«Фийон споткнулся, Макрон вышел вперед»

«Безусловно, это успех Марин, – она победила Меланшона, Фийона, Амона и еще шесть кандидатов», – заявил газете ВЗГЛЯД блогер Антон Носик, комментируя итоги первого тура президентских выборов во Франции. Он рассказал, какое значение для выборов имела агитация в интернете и как относится к Ле Пен еврейская диаспора во Франции...

Выход во второй тур президентских выборов во Франции Марин Ле Пен и Эммануэля Макрона вызвал в понедельник бурную реакцию мировой прессы. При этом Fox News Insider отметил, что не стоит недооценивать шансы Ле Пен. Американцы привели слова финансового аналитика Чарльза Гейва, ранее предсказавшего победу Трампа, который верит, что Марин Ле Пен может победить. Телеканал CNN также считает, что для Ле Пен еще не все потеряно. Призывы проигравших политиков голосовать против лидера «Национального фронта» способны вызвать обратный эффект, считает телекомпания.

Тем временем политтехнологи обсуждают, применялись ли в воскресенье «в пользу проекта власти – Эммануэля Макрона» черные технологии. Например, вбросы в информпространство результатов экзитполов. Так, вечером в воскресенье, когда избирательные участки были еще открыты, через бельгийскую прессу прошел слив экзитполов, мгновенно распространенный во французском сегменте интернета, – о неизбежной победе Макрона.

О том, в чью пользу в итоге сработало предсказание победы Макрона, в интервью газете ВЗГЛЯД рассуждает известный блогер Антон Носик.

ВЗГЛЯД: Антон Борисович, интернет-технологии сыграли какую-то особую роль в предвыборной кампании?

Антон Носик: Во Франции стерта грань между интернетом и традиционными медиа. Нет принципиальной разницы между заявлениями, которые делали кандидаты в СМИ и в социальных сетях. Сначала написал в «Твиттере», через минуту это все равно в СМИ.

Исключение, конечно, это Марин Ле Пен и ее «Национальный фронт». Весь истеблишмент, в том числе медийный, всегда против них. Поэтому им проще в интернете донести свою точку зрения, чем ждать, пока какое-нибудь СМИ сподобится позвать в эфир либо взять интервью. Та же история, что и у Марин Ле Пен, – у Дональда Трампа. Любой человек, готовый сказать про них плохо, – желанный гость в редакции любого Le Monde или Figaro. А если эти политики хотят сказать, что они думают, у них для этого есть интернет.

Но нельзя скрыть таким образом существование этого кандидата, если не цитировать его, не брать интервью, не приглашать в эфир. Потому что доступа к интернету у французского зрителя, слушателя и читателя не меньше, чем газет или радиоточек в квартире.

ВЗГЛЯД: Была ли ярче кампания Макрона, раз уж он набрал больше всех голосов?

А. Н.: Макрон больше всех набрал достаточно случайно. Прошли бы эти выборы раньше на две, три, четыре недели, – и был бы совершенно другой расклад. Разрыв между победителем и аутсайдером, не прошедшим во второй тур, составил 3% голосов, а с поправкой на явку – 2,5%, Макрон победил не потому, что его кампания была качественно лучше.

Скандал с гонораром жены уничтожил по сути Франсуа Фийона, за что он сам принял на себя ответственность, не стал делать вид, что это его русские хакеры завалили (смеется – прим. ВЗГЛЯД). Фийон споткнулся, Макрон вышел вперед.

Что касается Марин Ле Пен, есть определенное количество французских избирателей, определившихся с тем, что они ее поддерживают. Вопрос был в том, можно ли удвоить это количество в рекордные сроки? Оказалось, что нет, удвоить нельзя.

Безусловно, это успех Марин, – она победила Меланшона, Фийона, Амона и еще шесть кандидатов. Безусловно, ее успех, что она прошла во второй тур и наберет теперь как минимум в полтора раза больше голосов, чем набрала сейчас. По прогнозам – 32%. Если прогноз сбудется, то это в два раза больше, чем набрал ее папа в свое время на выборах против Ширака.

Марин говорит о проблемах, которые не выдуманы ни ею, ни Кремлем. Она говорит о проблеме, которая явно не решалась в президентство Олланда – о криминальной, террористической ситуации с мигрантами. Когда нет никого другого, кто бы эту проблему решал, естественно, что акции «Национального фронта» растут.

Также росли и акции Герта Вилдерса в Голландии. Но, как мы видели, это не привело к победе Вилдерса на выборах. Очевидно, что это же имело место и в случае Марин Ле Пен. Проблемы важные, но, видимо, они не рассматриваются избирателем в качестве единственных. Или для избирателей было бы слишком радикальным выходом из-за этих проблем отдавать власть кандидату, до такой степени не вписанному в систему.

ВЗГЛЯД: Вечером в воскресенье, когда избирательные участки были еще открыты, в интернете появились результаты экзитполов. Они предсказали победу Макрону. Вы не думаете, что была попытка повлиять на избирателей?

А. Н.: Вообще считается, что это дает обратный эффект. Сообщение о победе одного из кандидатов в непредсказуемой схватке мобилизует оставшихся дома сторонников того, кто проигрывает. Сторонников того, кто выигрывает, это, наоборот, расхолаживает. Так что слив экзитполов если и мог кому помочь, то Марин Ле Пен. Но эти публикации ей не помогли, потому что, очевидно, есть лишь ограниченное количество людей, готовых за нее голосовать.

ВЗГЛЯД: Как еврейская диаспора Франции в целом относится к Ле Пен?

А. Н.: Удивительным образом – для стороннего комментатора. В тех местах, где компактно живет много евреев, «Национальный фронт» набирает довольно много голосов на муниципальных выборах. Это привыкли объявлять неким парадоксом. С одной стороны, благодаря папе Марин – Жан-Мари Ле Пену – у «Фронта» есть клеймо антисемитской организации.

С другой стороны, понятно, что проблема антисемитизма белых французов за последние полвека вообще никак не проявляла себя. Зато проблемы, связанные с агрессивностью, в том числе с антисемитизмом легальных и нелегальных иммигрантов, это проблемы, о которых никому не надо рассказывать. Все помнят захват кошерного супермаркета в Париже, все помнят «тулузского стрелка» – случаи нападения на евреев именно со стороны исламистов.

Поэтому риторика Марин Ле Пен, направленная против исламистов, против нелегалов, против мигрантов, идеологически враждебных французскому обществу, – такая риторика привлекает тех, кто видит в этих мигрантах угрозу для себя. Я бы не сказал, что они действительно не ощущают на себе такую угрозу. Не скажу о Франции, но, например, в Брюсселе, где неблагополучная обстановка на улицах сложилась за счет выходцев из ближневосточных стран, – там все сходятся во мнении, что для евреев эта опасность в каком-то смысле повышается.

ВЗГЛЯД: С вашей точки зрения, какую роль на этих выборах сыграла многочисленная арабская и в целом мусульманская диаспора?

А. Н.: Они и никогда в жизни не проголосовали бы за «Национальный фронт». С другой стороны, у них нет никакого способа расширить влияние за пределы собственной общины. У них нет влиятельных СМИ, с помощью которых они могли бы мобилизовать христианское население. Кроме того, я не слышал, чтобы они определились с тем, какого из кандидатов они поддержат. Проблема с ними состоит как раз в том, что они не очень вовлечены в жизнь французской демократии, которую отрицают и не приемлют.

Марина Балтачева, деловая газета «ВЗГЛЯД»