Палачи — как во время войны становились предателями
Недавно вышла книга известных российских военных историков Дмитрия Жукова и Ивана Ковтуна «Бургомистр и палач». Книга посвящена описанию жизни двух изменников Родины времён Великой Отечественной войны — обер-бургомистра автономного Локотского округа Бронислава Каминского и девушки-палача Антонины Макаровой — она в этом самом Локте занималась массовыми расстрелами советских граждан... Эти два человека стали по своей сути настоящим олицетворением сотрудничества наших граждан с врагом, или по научному — коллаборационизма.
Мы решили встретиться с авторами книги и поговорить о том, как ТАКОЕ сотрудничество вообще стало возможным — ибо тогда на нашу землю вторгся враг, который особо не скрывал своих людоедских планов как в отношении всей страны, так и в отношении самого русского народа. Тем не менее, среди наших граждан нашлись те, кто пошёл к этим людоедам в услужение...
Историческая справка.
Бронислав Каминский. Родился в 1899 году в польской семье. В 1917 году поступил в Петроградский политехнический институт, но вскоре вступил добровольцем в РККА. Член ВКП(б). После Гражданской войны закончил институт затем работал на химическом заводе «Республика». В 1935 году за критику коллективизации исключён из ВКП(б), в августе 1937 года был арестован и осуждён якобы за симпатии к партийной оппозиции. Ссылку отбывал на Урале.
В начале 1941 года был отправлен на поселение в Локоть Орловской области (ныне посёлок относится к Брянской области). До войны работал на спиртзаводе. В октябре 1941 года, когда немецкие войска заняли Локоть, стал заместителем бургомистра Воскобойника, а с января 1942 года после его гибели сам возглавил «Локотский округ самоуправления». Сформировал бригаду «Русской Освободительной Народной Армии» (РОНА), для защиты округа от красных партизан. Участвовал во многих карательных антипартизанских акциях. Вместе с немцами ушёл на Запад, сначала в Белоруссию, потом — в Польшу.
В 1944 году РОНА была преобразована в 29-ую дивизию СС. В этом статусе каратели Каминского приняли участие в подавлении польского восстания в Варшаве. За совершённые преступления во время этого подавления немцы арестовали Каминского, а потом приговорили его к расстрелу и казнили.
Антонина Макарова. Родилась в 1920 году. Жила в Москве, училась в школе, работала. В 1941 году, когда началась Великая Отечественная война, Макарова оказалась на фронте в качестве санитарки. Под Вязьмой попала в окружение. Долго скиталась по лесам, пока однажды не попала в посёлок Локоть. Добровольно поступила на службу в локотскую вспомогательную полицию, где поначалу она просто избивала арестованных антифашистов, но обер-бургомистр Бронислав Каминский посчитал эту работу для неё неподходящей, и Макаровой выдали пулемёт «Максим» для исполнения смертных приговоров, к которым были приговорены советские партизаны и члены их семей.
На послевоенном судебном процессе было доказано, что она лично расстреляла 168 человек. За каждый расстрел Макарова получала по 30 рейхсмарок. После расстрелов Макарова снимала с трупов понравившуюся ей одежду, мотивируя это так: «Чего добру пропадать?» Часто она жаловалась на то, что на одеждах убитых остаются большие пятна крови и дыры от пуль.
Летом 1943 года Макарова из Локтя ушла с немцами на Запад, тем самым фактически дезертировав из полиции. В конце войны оказалась Кёнигсберге, где работала на немецком заводе в качестве остарбайтера. Когда в 1945 году Красная армия захватила город, Макарова скрыла свои кровавые похождения во время оккупации. Её снова мобилизовали в Красную армию и направили для прохождения дальнейшей службы в 212-ый запасной стрелковый полк 11-ой гвардейской армии, затем из-за проблем со здоровьем она оказалась в терапевтическом полевом подвижном госпитале. После выздоровления она демобилизовалась и стала работать в этом госпитале санитаркой. Здесь же она познакомилась с красноармейцем Виктором Гинзбургом, за которого позже вышла замуж.
