Россия должна воевать исключительно за свои национальные интересы
В эти дни исполняется столетний юбилей с начала знаменитого Брусиловского прорыва. Так назвалась наступательная операция русских войск, проходившая летом 1916 года на Юго-Западном фронте Первой мировой войны. Командовал операцией командующий фронтом генерал Алексей Брусилов. Этому юбилею наше центральное телевидение посвятило несколько передач...
У меня лично эти передачи оставили двойственное ощущение.
Да, с одной стороны авторы отдали должное подвигу русского солдата. Тем более, мне эта тема близка — мой дед, Николай Иванович Андрюхин, офицер-доброволец Первой мировой войны, в те грозные дни 1916 года был активным участником того сражения. В одной из атак на полях Галиции он получил своё первое в жизни ранение (дед потом прошёл ещё две войны) — в рукопашном бою австрийский офицер рубанул его шашкой (благо, дед успел выставить руку, а сам удар пришёлся вскользь, но памятный шрам на руке остался на всю жизнь).
Кроме того, сам прорыв стал новым словом в воинском искусстве — когда вражеский фронт прорывался сразу в нескольких местах. Историки пишут по этому поводу:
«Алексей Брусилов начал наступление на широком фронте, чтобы немцы не могли определить направление главного удара русской армии. Он разработал новую тактику ведения боя.
Наступление начиналось с массированного обстрела неприятеля артиллерией, залпы которых, со временем только учащались. Потом делался некоторый перерыв. За время перерыва противник вылезал из укреплений, чтобы занять позиции. Как только в окопах противника начинались движения, русская артиллерия снова открывала огонь.
Артиллерийская подготовка для начала прорыва длилась пару дней. Первую полосу оборону австрийцев, русские солдаты захватили за три часа. Русская армия смогла взять в плен десятки тысяч австрийских солдат и офицеров. Активное наступление длилось 17 дней. Потом Брусилову был дан приказ остановиться и приготовиться к активной обороне.
Через неделю, прорыв было велено продолжить, но немцы успели стащить отовсюду резервы и наступление русской армии замедлилось. К ноябрю 1916 года бои на вверенных Брусилову направлениях закончились.
За время Брусиловского прорыва противник потерял полтора миллиона человек убитыми и полмиллиона пленными. Русская армия заняла Буковину и часть Восточной Галиции»...
И всё же мы сегодня должны оценивать не только доблесть русских войск, не только полководческий уровень генералов, но и сам характер сражения, всей войны и последствия для судеб державы. Как верно заметил в одной из своих статей руководитель комитета по делам архивов Нижегородской области Борис Пудалов:
«О характере войны никогда не судят по геройской штыковой атаке стрелковой роты N-ского полка у населённого пункта N: на любой войне встречаются проявления героизма и трусости, подлости и благородства, самоотвержения и шкурничества. Характер войны определяют цели и задачи воюющих сторон».
А вот с этим обстоятельством у автором наших телепередач вышло как-то не очень. Авторы много и с упоением говорили о том, как здорово русская армия помогла своим западным союзникам, которые в это время с трудом сдерживали атаки германских войск под французским Верденом. Мол, Брусиловский прорыв заставил немцев срочно скорректировать свои военные планы, и Франция была спасена...
Интересно, а что хорошего для нас было в том, что «Франция была спасена»?! В тех же передачах ведущие горько и как-то глупо сетовали о том, как русская армия в течении всей войны не раз приходила на подмогу англо-французским союзникам, но те всерьёз не подсобили нам ни разу. Особенно в 1915 году, когда русская армия отступала с тяжёлыми боями по всем фронтам. Ничем союзники не помогли и когда русская армия начала разваливаться во время революционной смуты 1917 года. Мало того, они сами во многом вызвали эту смуту — именно союзные дипломаты стояли за тем государственным переворотом, который позднее назовут Февральской революцией.
Так что получается, что мы своей кровью оплачивали военные успехи союзников, проявившие чёрную неблагодарность...
