Память о подвиге Кузьмы Минина в России пережила не очень лёгкие времена

В канун Дня народного единства Россия традиционно чествует моего великого нижегородского земляка, Кузьму Минина, создателя и организатора народного ополчения , которое в 1612 году освободило Москву от польско-литовских захватчиков. Недавно вышла книга «Кузьма Минин: человек и герой в истории и мифологии». Авторы — замечательные учёные и преподаватели Нижегородского государственного университета имени Н.И. Лобачевского Андрей КУЗНЕЦОВ и Алексей МОРОХИН. Они не просто изложили биографию Минина, но и тщательно исследовали тему, как этот человек вообще стал героем русской истории. Об этом и состоялся мой разговор с этими историками…

— Знаете, чем лично меня заинтересовала ваша книга? То, что сама эпопея создания и сохранения исторической памяти о Кузьме Минине оказалась не менее захватывающей, чем личность самого героя… Хотя давайте начнём разговор именно с личности. Так кто же он, Минин, на самом деле? Крещённый татарин, как сегодня утверждают некоторые писатели, пишущие на исторические темы, купец из Балахны или всё-таки коренной нижегородец?

Андрей Кузнецов: Коренной нижегородец, русский человек, торговец. Татарскую версию даже не стоит комментировать — она не подкреплена ничем серьёзным. Что касается Балахны, то да, одно время эта версия рассматривалась, в том числе и видными исследователями. Однако доказать её так и не удалось.

Алексей Морохин: Зато в распоряжении историков есть чёткий документ, а именно — синодик Печёрского Вознесенского монастыря, где прямо говорится именно о нижегородском происхождении Минина и всего его рода.

— Прямые потомки Минина дожили до наших дней?

Алексей Морохин: Нет, его единственный сын Нефёд, который умер в 30-е годы XVII века, был последним. Нефёд занимал при царском дворе достаточно видное положение. Он был воинским человеком и принимал участие в тех боях, в которых поляки пытались отбить русский престол у молодого царя Михаила Романова. Его тяжело ранили — у него были здорово покалечены руки. С его смертью прямой род Мининых прервался.

— Из вашей книги я с большим удивлением узнал, что увековечивание памяти Минина на государственном уровне произошло только в XIX веке, то есть спустя двести лет после подвига нижегородского ополчения. Откуда такое длительное забвение?

Андрей Кузнецов: Сложный вопрос. Думаю, что тут наложилось множество факторов. Ведь оказался фактически забытым не только Минин, но и многие другие русские герои Смуты.

Да, с одной стороны был молодой царь Михаил Романов, чьё восшествие на престол состоялось именно благодаря победе ополчения Минина и Пожарского. Простолюдин Минин при нём получил дворянское звание, он разъезжал с различными государственными делами по стране. Например, отлаживал систему сбора налогов, что для Руси, разорённой многолетней Смутой, было очень важно. И умер Кузьма в 1616 году в то время, когда возвращался из Казани, куда ездил по важнейшему поручению царя. Не менее царь благоволил и к его сыну Нефёду...

Однако кроме царя была ещё и родовая аристократия, которая явно была не в восторге от личности «бывшего простолюдина». Кроме того, многие аристократы во время Смуты запятнали себя участием в различных «воровских» делах, вплоть до сотрудничества с иностранными захватчиками… Понятно, что им очень хотелось предать эти поступки забвению, в том числе и через забвение того, как именно происходило освобождение Москвы в 1612 году.

Ещё надо помнить сломленную психологию русских людей того времени. Да, Михаил Романов в 1613 году взошёл на престол, но до этого мы видим целую чехарду царей и самозванцев, поэтому было у многих ощущение — поживём увидим, а вдруг и этот не удержится? Никто не мог предположить, что династия утвердится на 300 лет. Но династия удержалась, а перед Русью вставали новые вызовы, шли новые войны, и Смута со всеми её героями и антигероями постепенно уходила на второй, а порой и на третий план…

— Ладно, но почему же забытым Минин оказался и у нижегородцев?

Алексей Морохин: Наверное те же причины коснулись и позиции нижегородской аристократии. Даже в поздних нижегородских летописях основная заслуга в создании ополчения приписывается князю Пожарскому, а Минин вообще не упоминается. Почему?