После войны Антонина с мужем поселилась в Лепеле (Белорусская ССР) (это был родной город Виктора) и у них родилось две дочери. Антонина работала на Лепельском промкомбинате, где проводила контроль качества продукции. Она считалась ответственным и добросовестным работником, её фотография часто оказывалась на местной доске почёта... В 1978 году её арестовали органы КГБ. 20 ноября 1978 года суд Брянской области приговорил её к высшей мере наказания — смертной казни. 11 августа 1979 года приговор был приведён в исполнение...
— Я бы хотел центральной темой нашего с вами разговора сделать проблему предательства в годы Великой Отечественной войны. В вашей книге представлены два основных персонажа. Это обер-бургомистр Локотского округа Бронислав Каминский и девушка-палач Антонина Макарова, которую местные жители прозвали Тонька-пулемётчица, известная россиянам по многочисленным газетным публикациям и по сериалу «Палач»... Как известно, предательство вещь многогранная, поскольку далеко не единственная причина обычно толкает людей на такого рода поступки. На ваш взгляд, какая основная мотивация была у этих двух людей?
Дмитрий Жуков. Да, предательство действительно вещь многогранная. В каждом отдельном случае надо разбираться отдельно и персонально. Эти два персонажа из нашей книги прошли свой сугубо личный путь к измене. На наш с Иваном взгляд оба они являлись неотъемлемой частью того советского общества, какое было на тот момент истории. Антонина Макарова вообще родилась и выросла при советской власти, была комсомолкой, в 1941 году добровольно пошла на фронт медсестрой... Её случай — это наглядный пример безидейного коллаборационизма, просто так сложились обстоятельства, что она оказалась на оккупированной территории и чтобы выжить, пошла на услужению к врагу. А вот с Брониславом Каминским всё гораздо сложнее.
Его юность выпала на период революции и гражданской войны. Он положительно воспринял приход к власти большевиков, служил добровольцем в Красной армии, потом в милиции. Закончил институт, стал инженером-химиком, даже вступил в ряды ВКП(б). А вот дальше...
На мой взгляд уже в середине 30-ых годов о нём можно говорить как о неблагонадёжном для власти гражданине. Во-первых, он был чистокровным поляком, а Польша в то время считалась для Советского Союза враждебным государством. Родной брат Каминского вообще жил в Польше, и они активно переписывались. Во-вторых, Каминский стал критиковать ту политику, которую на тот момент проводила правящая партия. Например, резко отзывался о коллективизации...
— Извините, что я вас перебиваю, но мне кажется, что его разочарование советской властью крылось не только в его польском происхождении или в критическом подходе к политическим процессам. Из вашей книги видно, что Каминский был личностью весьма самолюбивой. У меня даже сложилось ощущение, что по большому счёту он коммунистам не простил то, что ему по разным обстоятельствам не удалось сделать в СССР удачную карьеру. Отсюда возник болезненный комплекс неполноценности, который он смог компенсировать уже только во время войны, когда пошёл на сотрудничество с немцами.
Дмитрий Жуков. Я с вами согласен, самолюбия ему точно хватало с избытком. Тем более он был человек с высшим образованием, что по тем временам было большой редкостью, и такие кадры очень ценились. И всё же классово он был несколько чуждым власти, так как отсутствовало рабоче-крестьянское происхождение. Плюс ещё и поляк. Полагаю, что в этих условиях он сделал довольно удачную карьеру – главный инженер завода. Но, наверное, это было всё равно не то, о чём он мечтал.
Во время ежовщины он был арестован, какое-то время провёл в тюрьме Ленинградского Управления НКВД. Его исключили из партии. А через некоторое время выслали из Ленинграда — сначала на Урал, потом разрешили перебраться в посёлок Локоть Орловской области, где он устроился по специальности инженера-химика на местный спиртзавод. Там он и познакомился со своим антисоветским единомышленником, инженером Константином Воскобойником, с которым потом и перешёл на сторону врага. Воскобойник был антисоветчиком с большим опытом — бывший эсер, участник антисоветского повстанческого движения, сидел в лагерях. Так что они нашли друг друга.