А знаете, я западников в этом ничуть не виню! Ибо успех внешней политики как раз и заключается в том, чтобы кого-то заставить проливать кровь за свои интересы. Вот западники это ловко и проделывали с Российской империей, чьё руководство, мягко говоря, оказалось здесь явно не на высоте.
Екатерина, как же ты была права!
Впрочем, началось всё это не с последнего российского императора, а гораздо раньше. С той эпохи, когда царь Пётр Первый провёл в России реформы по западному образцу, и его преемники принялись по поводу и без повода лезть в европейские дела. Западники воспользовались этим обстоятельством и принялись использовать нашу страну так, как им заблагорассудиться...
В середине XVIII столетия вспыхнула Семилетняя война. Причина — экономические противоречия между Англией и Францией с одной стороны и территориальные споры между Пруссией и Австрийской империей с другой...
Спрашивается, а России какое до этого было дело?! Да никакого, просто государыне Елизавете Петровне вздумалось поиграть в большую европейскую политику. Говорят, что когда король Пруссии Фридрих Великий узнал, что Россия объявила ему войну, выступив на стороне Франции и Австрии, он был очень удивлён: «Господи, а русским-то чего от меня надо?!»
Наши тогдашние союзники попользовались Россией, что называется, по полной — именно благодаря воинской доблести русских войск и умению её полководцев Пруссия была поставлена на грань полного разгрома. Однако по завершению войны мы не приобрели ровным счётом ничего — ни новых земель, ни денежного возмещения, ни укрепления престижа! И дело здесь не только в том, что сменивший Елизавету царь Пётр Третий был поклонником Фридриха — в усилении России не были заинтересованы прежде всего наши же бывшие союзники, за которых русские проливали кровь...
Ещё больше недоумения вызывает политика России по отношению к Франции, где в самом конце XVIII столетия вспыхнула революция, свергшая королевскую власть. Умнейшая русская императрица Екатерина Великая не стала влазить в ту международную дрязгу, которая последовала следом. Кстати, это была одна из немногих правительниц страны, которая всегда старалась держаться от европейских дел подальше. Все войны, которая она вела, шли сугубо в русских национальных интересах.
Так, пока в Европе короли грызлись между собой в разного рода крупных и мелких военных столкновениях, Екатерина занималась внутренними делами государства и потихоньку кромсала ослабевшую Турецкую империю, отхватывая у неё один кусок за другим. Именно благодаря ей страна получили обширные земли Северного Причерноморья — от Молдавии до Кавказа, плюс Белоруссию и Центральную Украину, которые почти бескровно упали в руки России от разваливающейся от собственных противоречий Польши.
Когда же во Франции вспыхнула революция, Екатерина конечно же осудила её — так сказать, из «классовой» монархической солидарности — но не более того. Посылать войска на подавление революционных беспорядков она категорически отказалась, предоставив это неблагодарное дело Пруссии. Англии и Австрии...
«Европа нам никогда благодарной не будет»
К сожалению, всё буквально поменялось со смертью императрицы. Её сын Павел тут же вступил в антифранцузскую коалицию. Однако он быстро разочаровался в союзниках, которые сами воевать с Францией всерьёз не хотели, а желали загребать жар усилиями русских войск — именно из-за них русские войска оказались отрезанными в северной Италии. После беспримерного перехода русской армии во главе с фельдмаршалом Суворовым через Альпы, Павел вышел из коалиции. Однако скоро царь был убит...
Сегодня достоверно установлено, что за этим убийством стояли британские дипломаты. По некоторым данным, Павел не просто замирился с французами, но даже обещал им предоставить «коридор» через российскую территорию — для прохода наполеоновских войск в Центральную Азию, с целью нанесения удара по главной британской колонии Индии. Вот этого британцы ждать не стали. Они подкупили некоторых российских высших сановников, которые и задушили Павла в его же спальне...
