Россотрудничество — генералы печальной карьеры

Федеральное агентство Россотрудничество – символ и олицетворение российской «мягкой силы» за рубежом — можно считать самым загадочным и нестабильным агентством среди всех аналогичных федеральных структур. За последние несколько лет руководители агентства менялись с калейдоскопической быстротой (за четыре года в кресле директора побывало три человека). Практически каждый из них проводил внутри агентства операцию «Шок и трепет» — радикально пересматривал всю концепцию работы агентства, рубил под корень личный состав, выгонял одних чиновников и тут же набирал других.

На самом агентстве и методах его работы в российских СМИ не оттоптался только ленивый. Топ-менеджмент агентства тоже «выносится за борт» уносится могучим ураганом с каждым новым начальником. Последняя «кара небес» обрушилась на агентство буквально на днях – после очередного массового сокращения (на улице оказалась треть сотрудников центрального аппарата), все «оставшиеся в живых» получили «чёрную метку» — были выведены за штат. Это дало богатую пищу для размышлений всеми российским и зарубежным экспертам и специалистам по международным отношениям.

Версий о том, что будет с агентством в дальнейшем, выдвигается множество. Диапазон возможностей необычайно широк – от полного уничтожения до раздербанивания по разным министерствам... Это при том, что роль агентства – крупнейшего после МИДа собственника недвижимости за рубежом трудно переоценить. Это второй МИД не только в качестве собственника, но и как проводник «общественной дипломатии» и российской «мягкой силы» во всем мире. Именно Россотрудничество формирует репутационный имидж России во всех странах, где открыты филиалы агентства (а их более ста во всех концах планеты).О том, что же на самом деле происходит внутри «МИДа-2.0» и в чем причина его бесконечных пертурбаций, нам согласился рассказать один из его действующих сотрудников. Назовём его Пётр...

Монгольский «мясник» и не только

— Пётр, в чем причина бесконечных штормов российского «второго МИДа»?

— Причин масса — и главных, и второстепенных. Но главная, на мой взгляд, в отсутствии у руководства страны, мидовских кураторов агентства и его руководителей чёткого понимания того, что же такое на самом деле «мягкая сила» и с чем ее едят.

— И что же такое «мягкая сила»?

— Если коротко, примитивно и понятно — комплекс мер и разнообразных инструментариев, направленных на улучшение репутационного имиджа России за рубежом.

— И что это за меры?

– А вот отсюда начинается самое интересное. Во-первых, детально они никем не разработаны. Всё существует в самых общих формулировках — организация и проведение культурных программ, взаимодействие со СМИ страны проживания, работа с соотечественниками, обществами дружбы и другими неправительственными организациями и т.д. А что это на самом деле в каждой отдельно взятой стране – всяк понимает, как может — как в центральном аппарате, так и «на земле», в центрах и представительствах. И вот здесь-то и возникают основные коллизии…

— И с чем они связаны?

— Как всегда и везде — с человеческим фактором. Особенно на местах.

— И каков он в удалении от Родины? Кого вообще и за какие заслуги назначают «продвигать» за пределами страны репутационный имидж России?

— В Россотрудничестве есть три ключевых игрока — Министерство культуры, Министерство образования и МИД. Каждое из них лоббирует свои кандидатуры. Но побеждает, разумеется, МИД. И в этом, порой, и заключается мина замедленного действия, которая и взрывается за рубежом.

— Каким образом?

— Дело в том, что в Россотрудничестве оседают не действующие и востребованные мидовские акулы большой политики, а «вылетанты» из неё, которые в самом МИДе уже даром никому не нужны, а на пенсию уходить не собираются. В итоге агентство на глазах превращается в своего рода постпенсионную сладкую синекуру для мидовских старцев. Проработав много лет за границей, они сполна оценили все прелести забугорной жизни. Вот они и оседают на земле — в российских центрах науки и культуры, работая в основном «живыми шлагбаумами» для молодёжи из агентства, которая жаждет не тихого и спокойного постпенсионного существования за рубежом, а активного карьерного роста.