— Это правда, что Каминский был завербован НКВД в качестве осведомителя?
Дмитрий Жуков. Да, это правда. Любопытно, что Каминский имел агентурную кличку «Ультрамарин», а это было название продукции ленинградского завода «Республика», где он работал. Так что, похоже, что завербовали его ещё в Питере. Видимо сотрудничество Каминского с НКВД и стало причиной того, что его не осудили на реальный срок с отбыванием наказания в ГУЛАГе, а ограничились только высылкой. Кроме того, семья его никаким репрессиям не подвергалась, им даже оставили ленинградскую квартиру, в которой прожило не одно поколение Каминских.
Однако я бы не сказал, что Каминский был добросовестным агентом. Скорее всего стал он им по принуждению — иначе его ждала бы более печальная участь. Во время войны наша разведка пыталась его шантажировать этим сомнительным прошлым, но неудачно. Немцы в общем-то с пониманием отнеслись к тому, что их подручный в 30-ые годы был вынужден сотрудничать с НКВД.
— Некоторые современные поклонники Каминского — а такие, увы, сегодня есть в России — утверждают, что национал-социалистическая партия «Викинг» и вообще вся структура Локотского самоуправления якобы была создана ещё до войны, в условиях подполья. И когда пришли немцы, Воскобойник и Каминской только легализовали то, что было ими создано ещё задолго до оккупации.
Дмитрий Жуков. Это мифы. Да, Каминский с Воскобойником очевидно вели между собой разного рода антисоветские разговоры, но не более того, какая-либо подпольная политическая группировка в довоенных советских условиях просто была обречена на быстрое раскрытие и уничтожение. Нет, думаю, что всё у этих деятелей возникло только с приходом немцев.
Что же тогда произошло? В начале октября 1941 года немцы прорвали позиции войск Брянского фронта и устремились на восток. Посёлок Локоть немецкие танки проскочили, можно сказать, не задерживаясь. Возникла своеобразная пауза, когда советская власть уже ушла, а оккупанты толком ещё не утвердились. Наши «герои» воспользовались этим и начали создавать своё самоуправление. Некоторые местные жители охотно им в этом помогали, потому что любая, пусть даже самая плохая власть в тех условиях была всё же лучше, чем анархия и отсутствие власти вообще. Немцы, у которых всегда головной болью было установление устойчивого управления оккупированными территориями, очень обрадовались такой инициативе и потому её активно поддержали...
Кстати, в трофейных немецких документах существует разноголосица по этому поводу. В одних из них говорится, что в Локте власть Каминского утвердилась ещё до их прихода, в других — что только с момента начала оккупации. Поэтому я думаю, что верна та версия, о которой я только что рассказал.
— Одним из первых актов Локотского самоуправления стало создание нацистской партии «Викинг». Как вы думаете, Воскобойник и Каминский были убеждёнными нацистами?
Дмитрий Жуков. Про Воскобойника, бывшего эсера, и его настоящие убеждения говорить сложно. Он был убит партизанами уже спустя несколько месяцев после начала оккупации, в январе 1942 года. А вот Каминский был точно убеждённым нацистом. Хотя некоторые наши оппоненты, пытаются утверждать, что Каминский якобы был нацистом вынужденным. Да, признают они, в его листовках и газетах были дифирамбы Гитлеру и антисемитские высказывания, но якобы он был вынужден делать это, потому что в условиях оккупации иначе было нельзя. Однако это противоречит сохранившимся немецким документам, а также многочисленным свидетельствам очевидцев событий, которые чётко говорят о том, что Каминский — убеждённый нацист и что он мечтает о создании в России того строя, какой был в гитлеровской Германии.