Взошедший на престол Александр Первый прекрасно отдавал себя отчёт, кому он обязан своим возвышением и потому стал послушной марионеткой в руках британских дипломатов. И в течении многих последующих лет по приказу Лондона и молодого императора русские войска раз за разом посылались на многочисленные бессмысленные войны с Наполеоном. Всё это однажды закончилось вторжением императора Франции в Россию летом 1812 года...
Как известно, эта война вызвала большой патриотический подъём в России, и французы были изгнаны из наших пределов. У Александра сложилась блестящая возможность с изгнанием французов закончить войну, причём, на самых выгодных для страны условиях! И Наполеон, по свидетельству очевидцев, был готов принять все возможные мирные предложения нашего царя.
Говорят, что главком русских войск фельдмаршал Кутузов, который помимо военных талантов ещё и обладал большим дипломатическим опытом, буквально умолял Александра не вести русские войска за границу. «Государь, поверьте, Европа нам никогда благодарной не будет», — писал он в своём послании императору.
Как утверждает по этому поводу историк и политолог Сергей Черняховский:
«Кутузов хотел лишь изгнания Наполеона – но не хотел его разгрома... Да, он хотел ухода Наполеона, но ценой минимальных потерь для русских и французских солдат. И он, судя по всему, был категорически против того, чтобы русская армия шла в Европу, вмешивалась в её политическую борьбу и тем более помогала всем тем, кого модно было определить словом «бурбоны». И он привёл армию к границам России, но отказался вести её дальше. Кутузов умер, и дальше армию повели уже другие генералы».
Увы, и на сей раз британская привязанность царя сыграла свою роковую роль — наши армии ещё два года проливали свою кровь по всей Европе. Но уже не за своё Отечество, а фактически за реставрацию власти французских королей и за интересы туманного Альбиона.
Поэтому итог войны был весьма характерен.
Да, с одной стороны, Россия вроде как приобрела огромный международный авторитет и немалые территориальные приобретения в виде Польши. Однако присоединение польских земель обернулось для нас большой головной болью — вплоть до 1917 года Польша была постоянным источником разного рода смут и революционных выступлений. Что же касается нашего «международного авторитета», то он сильно напугал всю Европу, которая никак не хотела признавать лидирующие позиции «варварской Московии».
Поэтому Сергей Черняховский сто раз прав, когда заметил, что «для России эта война закончилась ни в 1812, ни в 1814 году. Она закончилась в Крыму спустя сорок лет после падения Наполеона. Закончилась тем, что Россия очень дорого заплатила за свою помощь в победе Англии, Австрии, Пруссии, Бурбонам и католическому престолу. Заплатила не только тем, что проиграла войну тени побеждённого в 1812 году гиганта – его абсолютно бездарному племяннику, но и своим почти полувековым отставанием в развитии»...
Речь идёт о Крымской войне 1853—1856 годов, когда против России выступила мощная западно-европейская коалиция, пожелавшая полностью отстранить нашу страну от европейских дел. Как написал по поводу этой войны русский поэт и дипломат Фёдор Тютчев:
«Давно уже можно было предугадывать, что эта бешеная ненависть, которая с каждым годом всё сильнее и сильнее разжигалась на Западе против России, сорвётся когда-нибудь с цепи. Этот миг и настал… Это весь Запад пришёл выказать своё отрицание России и преградить ей путь в будущее».
И никто к нам тогда не пришёл на помощь, даже те, кто до этого заверял нас в своей преданности!
Как, например, император Австрии, которого за несколько лет до этого — в 1848 году — русские армии спасли от мощного революционного восстания в Венгрии. В ходе Крымской войны австрийцы не только не поддержали Россию, но даже выдвинули войска к нашим границам, готовясь захватить наши южные территории (если наша страна потерпит полный крах).
Этого не произошло только потому, что мы, признав поражение, поспешно заключили мир с Францией и Англией...