Наверное потому, что Минин это человек, который, говоря современным языком, оказался «несистемным» — он пошёл вне правил, вне логики развития событий, даже вне логики городских властей (воевод). Эти воеводы конечно же совершили свой подвиг, очистив в течении 1608—1610 годов Нижегородский уезд от банд всевозможных самозванцев, которые терроризировали нижегородские окрестности. Нижегородские власти после свержения царя Василия Шуйского вообще не признавали верховенства Москвы, заняв, можно сказать, выжидательную позицию. Хотя идея навести порядок на Руси и изгнать иноземцев буквально висела в воздухе.

Но громко озвучил эту идею не признанный воевода или родовитый боярин, а энергичный простолюдин, который не просто призвал идти в поход, но и стал великолепным организатором ополчения. Увы, раздосадованная нижегородская аристократия даже отказалась принять активное участие в этом ополчении...

— Когда именно возвращается интерес к Минину в России? Может с царя Петра Первого, который по легенде во время визита в Нижний Новгород посещал могилу Минина?

Алексей Морохин: Это на самом деле только легенда. Сохранился подробный отчёт о поездке Петра в Нижний. Там нет никакого упоминания о визите на мининскую могилу. Да и к тому времени она фактически была безымянной…

На конкретное захоронение Минина в Спасо-Преображенском соборе Нижнего Новгорода впервые документально указал в 1765 году военный чиновник екатерининской эпохи подполковник Свечин, который составлял подробный обзор городов Казанской губернии (а Нижний входил тогда в состав этой губернии). Подполковник упомянул в отчёте о могилах великих нижегородских князей, а также о захоронении Кузьмы Минина и его сына Нефёда.

А в 1794 году город посетил известный тогда поэт Ильинский, который не просто указал на заброшенную могилу, но и призвал русскую общественность привести захоронение в порядок. На эту инициативу широко откликнулось московское купечество, которое выделило по теме временам немалые деньги — 200 рублей. А вот нижегородские купцы, увы, остались глухи к эти призывам. Это, конечно же, не делает чести нашим землякам.

Андрей Кузнецов: Надо сказать, что призыв Ильинского прозвучал не случайно. В конце XVIII – начале XIX века у образованной части русского общества возник небывалый до того интерес к отечественной истории и её героям. Заговорили и о подвиге гражданина Минина, в том числе Михаил Васильевич Ломоносов и другие не менее известные деятели. Своё слово сказал и Николай Михайлович Карамзин.

Есть сведения, что царь Александр Первый активно готовился праздновать 200-летие династии Романовых, в числе мероприятий было намечено и чествование подвига Минина. Но празднования не состоялись из-за вторжения Наполеона. Впрочем, Отечественная война 1812 года дала дополнительный толчок общественного интереса к личности Минина, как пример всенародного, не взирая на сословные перегородки, единения перед лицом внешнего врага. Поэтому отнюдь не случайно в 1818 году на Красной площади в Москве появился знаменитый монумент гражданину Минину и князю Пожарскому скульптора Мартоса.

— Особый интерес к нашему героя, судя по вашей книге, проявил царь Николай Первый. Как раз при нём изучение подвига Минина достигла в дореволюционной России настоящего пика. Как вы думаете, почему?

Алексей Морохин: Николай желал быть не просто императором всероссийским, но и всенародным царём, в том числе и для простого народа. А Кузьма Минин очень подходил для такого рода официальной позиции. Поэтому царь всячески поощрял изучение подвига нижегородского ополчения. Кроме того, надо учитывать и польский фактор — во время царствования Николая в подвластной ему Польше случилось два крупных восстания, которые носили больше даже не антицарский, а русофобский характер. Минин и Пожарский, которые в своё время изгнали поляков из Москвы, служили для власти наглядным примером, как именно следует обращаться с польским врагом России и православной веры…

В 1834 году царь посетил Нижний Новгород, приехал на могилу Минина и поклонился ей. С тех пор этот ритуал стал обязательным для всех царствующих особ во время их визитов в наш город.

— После Октябрьской революции отношение к Минину поначалу было резко отрицательным...

Андрей Кузнецов: Да, и связано это было именно с революционными преобразованиями, когда новые власти всеми силами стремились отказаться от героев прежних времён. Тем более Минин в 1613 году способствовал восстановлению монархию в России, а это шло в противовес с идеями мировой революции. Советские историки тогда договорились до того, что Смуту объявили чуть ли не «народной крестьянской революцией», которую якобы «потопили в крови лавочник Минин и помещик-крепостник князь Пожарский». Фактор иностранной интервенции совершенно не учитывался.