Но это ещё полбеды. Вместе с собой мидовские старцы тащат с собой накопленный мидовский багаж, свято помня, что политика – это, во-первых, грязное дело (даже при защите государственных интересов), во-вторых, зачастую абсолютно непубличное, в-третьих, искусство возможного, где для достижения успеха все средства хороши. Вот эти постулаты, которые за много лет работы стали их кровью и плотью, успешно «помножают на ноль» усилия всех остальных, кто реально хотел бы заниматься «мягкой силой» и публичной дипломатией.

— А что в этом плохого?

— В большой политике – ничего. Но в должности на посту директора «русского дома» за рубежом это чревато самыми непредсказуемыми последствиями.

— А конкретней?

— Мидовские старцы на должности руководителя центра думают уже не о государевых интересах, а о том, как им удержаться на своем посту и продлить своё существование в режиме расслабленной синекуры. А молодёжь-то наступает на пятки. Как показывает практика, самые непримиримые конфликты с непредсказуемым исходом вспыхивают в тех центрах, где к старцу приезжает молодой заместитель. То бишь, по мнению директора, его потенциальный сменщик. Призрак травоядного дачного существования настолько страшит наших «пенсов» на местах, что они пускаются во все тяжкие, вплоть до уголовщины, чтобы вышвырнуть с позором потенциального сменщика обратно в Россию.

При мне в конторе (на слэнге работников агентства — Россотрудничество – авт.) два таких приехавших из-за бугра «пенса» (пенсионера – авт.) обсуждали методы борьбы со своими молодыми замами: «…ко мне опять прислали молодое и нежное московское мясо. Начинаю поджаривать его на медленном огне, — хвастался один. — Думаю, через пару-тройку месяцев это обугленное барбекю само с визгом убежит в Россию…». А сама конторская молодёжь так говорит о загранкомандировках – «приезжаешь в соплях, в соплях и уезжаешь»… О каком-то креативе и реализации прорывных идей на ниве «мягкой силы» в таком формате взаимоотношений говорить не приходится…

— А можно на конкретных примерах?

— Да пожалуйста. На местах лютуют все «пенсы». Но особенно преуспел на поприще борьбы с молодёжью руководитель российского центра науки и культуры в Монголии Евгений Михайлов, по прозвищу «монгольский мясник». Это самый одиозный персонаж в нашей конторе. Прославился он тем, что в борьбе за свое кресло опустился до уровня банальной уголовщины — возбудил против потенциального сменщика в монгольском УВД несколько уголовных дел. Все они благополучно умерли на стадии предварительного расследования.

Видя, что «по-кривому» сотрудника не сковырнуть, он инспирировал нападение на него прямо в здании центра. И тут же попытался возбудить против него ещё одно уголовное дело. Потом начал натравливать на него местных соседей-монголов...

Что характерно – служба безопасности Посольства России взирала на все эти «танцы с гиенами» с каким-то травоядным равнодушием. Тем не менее надо отдать должное «мяснику» – нескольких сменщиков он таким задробил на месте и зачистил-таки пространство вокруг себя.

Так что все свои навыки и знания искусства возможного «пенсы» употребляют не для блага своей страны (как это было бы позволительно в дипломатии и внешней политике), а на ниве борьбы с подчинёнными. Чем, кстати, наносит непоправимый ущерб имиджу России в стране пребывания. У того же Михайлова рейтинг среди монголов никогда не был высоким. Все знают его как интригана, который на своей поляне плющит своих сотрудников. Ещё и монголов для этого подтягивает. Тем не менее он уже сидит «на земле» третий срок. И, похоже, будет сидеть и дальше.

Гении паркета и колядок

— Но это — что касается личных взаимоотношений. В МИДе они никогда не были простыми. А что касается работы?

