей стране специалист по Балканским странам, в своей книге об истории конфликта в бывшей Югославии:
«Начиная с ноября 1992 года мусульмане этого анклава, защищённого „голубыми касками“ ООН, регулярно совершали рейды по сербским тылам, убивая мирных жителей, сжигая сёла, наводя ужас и страх на мирное население. В январе 1993 года началось наступление мусульман на оставшиеся сербские сёла Скелене, Чосиче, Крушиче. 13 тысяч сербов стали беженцами. Отогнав мусульман, сербы обнаружили братские могилы жертв мусульманского террора.
К сожалению, западные средства массовой информации проигнорировали преступные действия мусульман и проходившие похороны эксгумированных жертв, тысячами замученных мусульманами в ноябре 1992 года и закопанных в каменоломне сербов. Поражает судьба 12-летнего Слободана Стояновича из села Каменица, который был замучен по приказу соседки-мусульманки Весели Элфеты, когда он, беженец, вернулся в своё село, чтобы отвязать от привязи свою любимую собаку. У маленького Слободана был распорот живот, отрезаны уши, переломаны ноги. Висок разнесён выстрелом с близкого расстояния. Он погиб только потому, что был сербом...
Мусульманские боевые отряды уничтожили в общине Сребреница 91% сербского населения (выделено мной — В.А.)».
Неудивительно, что однажды терпение сербов кончилось. Сербская армия, оттеснив голландских миротворцев, вошла в город, изгнав оттуда все имеющиеся мусульманские банды, формально именовавшихся «28-ой пехотной дивизией армии Боснии и Герцеговины». Тем мирным мусульманам, кто пожелал покинуть Сребриницу, предоставили автобусы, в которых они благополучно уехали... Понятно, что в ходе наступления люди погибали — всё же шла война. Из числа мусульман гибли главным образом их солдаты, в панике бежавшие по направлению к Тузле. Таких было не более нескольких сотен, но никак не тысяч! И к мирным жителям, понятно, они никакого отношения не имели.
Однако «мировое сообщество» тут же объявило о «геноциде мусульман» — якобы сербы убили всех мужчин-мусульман, от детей до глубоких стариков. В западных СМИ началась бешеная антисербская информационная кампания, которая, как уже говорилось, не прекращается и поныне.
Подтасовки, коими пользуются западники в своих «доказательствах», красочно описала Елена Гуськова:
« — Каждый год число захороненных „жертв Сребриницы“ увеличивается: сюда свозят тела многих мусульман, которые умерли и погибли в другие годы и в других местах. Так, из 2442 тел, обнаруженных в массовых захоронениях в 2003—2006 гг., якобы расстрелянных в июле 1995 г., 914 участвовали в выборах в сентябре 1996 г. По документам общин было выявлено также, что часть людей из этих списков не были расстреляны, а умерли своей смертью, часть погибла в боевых действиях до 1995 г. (выделено мной — В.А.).
— Анализ судебно-медицинских заключений, сделанных экспертами Гаагского Трибунала на основе обработки останков из массовых захоронений показывает, что из 3568 заключений (одно заключение не означает одно тело) в 92,4% случаев причина смерти официально не была установлена.
— Тщательный демографический анализ населения Сребреницы до и после июля 1995 г. даёт крайне интересные результаты. Доля боеспособных мужчин, которых зарегистрировали живыми через месяц после июльских событий, в общем количестве зарегистрированных беженцев и военных 28 дивизии Армии БиГ немного выше, чем в июле 1995 г.
— В июле 1995 г. в миротворческих силах ООН на территории БиГ среди многочисленных журналистов не было ни одного свидетеля, который бы своими глазами видел „геноцид“ в Сребренице».
В общем, всё как обычно водится в чисто пропагандистской акции — сначала объявляется событие, потом под него подгоняются «доказательства». Если же факты говорят об обратном... Что ж, тем хуже для фактов!