— Интересно. Но ведь немцы только себя считали настоящими национал-социалистами, а другим народам в этой идее отказывали.
Дмитрий Жуков. Тут не так всё просто. Гитлер действительно признавал национал-социалистическую идею лишь за немецким народом. А вот его правая рука — особенно под конец войны — шеф СС Генрих Гиммлер прошёл в этом вопросе определённую эволюцию. Потому что жизнь заставила — Германии перестало хватать солдат, вот их под нацистскими знамёнами и пытались вербовать по всей Европе. Поначалу это коснулось близких по крови германоязычных народов, вроде датчан, норвежцев и голландцев. А потом в легионы СС начали созывать уже и славян, которые раньше в глазах того же Гиммлера были недочеловеками. Летом 1944 года он лично принял у себя Бронислава Каминского, после чего выпустил распоряжение о создании на базе его полицейской бригады отдельной 29-ой русской дивизии СС. Самому Каминскому было присвоено звание бригадефюрера, то есть генерал-майора войск СС.
— Здесь мы забежали несколько вперёд. Давайте вернёмся к периоду оккупации Орловской области. Насколько Каминский был самостоятелен от немцев?
Дмитрий Жуков. Смотря в чём была эта самостоятельность. В политическом плане такая самостоятельность конечно же была — немцы особо не вмешивались ни в самоуправление, ни в вопросы политической агитации. Им главное было наладить бесперебойные поставки продовольствия, фуража для нужд своей армии, а Каминский это в общем-то делал успешно. А вот военной самостоятельности у него точно не было. Да, он создал из отрядов местных полицаев воинские части, которые назвал «Русской освободительной народной армией» (РОНА). Но противостоять нарастающему партизанскому движению в брянских лесах эта армия, как самостоятельная боевая единица, точно не могла. Поэтому все антипартизанские акции РОНА осуществляла только при взаимодействии и под руководством немецких оккупантов.
— У вас нет ощущения, что по многим аспектам жизни автономного округа Каминский, особенно в вопросах агитации и пропаганды, копировал сталинскую систему, с которой боролся?
Дмитрий Жуков. Да, отчасти. Просто никакой иной системы он не знал. Все его газетные лозунги, призывы, публикации — точно родом из 30-ых годов, только с другим политическим знаком: вместо дорогого вождя товарища Сталина любимый вождь Адольф Гитлер. Вместо руководящей и направляющей силы эпохи ВКП (б) — наш рулевой партия «Викинг». Уже в Белоруссии газета Каминского откровенно писала о том, что успешную борьбу с партизанами РОНА якобы помогают бессмертные идеи национал-социализма.
Впрочем ничего удивительного в этом нет. И сам Каминский был родом из Советского Союза, и его ближайшие помощники — Мосин, Васюков, эти вообще до войны трудились в советских районных органах власти.
— Правда ли, что Каминский, как прирождённый поляк, оказавшись после бегства из Локтя в Белоруссии, отказывался воевать с польскими партизанами?
Иван Ковтун. В августе 1943 года, после разгрома немцев на Курской дуге, Красная армия подошла к Локтю. Немцы эвакуировали Каминского и его РОНА вместе с семьями на запад, в Белоруссию. Поначалу они оказались в городе Лепель, где попытались воссоздать то самоуправление, которое у них было в Орловской области. А весной 1944 года их перебросили на запад, под Дятлово, это почти на польской границе, и здесь действительно активно действовали польские партизаны.
Миф о том, что он якобы отказывался воевать с поляками возник уже после войны. Этот миф распространяли многие симпатизировавшие Каминскому эмигранты, такие как, например, публицист Михаил Бобров и член известной антисоветской организации НТС Роман Редлих, который какое-то время провёл в бригаде Каминского. По их словам, к Каминскому приехал важный немецкий чин из СС и потребовал принять участие в антипольских карательных акциях. Якобы Каминский отказался это делать — мол, я воюю только с большевиками, к тому же я сам поляк и мне оскорбительно выслушивать такие предложения...
