Грозит ли Минску майдан?
Итак, кажется, свершилось: Беларусь все-таки получит в этом году кредит в размере 1,1 миллиарда долларов из Евразийского фонда стабилизации и развития (ЕФСР). В будущем году также намечается продолжение процесса — республика должна будет получить еще три транша размерами в 500, 300 и 200 миллионов.
Получение денег обуславливается сокращением субсидирования белорусских государственных предприятий. Кроме того, сумма первого транша евразийского кредита почти равна размеру белорусских обязательств перед РФ и ЕФСР на текущий год (1,115 миллиарда).
Эдуард Биров совершенно прав, когда пишет о том, что нынешняя белорусская ситуация сильно напоминает украинские события трехлетней давности, в итоге, приведшие ко второму Майдану. Тогда Россия тоже поучаствовала в кредитовании жизненно нуждающейся в средствах страны-соседки.
Можно согласиться и стем, что Лукашенко это не Янукович, а «настоящий лидер, жестокий и хитрый». Правда почти полным аналогом белорусского президента все-таки является другой украинский бывший глава украинского государcтва — Леонид Кучма.
Вначале об этом «почти»: в отличие от Беларуси, управляемой одной командой, клан Кучмы полной монополией на власть не обладал, из-за чего ему приходилось постоянно лавировать между различными олигархическими группами.
Свой родной город — Днепропетровск, и свой «родной» завод — «Южмаш», Кучма в обиду не давал, зато на остальной территории Украины, за исключением Киева, в 90-е годы произошла деиндустриализация, развал сельского хозяйства и прочие «прелести» переходного периода. Впрочем, постоянной воюя с Верховной Радой, он, в той ситуации, мало что мог сделать.
Теперь об аналогиях, которых куда больше: как и в Беларуси, тогда на Украине оппозиционно настроенные граждане часто то пропадали, то попадали в странные автомобильные аварии, а известному журналисту Георгию Гонгадзе даже отрезали голову.
Второе — при Кучме произошел закат украинской культуры: книгоиздание было задавлено высокими налогами в 1995 году, тогда же была прекращена государственная поддержка кинематографа. Поэтому украинские авторы стали издаваться в других странах, а многие актеры, журналисты и продюсеры — вообще сменили прописку на российскую.
Александр же Лукашенко «добрался» до белорусской культуры только в 2008 году: «Если бы крестьяне так работали, как вы, так все бы с голоду поумирали», — заявил он местным кинематографистам, и перевел отрасль на самофинансирование.
Отчасти белорусского лидера понять можно — белорусская интеллигенция оказалась не способна ни четко и ясно сформулировать национальную идею, ни предложить обществу нового героя.
А действительно — кто герой современной Беларуси? Молодой хулиган, выходящий на несанкционированный митинг с флагом «Погоня»? Омоновец, лупцующий его резиновой дубинкой? Судья, выписывающий штраф на нарушение общественного порядка иди назначающий тюремный срок? Или крупный оппозиционер, живущий на западные гранты в Варшаве или Вильнюсе, и провоцирующий недовольную молодежь на беспорядки?
Тем не менее, именно в 2007–2009 годах на «Беларусьфильме» наметился подъем, студия даже вышла в прибыль, но смена культурной политики нивелировала эти достижения. В 2011 году белорусские власти «одумались» и вернули ряд налоговых льгот — но кардинальных изменений к лучшему не получилось.
Момент три — почему-то считается, что белорусская правоохранительная система крепка и эффективна и никакие Майданы Минску не грозят. Но посмотрим, на белорусское ноу-хау — там часто сильно проворовавшиеся граждане, так и не досидев до конца положенного срока, выпускаются на свободу, дабы снова занять свои старые должности. Как говориться, с тюремных нар — опять в кабинет директора.
И довод консультанта юридического управления Министерства экономики, Сергея Гуляева, что так, мол, более эффективно происходит возмещение причиненного вреда — не выдерживает критики. Уж очень это похоже на приключение одной разбойницы — лисы из сказки, которую в качестве наказания сослали… в курятник.
Очевидно, что подобное «крышевание» на пустом месте возникнуть не могло — коррупция поразила и белорусскую правоохранительную систему. И в случае появления в республике большего количества зарубежных гастролеров с набитыми деньгами кейсами дестабилизация ситуации вполне может и произойти.
Четвертое — последнее, и, самое важное. Кучма ради сохранения своей власти «передавил» собственный народ: его, в своем большинстве, не любили ни журналисты, ни деятели культуры, ни студенты, кои из-за разваливающейся экономики не имели перспектив работать по специальности, ни рабочие, ибо в те годы задержка по зарплатам достигали нескольких месяцев.
И появление преемника с судимостями, хоть и погашенными, для многих оказалось неприемлемым. Так первый Майдан получил многочисленную и бесплатную массовку.
А посему вопрос: а насколько «передавлен» народ белорусский? Вот некоторые вехи: 2011 год, во время кризиса, местные власти создавали проволочки для выезда белорусов за границу; в 2014 году была попытка ввести некий аналог крепостного права для жителей сельской местности.
Или еще белорусское ноу-хау — закон о тунеядцах. Во всех остальных странах мира безработные граждане получают пособие. Или не получают. Но только в Беларуси безработные платят государству. Видимо, там считаются потенциальными преступниками, уклоняющимися от налогов. Трудно сказать в какие рамки, и в какие ворота все это лезет.
Общие вывод: все условия для «цветной революции» в Белоруссии уже созрели. В той или иной степени. Также не стоит переоценивать бесконечное терпение белорусов. То, что только 6,6% процентов населения сейчас готовы к активным протестам уже ничего не значит. Социальный взрыв может произойти мгновенно, потому что, как ни сдавливай пружину — она все равно должна разжаться. И тогда — мало не покажется. Причем всем.
Немецко-фашистские захватчики испытали это на своей шкуре в годы Великой Отечественной.
Русская весна