Однако в Нижнем Новгороде уважение к Минину, не смотря ни на что, продолжало оставаться глубоким. В том числе и у местных советских руководителей. В 20-ые годы даже рассматривался вопрос об установке памятника народному герою. И когда в ходе антирелигиозной компании было принято решение уничтожить Спасо-Преображенский собор, местная советская интеллигенция при явной поддержке местных властей сделала всё, чтобы сохранить его останки.

Эти останки в 1929 году были извлечены из могилы специальной комиссией, подробно описаны и сданы на хранение в областной краеведческий музей. Там они и пролежали до 1962 года, когда к 350-летнему юбилею ополчения они были торжественно перезахоронены в Михайло-Архангельском соборе нижегородского Кремля, где и покоятся поныне...

Кстати, важную роль в реабилитации Минина сыграл сам Сталин, который сильно интересовался жизнью героя. Говорят, когда в 30-ые годы Сталину принесли учебник истории, где Минин и Пожарский назывались «контрреволюционерами», он усмехнулся и заметил: «Что, тогда шведов и поляков мы будем называть революционерами?!». И забраковал учебник.

С этого момента Минин прочно вернулся на пантеон героев нашего Отечества. А Великая Отечественная война, когда его именем назвали главную площадь города и установили на ней памятник, только закрепила это положение. Думаю, что теперь окончательно и бесповоротно.

— В своей книге вы упомянули версию о том, что на самом деле останки Минина в 1929 году были извлечены вовсе не специальной городской комиссией, а неким молодым человеком Николаем Барсуковым, человеком религиозным и богобоязненным. Якобы тем самым он хотел уберечь от большевистского поругания останки спасителя Отечества. А потом, уже после реабилитации Минина, он передал их в краеведческий музей, откуда их и извлекли в 1962 году…

Алексей Морохин: Да, есть такая версия. Она сегодня особенно популярна в среде Русской Православной Церкви. В книге версия рассмотрена подробно. Прямо скажу — мы сомневаемся в её достоверности. Потому что никаких иных свидетельств, кроме слов самого Барсукова, да ещё в изложении третьих лиц, на сегодня просто нет.

А вот документы свидетельствуют, что в 1962 году были захоронены именно те останки, которые были извлечены специальной комиссией 1929 года. Достаточно для этого сравнить описи в том и в другом случае.

Андрей Кузнецов: Да, ничего уничижительного для прихожан Церкви в этом я не вижу. Просто всегда надо помнить, что любой период нашей истории, в том числе и советский, всегда сложен и многообразен. И нельзя наше прошлое рассматривать только в одних чёрно-белых красках...

Подготовил Вадим Андрюхин, главный редактор

P.S. Память о Кузьме Минине действительно пережила нелёгкую историю, в том числе и в Нижнем Новгороде. Не смотря на возвеличивание героя в дореволюционную эпоху, ему тогда так и не удосужились поставить памятник на малой родине. Хотя ещё в 1865 году император Александр Второй в ответ на ходатайство нижегородского Ярмарочного комитета разрешил начать сбор средств для сооружения памятника Минину и Пожарскому в Нижнем Новгороде. Средства собирались по всей России почти полвека! И только в 1912 году по результатам специального конкурса право на создание памятника выиграл скульптор В.Л.Симонов.

Он предложил по-настоящему величественное сооружение! Памятник, согласно его замыслу, должен был представлять собой гигантский набатный колокол. Низ колокола украшали скульптуры нижегородцев, собирающих деньги на ополчение. А верх венчали облачённые в одежды XVII века фигуры Минина, в призыве к народу страстно сжимающего рукой шапку, и Пожарского, обнажающего меч. По отзывам современников, проект монумента производил не меньшее впечатление, чем известная композиция Ивана Мартоса.

17-го мая 1913 года в центре Благовещенской площади (ныне площадь Минина и Пожарского) в присутствии царя Николая Второго произошла торжественная закладка гранитного постамента будущего памятника. Однако начавшаяся вскоре Первая мировая война задержала открытие самой скульптуры, хотя в Петрограде она была уже отлита из бронзы. А когда большевики пришли к власти, то ни о каком открытии не могло уже идти речи. В 1918 году постамент был варварски уничтожен. Часть гранита с него ушло на сооружение монумента «Жертвам революции 1905 года», который и поныне стоит в скверике на площади Свободы в Нижнем Новгороде. Что же касается бронзовых скульптур, то их судьба остаётся неизвестной. Вероятней всего, их просто переплавили…