— Здесь ситуация ещё хуже. «Пенс», выросший на мидовских законах непубличности, патологически не способен на публичные акции. Это идёт вразрез с его генетикой, ментальностью и мировоззрением. Но зато он, как правило, с блеском проводит паркетные, якобы публичные, а на деле совершенно бесполезные с точки зрения «мягкой силы» и имиджа России мероприятия.

— А как их отличить?

— Нам, в центральном аппарате, в конторе это видно сразу – по отчётам. И по конечному результату. Да это и со стороны видно — при вдумчивом подходе. Зайдите на сайт Россотрудничества, и все увидите сами. Например, директор центра в Киеве Воробьёв за неделю до майдана проводил у себя в центре колядки. Колядки, конечно, вещь крайне нужная, но не накануне майдана. Другой руководитель, Шпынёв, во Франции регулярно собирает одних и тех же дам постбальзаковского возраста и вдохновенно исполняет им рулады собственного изготовления.

А есть центры, откуда вообще годами напролёт ни слуху ни духу – из той же Канады, например. Хотя если центр буквально искрит мероприятиями, это также не говорит об их эффективности. Директор РЦНК в Армении Марк Калинин по прозвищу «Энерджайзер» умудрился провести – по отчетам — 500 (!) мероприятий в год, а всё чуть было не закончилось «электромайданом». Вот тебе и результат бурной, но абсолютно непродуманной активности центра.

— Но армянский майдан – все-таки не «прямая» заслуга РЦНК…

— Но так же можно сказать, что и к киевскому майдану РЦНК не имеет отношения. На самом деле имеет, и прямое. И в Киеве «мягкая сила» из России образцово-показательно проиграла по всем параметрам «мягкой силе» из Америки, что и привело к майдану. Американцы играли на этой поляне виртуозно и комбинационно, а российские старцы показали свою полную интеллектуальную растренированность. А жесткая сила пришла уже потом — после майдана.

— И где сейчас Воробьёв?

— Как где? Где и положено — в Киеве…

— Но в Россотрудничестве были (и есть) ещё и запланированные мероприятия, не требующие креатива. Их-то худо-бедно проводили?

— Скорее худо, чем бедно. Знаешь, есть такая итальянская поговорка: «Если Бог бросает тебе сливу – да открой же ты рот!» Практика показывает, что наши синекурцы порой даже рта в нужный момент открыть не могут.

Например, нашим центром образцово-показательно был провален год России в Германии. Тогда в Германию на концерты выехала целая прорва российских творческих коллективов. Центр должен был обеспечить им целое турне по немецким городам и весям. А потом в контору из Бонна пришло письмо от какого-то бюргера, который искренне восхищался мастерством наших танцоров. Особенно ему понравилось выступление чеченского ансамбля «Вайнах». «Но одно удручает, — написал бюргер в заключение. — Выступления прекрасных творческих русских коллективов проходили при пустых залах…». А сам он забрёл на концерт случайно, прогуливая свою таксу в соседнем сквере. Косачёв тогда, помнится, был вне себя от ярости. Он разослал копию этого письма по всем управлениям центрального аппарата со своей сопроводиловкой: «Вот пример того, как мы не должны работать!». А бюджетных денег на Год России в Германии было потрачено немерено…

Но объективности ради надо признать, что «герой Года Германии» был потом жестоко наказан.

— Уволен? Посажен?

— Нет, сослан на поселение – директором РЦНК в Словакии.

— Это, конечно, жестокое наказание.

— Конечно. По мидовским канонам — это практически ссылка. Как из Петербурга в Забайкалье…

«Крепостные» соотечественники

— Одно из ключевых направлений работы Россотрудничества – работа с соотечественниками? Как обстоят дела на этом фронте?