«Почему мы не будем братьями»
В Республике Сербской мне довелось пообщаться с офицером сербской армии из близкого окружения бывшего президента Радована Караджича, которого сегодня судят в Международном трибунале по бывшей Югославии в Гааге — как раз по обвинению в «геноциде Сребриницы». Меня просили не называть настоящее имя этого офицера, поскольку у него, скажем так, как и у Караджича, не совсем простые отношения с западными законниками. Назову его условно «полковник Драго».
И говорили мы с ним не только о Сребренице...
— Драго, так что же произошло в Сребренице?
— Произошло то, о чём уже писали ваши российские журналисты и исследователи — пожалуй, они единственные, кто писал правду. Мусульманские банды долго и методично уничтожали сербов. Вырезали население четырёх деревень. Когда мы потом туда возвращались, то в живых никого не находили. Уцелели лишь те, кто успевал уходить до мусульманских набегов.
Мы неоднократно обращались с протестами к командованию сил ООН, размещённых в городе. Однако они делали вид, что ничего не происходит и фактически поощряли устроенный сербам геноцид. Поэтому мы были вынуждены взять наведение порядка в свои руки. И готов поклясться где угодно — никто мирных боснийцев не уничтожал! Погибли лишь их боевики. По моим подсчётам, это где где-то человек 500, никак не больше. И уж точно не те 8 тысяч мусульман, о которых так много кричат западные СМИ.
— То есть, все обвинения в адрес президента Караджича надуманные?
— Абсолютно! Это человек большой чести и гуманизма! Человечности в нём куда больше, чем было у лидера боснийских мусульман Алии Изетбеговича, который, по некоторым данным, во время Второй мировой войны служил в карательном мусульманском легионе СС, а позже, во времена социалистической Югославии — слыл большим поклонником мусульманского экстремизма и терроризма.
Вот таких людей поддерживал, да и сейчас поддерживает Запад.
— Так почему же Караджича выдали трибуналу в Гааге?
— Если бы Караджич остался у нас, в Республике Сербской, никто бы его никогда не выдал. Для нас он и наш командующий генерал Радко Младич — национальные герои! Их западникам выдали предатели в Белграде, которые пришли к власти после свержения президента Слободана Милошевича. Слободан тоже был не подарок, много заигрывал с Западом, это из-за его непоследовательной позиции мы не смогли добить мусульманскую армию, пошли на позорные Дейтонские соглашения, потеряв почти треть своих исконно сербских земель, а позже — ещё и Косово...
И всё же те, кто пришли потом — гораздо хуже! Это прямые агенты Запада. Особо здесь себя «проявил» бывший премьер Борис Тадич. Именно он — в обмен на обещания вступления Сербии в ЕС — организовал выдачу Караджича и Младича. Правда, Сербию в ЕС всё равно так и не пустили.
— Тадич не боится, что может закончить свои земные дни также печально, как и его либеральный единомышленник и предшественник на посту премьера Зоран Джинджич? Это которого застрелили после того, как он выдал Гааге Слободана Милошевича...
— Не знаю, чего Тадич боится, а чего и нет. Скажу только одно — ни один национальный предатель не уйдёт от заслуженного возмездия! Лучше конечно, чтобы все они оказались на скамье подсудимых.
— Драго, а как вы оказались на той войне?
— Я профессиональный военный, служил в специальных подразделениях ещё Югославской Народной Армии. Когда начался развал Югославии, моё подразделение находилось на территории Хорватии, где начались гонения на сербское население. Поэтому моя война началась именно там.
А потом, в 1992-ом, полыхнуло уже в моей родной Боснии. Югославской армии уже не существовало, поэтому я отправился на родину сражаться за свой дом.
— На стороне сербов сражались и русские добровольцы. Вам приходилось с ними встречаться ?
— Да, они сражались в основном в районе Сараево. Кстати, среди них был и Игорь Стрелков, который потом прославился на Донбассе. Мне тогда лично приходилось с видится с ним и даже общаться.
— И как наши воевали?
— Хорошо воевали, как и полагается русским! Мне о русской доблести говорил ещё мой отец, а он с советскими солдатами в 1945 году дошёл до самого Берлина.