Как уже говорилось выше, в это время наступило время очередного забвения миниского подвига. В 1920 красный историк Михаил Покровский накропал книжонку под названием «Русская история в самом сжатом очерке». Этот труд начинается с того, что Покровский предлагает отменить название государства – Россия – и писать его только в кавычках. Ибо, по его мнению, «Российская империя вовсе не была национальным русским государством. Это было собрание нескольких десятков народов, объединённых только общей эксплуатацией помещичьей верхушки и объединённых при помощи грубого насилия». То есть, считал Покровский, у русских не было настоящей истории, а значит, не было и своих национальных героев. Этим героям крепко досталось в его книжке – они там сплошь изображались реакционерами, мракобесами и палачами, которые только и мечтали о закабалении простого народа. Минин и Пожарский не стали здесь исключением. Покровский назвал их «реакционными представителями боярско-торгового союза, заключённого 318 лет назад на предмет зверского удушения крестьянской войны».

Вот так – польские интервенты, грабившие Москву, советскими историками были превращены в крестьянских повстанцев, а их победители – в царских карателей! Такая «переоценка» истории тут же вдохновила тогдашних кремлёвских прихлебателей от литературы. Поэт Джек Алтаузен в 1930 году разродился следующими стихами:

«Я предлагаю Минина расплавить, Пожарского…

Зачем им пьедестал?…

Довольно нам двух лавочников славить –

Их за прилавками Октябрь застал…

Как жаль, что мы им не свернули шею!

Оно, наверное, было бы под стать.

Подумаешь – они спасли Расею.

А может, лучше было не спасать?».

Эти стихи прямо призывали уничтожить памятник Минину и Пожарскому на Красной площади. Идею тут же горячо поддержал другой поэт – Демьян Бедный, собутыльник некоторых членов Политбюро ЦК ВКП(б). В том же 1930 году он написал в главном официозе правящей партии — газете «Правда» – фельетон под названием «Без пощады», где призвал к погрому знаменитой скульптуры:

«Маячит доселе на площади Красной

Самый подлый, какой может быть, монумент…

Минин стоит раскорякой

Пред дворянским кривлякой…».

Далее Бедный дописался до того, что по его, невесть откуда взятым данным, оба «национальных героя» были не только палачами «крестьянского восстания», но и обычными ворами, обкрадывавшими государственную казну.

«Для меня здесь нет никакой новизны,

Патриоты извечно по части казны

Неблагополучны:

Патриотизм с воровством неразлучны!

Я точно знаю, что на краски октябрьского чудо-парада,

Ухмыляясь, бронзовым взором глядят

Исторических два казнокрада…».

В финале поэт предлагал решить раз и навсегда проблему памятника – «взорвать динамитом»...

Однако такая позиция отнюдь не отражала мнения всего советского высшего руководства. Как известно, Сталин не раз давал резкую отповедь клоуну Демьяну Бедному. В том же 1930 году он написал поэту:

«Вы стали возглашать на весь мир, что Россия в прошлом представляла сосуд мерзости и запустения… что «лень» и стремление «сидеть на печке» является чуть ли не национальной чертой русских вообще, а значит и русских рабочих, которые, проделав Октябрьскую революцию, конечно, не перестали быть русскими. И это называется у Вас большевистской критикой! Нет, высокочтимый т. Демьян, это не большевистская критика, а клевета на наш народ, развенчание СССР, развенчание пролетариата СССР, развенчание русского пролетариата».

А 15-го ноября 1937 года в «Правде» появилась разгромная статья под названием «Фальсификация народного прошлого». В ней Демьяну Бедному ставились в вину искажение российской истории и «оплёвывание народного прошлого», особенно древнерусских богатырей, воплощавших думы и чаяния русского народа. С этого момента Бедный, вместе с прочими красными космополитами, окончательно заткнулся...

А Минин и Пожарский стали возвращаться на пьедестал героев. В 1939 году об их подвиге был снят художественный фильм — одна из лучших, на мой взгляд, исторических экранизаций за всю историю отечественного кино. Великая Отечественная война окончательно их «реабилитировала», в том числе и в Нижнем Новгороде. Центральная площадь города с тех именуется площадью Минина и Пожарского. Тогда же в 1943 году наконец-то появился и памятник Кузьме Минину.  Хотя он был и не таким роскошным, каковым его видели дореволюционные скульпторы, но всё же именно этот монумент провожал бойцов Красной Армии, которые уходили на фронт...