— Тоже не лучезарно. Причём даже удивительно — почему. Не такие уж они страшные люди, эти соотечественники... Тем не менее директора на местах в лучшем случае терпят их, как неизбежное зло. В худшем – воюют не на живот, а на смерть. Работа целой плеяды директоров была «увенчана и ознаменована» серией громких скандалов с соотечественниками за рубежом.

Но всех обскакал, как всегда, «монгольский мясник»! Сначала он вообще вышвырнул из центра организацию российских соотечественников, занимавшую там часть второго этажа. Только резкое вмешательство в ситуацию посла России Азизова заставило его изменить свою точку зрения. Потом пытался возбудить против одного из соотечественников — Виктора Подкорытова – уголовное дело в монгольской милиции. В ситуации разбиралась служба безопасности посольства и конфликтная комиссия из центрального аппарата.

— А в чём причина такой активной неприязни?

— Многие директора считают русских за рубежом существами второго сорта. Для них даже специальный термин придумали, имеющий скрытый негативный оттенок – «местнорусские». С чем это связано – не знаю. Думаю – со спесью и манией величия. Они такие же люди, только волею судеб оказались оторванными от Родины – вот и всё. Многие из них работают по контракту в местных РЦНК (на стороне найти работу им зачастую не так просто), а контракт заключает и подписывает директор. То есть они находятся в его полной власти.

Вот и складывается у директора комплекс барина. А местнорусские для него, соответственно, — крепостные крестьяне, холопы приданные. Хочет — казнит, хочет – милует. И любой бунт на корабле подавляется нещадно — увольнением.

— А откуда такая неприязнь именно к «мяснику»? Что-то личное?

— Да нет. Просто он ознаменовал своё пребывание на посту горой кляуз на своих подчинённых. Строчил он в центральный аппарат, и мы читали их всей конторой. В своих эпистолах по шесть-семь листов он обливал грязью всё и вся вокруг себя: этот тупица, тот подонок, эти недоумки… А смысл всех посланий был нехитрым: всех увольте, а меня оставьте. Но, уверяю тебя, – пробить синекуру в деятельности центра может любой, кто умеет сравнивать и анализировать.

— Приведи пример.

— Да легко. Смотри – на днях в прессе промелькнуло сообщение, что епископ Антиохийской Православной Церкви, митрополит Мексиканской, Венесуэльский, Карибский и всей Центральной Америки Антоний передал в дар Крыму огромный флаг России. Его торжественно вручили в День флага главе Республики Крым Аксёнову. Причём занималась этим русская община Мехико, а вовсе не РЦНК!

Мне это сразу говорит о том, что у местного директора скорее всего конфликт или как минимум непонимание и с русской общиной, и с митрополитом, который не позволяет не то что участвовать в политически знаковом мероприятии, но даже примазаться к нему, что обожают делать наши гении паркета. Это – прямой косяк в работе центра, прямой сигнал к замене сотрудника. И никакие победные реляции на сайте центра лично мне, аналитику, не затмят этого факта. Но он сидит там много лет и, похоже, будет сидеть и дальше…

Агентство по «пересидки»

— А почему в вашей конторе такая чехарда с начальством? Только за последние годы – Митрофанова-Мухаметшинг-Косачёв-Глебова... В чём причина этой кадровой истерики? Их ведь назначает президент.

— А дело здесь не в президенте. Он назначает тех, кого ему проталкивают. И все они садятся на царство, как на пересидку – в ожидании лучшей доли. И ни у кого, похоже, нет – и не было — чёткой концепции — да и просто понимания того, что такое мягкая сила и с чем ее едят.

В Россотрудничестве каждый новый начальник проходит приблизительно один и тот же путь. Сначала радикально взбадривает коллектив, требуя новых идей. Пытается сформировать какую-то стройную концепцию. Меняет кое-кого из топ-менеджмента. Но воплотить сокровенную мечту «новой метлы» и снести весь старый топ-менеджмент не получается, так как там простых людей нет. Но кое-кого выдавить удаётся. После чего весь преобразовательный пыл угасает. Начинается ежедневная текучка.