Надо быть здоровым эгоистом
Первая мировая война стала кульминацией практически полной утраты наших внешних национальных интересов. Ещё до самой этой войны наша страна попала в сильную зависимость от иностранного, прежде всего французского капитала – в отдельных отраслях эта зависимость достигала просто чудовищных размеров, до 40-60%. Это стало одной из причин не только втягивания России в войну на стороне англо-французской Антанты, но и отсутствия в царской России нормальной, самодостаточной военной промышленности.
Ведь такое положение дел было очень выгодно иностранным хозяевам российской экономики, так как русские в течении всей войны были вынуждены и закупать у них нужные виды оружия, и ещё брать денежные займы на такие закупки — к началу 1917 года уже более половины всей российской экономики находилось под иностранным западным влиянием.
Поэтому наши воевали не там, где нам было выгодно, а там, где это было выгодно западным союзникам. Увы, Брусиловский прорыв не стал исключением — надо же было кому-то спасать англо-французов под Верденом, вот русские и спасали. А верхом такой позорной зависимости стала посылка в том же 1916 году русского экспедиционного корпуса на Западный фронт, чтобы Россия, словно какая-нибудь колония, платила своей кровью дань западникам не только на своём, но и на чужом театре боевых действий...
Знаете, а ведь страна буквально нутром чувствовала во всём этом какой-то подвох!
Брусиловский прорыв поначалу вызвал всплеск энтузиазма в русском обществе, но быстро сошёл на нет. Рядовые россияне роптали по поводу перебоев с поставками хлеба — в отдельных губерниях вспыхнули первые голодные бунты. Солдаты на фронте всё меньше и меньше понимали, за что они собственно воюют.
А в верхах вспыхнули разборки по поводу неудачи конечной цели Брусиловского прорыва. Ведь по плану планировалось ещё наступление на Западном и на Северо-Западном фронтах, но успех пришёлся только на Галицию. Пошли разговоры о «шпионаже» и «измене». Под подозрение, в конце концов, попала... царская семья!
Либеральная пресса просто однажды вспомнили, что императрица – немка по национальности. Кстати, либералам до революции принадлежали почти все ведущие печатные издания. И именно там (а вовсе не в малочисленных большевистских газетах) развернулась настоящая травля царской семьи, которую обвиняли во всех смертных грехах – от сожительства царицы с Гришкой Распутиным до того же шпионажа в пользу Германии.
Пик травли пришёлся на конец 1916 года — царской фамилии стали активно приписывать намерение заключить сепаратный мир с немцами.
1-го ноября 1916 года лидер думских либералов Павел Милюков с трибуны Четвёртой Государственной Думы произнёс знаменитую обличительную речь, в которой он обвинил императрицу Александру Фёдоровну и премьер-министра России Бориса Штюрмера в подготовке сепаратного мира с Германией. Обвинения в государственной измене Милюков «обосновал» заметками в немецких газетах, а пиком его выступления стали известные теперь слова: «Что это, глупость или измена?». Эта во многом популистская речь нашла горячий отклик во многих политических кругах, в том числе и в среде западных дипломатов, испугавшихся возможного выхода России из войны.
В мнимую царскую «измену» поверил даже генералитет русской армии, который вступил в сговор с либеральными политиками с целью свержения монархии, что и произошло в феврале 1917 года...
... Какой же из всего этого напрашивается вывод?
Россия должна прежде всего исходить не из «интересов прогрессивного человечества», не бороться за «мир во всём мире» против мифического «международного терроризма» или ещё против какого-нибудь вселенского «зла». Нет, Россия всегда должна отстаивать только свои национальные интересы, пускай эти интересы и кажутся кому-то незначительными, эгоистичными и даже корыстными. «Хорошо лишь то, что помогает моей Родине!» — вот чем должны руководствоваться наши политики и дипломаты.
В противном случае нам вновь и вновь придётся пожинать горькие плоды внешних поражений. Не менее плачевные, чем безрадостные исторические итоги Первой мировой войны.
Вадим Андрюхин, главный редактор