Хочу через вас передать большой привет всему великому русскому народу! Без России нас уже давно бы уничтожили, наша надежда только на Москву и на вашего великого и мужественного президента.
— Мне говорили, что именно ваши бойцы разоружали французских миротворцев в мае 1995 года, а потом приковывали их наручниками к мостам и другим стратегическим объектам Республики, на которые нацелились натовские самолёты...
— Да, это были мои ребята. Но это был вынужденный шаг, точно такой же, как и наш поход в Сребриницу. В мае начались натовские бомбардировки, под прикрытием которых мусульмане перешли в наступление. Накануне нашего рейда их самолёты бомбили город Пале, было много убитых. А у нас не было никаких средств ПВО.
Потому и возникло чисто спонтанное решение захватить заложников, чтобы прекратить эти налёты.
— В Гааге на процессе против Караджича уже выступил один из тех самых французских миротворцев, который заявил, что сербы вынудили его сложить оружие под угрозой убийства.
— Врёт. Мы зашли ночью в их расположение и повязали всех без единой угрозы с нашей стороны — они сами сдались, не было и намёка хоть на какое-то сопротивление...
Интересно, что это были бойцы хвалёного «Иностранного легиона». Я убедился, что вся их разрекламированная крутизна — дутая. Для реальной войны они малопригодны. Да и трусы они! Этот свидетель, про которого вы упоминали, в Гааге даже побоялся назвать своё имя — «свидетельствовал», скрываясь под каким-то псевдонимом. Чего же он сейчас-то боится?!
— Война уже давно закончилась. Сербы смогут дальше мирно ужиться с мусульманами в одной стране?
— В ближайшие годы вряд ли. Может, когда сменятся поколения и в общей памяти что-то сгладится и сотрётся... А пока нам мешает пролитая кровь. И очень большая кровь! Вот я, разве могу забыть некоторые эпизоды?
Помню, однажды мои бойцы попали в засаду. В плен угодило шесть человек. Их мусульмане живьём насадили на вертела и зажарили на огне. Я всю ночь слышал их крики, но ничего не мог сделать, так как прорваться к ним не было никакой возможности... Потом их обугленные тела я сам снимал с вертел...
Поэтому нам с мусульманами сегодня лучше разойтись по разным государствам. Тем более, многие из них в последнее время увлеклись радикальными идеями «Аль-Каиды» или ИГИЛ. А уж это нас точно никогда не сблизит!
— Мне пришлось побывать в разных республиках бывшей Югославии. Знаете, но многие очень жалеют, что та страна распалась. Жалеют даже в тех странах, которые вступили в ЕС, вроде Хорватии...
— Это в основном старшее поколение. Да и мы, поколение среднее, тоже вспоминаем о Югославии чаще всего добрым словом. Это действительно была великая страна. Однако время показало, что наше единство было иллюзорным.
Однажды во время войны нам в плен попался молодой мусульманин, который приехал воевать «на джихад» из Вены. Его родители когда-то эмигрировали из Югославии в Австрию, и вот он вернулся обратно, чтобы убивать нас, сербов. Я удивился и спросил его: «Тебе чего не хватало? Ты жил в благополучной европейской стране, имел хорошую работу. Чего же тебя потянуло на войну?». А он мне ответил: «Меня так воспитали. Мать мне с детства внушала, что месяц мусульманского поста Рамадан стоит одной капли сербской крови».
Вот так — пока нас, сербов, воспитывали как коммунистов-интернационалистов, наши мусульманские «братья» учили своих детей самому оголтелому национализму и религиозной нетерпимости. И это касается не только мусульман, но и хорватов, словенцев и прочих наших бывших соотечественников по бывшим югославским республикам. Поэтому мы оказались единственными защитниками Югославии, когда она начала распадаться...
Единой Югославии больше не будет, и нам надо заботиться о своих сербских интересах. А главным таким интересом является тесный союз с матерью-Россией.
— Спасибо за беседу...
Подготовил Вадим Андрюхин, главный редактор