Потом все дружно пытаются ответить на риторический вопрос начальника «Куда деньги (бюджетные) деваются?» Ответ найти быстро не получается. Потом начинается перераспределение оставшейся или уже «попиленной» партии денег. Это мероприятие поглощает всех целиком и полностью. Плюс постоянный текущий ремонт местами очень старого и порой обветшалого фонда. Опять кромсание бюджета. Тут уже не до какой-то там «мягкой силы», не до новых идей…

— Глебова в этом плане как-то отличается?

— Пока только репрессалиями. Если это её личная инициатива – она уже не жилец в этом кресле. Слишком много мажоров из конторы уже осталось за бортом. Если она действует по указанию МИДа – тогда все понятно. Её руками МИД устраняет конкурентов – Минкульт и Минобр, и подгребает контору под себя — в качестве одного из департаментов. Тогда она имеет все шансы стать мидовским начальником одного из его структурных подразделений. Лично для неё это было бы классно. Для дела – большой вопрос…

— Что надо сделать, чтобы агентство наконец заработало в полную силу и перестало быть объектом постоянных нападок прессы?

— Несколько вещей. Первое. Необходимо очень точно и чётко сформулировать, что такое «мягкая сила». Второе. Надо сделать наконец «разблюдовку» «мягкой силы» по разным странам и континентам. Потому в каждой стране – свой индивидуальный инструмент «мягкой силы». Это раньше, при Советском Союзе, особо не заморачиваясь, гоняли по всему миру, и всех всё устраивало. Сейчас вталкивать всех в одну культурологическую матрицу как минимум глупо, как максимум — чревато.

Мир многолик и многообразен, у каждой страны и каждого народа — свой культурный киль, свой отшлифованный столетиями менталитет, традиции, обычаи и система морально-нравственных ценностей, порой, кстати, отторгающая систему ценностей другого народа. Что хорошо немцу, то негру – смерть. И наоборот.

Между прочим, это не такая простая задача, как может показаться на первый взгляд. Формирование концепции «мягкой силы» для той или иной страны – дело довольно тяжелое, вдумчивое, креативное. И вполне себе тянет на приличную курсовую, а то и на дипломную работу выпускника какого-нибудь профильного вуза – культурологического, например. Или даже МГИМО.

— Вы пробовали донести эту идею до начальства?

— Да миллион раз! У нас уже язык кровоточит об этом талдычить. Тем более что каждый очередной директор агентства начинает с того, что требует от нас свежих идей. Мы тут же выкатываем ему наработанный пакет предложений. На этом всё заканчивается. Так и не начавшись.

— А вы сами пробовали провести такую «разблюдовку»?

— Разумеется. Только для отдельно взятых стран и в общих чертах, конечно. Всё-таки для этого нужно время и – приказ начальства. Которого так и не поступало.

— А какой страной ты занимался?

— Бразилией. По собственной инициативе.

— Почему?

— А мне интересна эта страна, её история, менталитет жителей. В своё время на меня огромное впечатление произвел фильм «Генералы песчаных карьеров» по роману Жоржи Амаду «Капитаны песка». Это было сильнейшее эмоциональное потрясение детства, которое предопределило мой выбор на всю жизнь. И в МГИМО я учил испанский с португальским, и на карнавал ездил. Вот и набросал по собственной инициативе концепцию «бразильской мягкой силы».

— Показал начальству?

— Предлагал. Концепция благополучно утонула в бумажной Ниагаре, которая ежедневно тоннами выливается на начальственный стол. Вообще центральный аппарат агентства утопает в бумагах. Обработать документ и вовремя его отфутболить от себя считается высшей доблестью. Дальнейшая судьба документа и уже тем более воплощение в жизнь кем-то озвученной идеи никого не интересует.

И это происходит не потому, что чиновники плохие, а потому, что таковы правила игры. Не отобьёшь документ – ты плохой работник. Отобьёшь – на время оставят в покое, до очередной вибрации. Инициатива не то чтобы наказуема, но, по большому счёту, никому не интересна.

И я играю по таким же правилам. И молодёжь, и старики мечтают свалить в зарубежку, «на землю». Молодёжь – чтобы самоутвердится в креативе («на земле» это реально), мидовские старцы — поддержать финансово внуков и продлить собственную агонию. Посему я и не стал реанимировать бразильский вопрос – дабы не злить начальство.

— Вернёмся к нашим баранам. А что ещё необходимо сделать, чтобы выправить положение дел?

— Две вещи – принципиально изменить (начальству, разумеется, а не чиновникам среднего звена) своё отношение к «мягкой силе», своей должности, и заняться наконец кадровой политикой. Потому как кадры, как говаривал вождь и учитель, по-прежнему решают все. Или, как шутят в агентстве, «порешат всех».

— Пока кадры выносят на улицу пачками, а на Смоленке, говорят, в мидовской высотке уже освободили несколько этажей для нового департамента, куда и сольётся агентство – вернее, то, что от него останется. Как ты думаешь, в целом для российской «мягкой силы» за рубежом хорошо или плохо?

— Смотря кто будет её куратором. Если каста старцев – тогда плохо. В методах работы ничего не изменится, только вся контора уйдет в тень. Не будет ни публичности, ни информативности, бюджетные деньги будут по-прежнему бесшумно растворяться в забугорном синем тумане, и все силы директоров на местах будут по-прежнему уходить на борьбу с молодежью и схватки бульдогов под ковром. И «монгольские мясники» и прочие «пенсы» воссядут на царство до деревянного бушлата. Единственное, что может прервать их карьеру, – плохое отношение посла.

Но «пенсы» из МИДа, как правило, четко держат нос по ветру, и послы у них зачастую играют роль «карманных Геркулесов». Тот же «мясник» пережил уже нескольких послов России в Монголии. Послы в стране меняются, а он незыблем. И хвост по-прежнему машет собакой.

Но есть версия, что в контексте нынешней непростой экономической ситуации многие центры по инициативе Главного управления дипломатического корпуса МИДа (ГлавУПДК) решено перевести на рельсы самоокупаемости. Это, кстати, вполне реально сделать – коммерческий потенциал многих центров поистине неисчерпаем. Тот же РЦНК в Монголии занимает чуть ли не два гектара пустующей земли в престижном районе Улан-Батора. Это при том, что кругом бурлит жизнь. Сами монголы называют центр «могильником» — из-за безжизненного лунного пейзажа, слегка приправленного помойками… И при таком коммерческом подходе все эти «мясники» и «пенсы», умеющие только тратить бюджетные деньги и поджаривать на медленном огне молодое и нежное «московское мясо», вылетят со своих постов, как боеголовки из нарезного ствола.

Если директор центра будет заниматься прибыльной хозяйственной деятельностью, а его зам – культурой и информацией, и оба будут делать это толково, тогда у РЦНК есть шанс стать реальным и незатратным проводником мягкой силы. Будет ли это реализовано – посмотрим. Лично я – сомневаюсь. Наши чиновники способны самую светлую идею своей косностью и непрошибаемостью смешать с грязью. Примеров — миллион. Разве что со стороны ГлавУПДК будет кого-то набирать… Поживём – увидим. До этого стратегию поведения конторы навязывали «мясники». А здесь нужны революционеры…

— Ты не боишься, что после интервью тебя «сольют»?

— Да я давно уже понял, что, устроившись в агентство, купил по блату билет на «Титаник». Агентство сейчас работает в режиме сливного бачка, и меня либо сразу «сольют», либо потом на углях поджарят. И то и другое меня не возбуждает. Только вот — как у Верещагина в «Белом солнце пустыни» — за державу обидно…

Специально для «Посольского приказа»

От главного редактора. Этот материал нам прислали в продолжении статьи «Почему Россотрудничество стало РосВОРсотрудничеством», которую наш автор Владимир Максимов опубликовал на прошлой неделе. Думаю, что авторы этого интервью — те же анонимны сотрудники Россотрудничества, которые прислали нам компромат на главу этой организации Любовь Глебову, подозреваемую в разного рода нарушениях, в том числе и уголовного характера — именно эти материалы и легли в основу статьи Максимова.

Что же касается этого интервью... Даже если хотя бы здесь только 50% правды, то ситуация действительно выглядит весьма и весьма удручающей!

А теперь хочу поделиться личным. Летом 2013 года во время моей личной поездки в Киев представители местных русских организаций много чего интересного рассказали по деятельность местного отделения Росструдничества. Равнодушие к проблемам соотечественников и отсутствие любой другой реальной помощи здешнему русскому миру — это ещё полбеды. Мне ещё поведали о том, как представители российской «мягкой силы» вовсю дружили с откровенными бандеровцами и как бессовестно разворовывали деньги, которые выделялись на поддержку имиджа России.

Честно скажу, что не сразу поверил в это. Тогда мне предложили самому пройти в роскошное по здешним меркам здание Россотрудничества на Подоле и поговорить с главным, по фамилии Воробьёв (о нём упоминается в интервью). Помню, когда я пришёл и представился журналистом из России, то сотрудники как-то всполошились и забегали. Видимо решили, что под видом журналиста прибыл ревизор из Москвы. Воробьёв приняло меня, натянуто улыбаясь. Было около 11-ти утра, но от него уже несло алкоголем — да и по лицу было видно, что человек этот, мягко говоря, злоупотребляет. Он явно приготовился двинуть речь о том, как напряжённо и с большой отдачей трудится его ведомство на ниве продвижения интересов России. Но я ему с ходу задал вопрос о положении соотечественников, о претензиях, которые ему предъявляют представители русских организаций Украины.

Тут-то Воробьёв и понял, что я действительно прибыл только как журналист. Торжественность его сразу куда-то улетучилась. Он резко ответил мне, что «видел» эти русские организации в одном нехорошем и известном месте, потому что они де «провокаторы». Мол, если я хочу, то тогда и обращаюсь к ним, а он, Воробьёв, государственный человек и не намерен размениваться на всякую, как он выразился, шелупонь. После этого он сделал озабоченное лицо и заявил, что его срочно ждёт посол Зурабов и потому ему некогда. И выскочил куда-то, оставив меня прямо в своём кабинете...

Я слегка опешил, а потом вышел, попросив секретаря дать мне какой-нибудь буклет, рассказывающий о деятельности Россотрудничества на Украине. Секретарь мне подала буклет в виде открытки. Открываю: приезд в страну мало кому известного в России ансамбля «Ложки-Матрёшки», визит Никиты Михалкова на рандеву с киевской интеллигенцией, плюс Шендерович с гастролями во Львов. Да-а-а... Мало того, что явно воруют под видом приезда некого народного ансамбля (на который наверняка списали денег не меньше, чем на концерт Аллы Пугачёвой), так ещё и тащат к украинцам известного русофоба и клоуна Шендеровича — тащат ЗА ГОСУДАРСТВЕННЫЙ СЧЁТ! В общем, с такой «мягкой силой» нам и врагов иметь не надо...

Кстати, когда я выходил из здания, то заметил, что автомобиль Воробьёва стоял на парковке — ни к какому послу он не поехал, а явно где-то прятался от меня внутри. Я плюнул и ушёл. И когда через полгода в Киеве полыхнул антироссийский Еромайдан — и при этом наши дипломаты на Украине смотрелись полными идиотами — я ничуть не удивился этому. Всё, к сожалению, было понятно и закономерно...

Вадим Андрюхин