На самом деле никаких подтверждений такой позиции Каминского нет. Мало того, есть документальные сведения, что он принял участие в этих карательных акциях. Ну, а сам факт того, что он не стал отказываться от участия в подавлении антинацисткого восстания в Варшаве, уже говорит о многом.
— В Варшаву он прибыл уже как генерал СС. Его бойцы, судя по вашей книге, натворили там великое множество преступлений... А его самого можно считать военным преступником?
Иван Ковтун. Безусловно. Дело не только в измене Родине, которое он совершил в период войны. Он лично принимал участие во многих карательных антипартизанских акциях, когда убивали мирных жителей и сжигали их дома, лично принимал участие в пытках людей — например, в истязаниях арестованных участников Комаричского подполья. Зафиксирован и факт, как он, уже на территории Белоруссии, лично забил человека насмерть — это когда один крестьянин вовремя не подал подводу для нужд РОНА, за эту провинность Каминский лично бил этого несчастного до тех пор, пока тот не умер... Эти его преступления точно попадают под категорию преступлений против человечности.
— Получается, что его гибель в 1944 году точно спасла его от заслуженного послевоенного суда и от позорной смерти на виселице... Как на самом деле он погиб? По этому поводу до сих пор ходит много слухов — специальный тайный суд СС, акция польских партизан, диверсия советской разведки...
Иван Ковтун. Конечно же это был суд СС, остальное просто домыслы. Да, его осудили и казнили сами же немцы. Формально — за то, что его бойцы совершили убийства немецких граждан в восставшей Варшаве, за безудержные грабежи и насилия. Но это только отговорка. Потому что сами немецкие каратели совершили там не менее тяжкие преступления, но никто из германского руководства их не осудил. На мой взгляд, просто между Каминским и руководителем операции по разгрому Варшавы, известным нацистом и генералом СС Эрихом фон дем Бах Зелевски произошёл межличностный конфликт: по мнению фон дем Баха , каминцы якобы не точно следовали приказам высшего командования, не выполняли конкретно поставленных боевых задач, периодически конфликтовали с немецкими командирами... Каминский не соглашался с претензиями и постоянно ссылался на авторитет Гиммлера, второго человека в рейхе. Мол, он, Каминский, подчиняется только ему и никому более. Немцам в конце концов всё это сильно надоело, и они решили убрать строптивого бригадефюрера.
Его вызвали в Лодзь, где состоялся короткий «суд чести офицеров СС» — там его обвинили во всевозможных преступлениях и тут же казнили. Заодно ликвидировали всех, кто его сопровождал в той поездке. А солдатам Каминского объявили, что того якобы ликвидировали польские партизаны... Вскоре после этого 29-ая дивизия СС была расформирована, а бывших эсэсовцев передали в армию генерала Власова.
— Кстати, есть версия, что Каминского немцы ещё и убрали потому, что он мог составить конкуренцию генералу Власову, который в конце 1944 года встал во главе коллаборационистского «Комитета Освобождения народов России», то есть стал главным над всеми бывшими советскими гражданами, которые сотрудничали с врагом... Скажите, почему Власов и Каминский так и не сошлись на почве ненависти к Сталину?
Иван Ковтун. Прежде всего по причине неуёмных личных амбиций обоих. К тому времени, когда попавшего в плен Власова немцы стали использовать в своих пропагандистских целях — а именно таковым чисто пропагандистским инструментом генерал и был до конца 44-го года — Каминский уже имел под своей рукой целую автономную область, свои вооружённые силы, которые беспрерывно воевали с партизанами. И кто такой для него был Власов? Да никто, просто очередной советский военачальник, который переметнулся к немцам только потому, что попал в окружение. Впрочем, так же презрительно к Власову относился не только Каминский, но и другие полевые командиры из русских карательных подразделений. Тот же Гиль-Родионов, например — это который возглавлял русскую бригаду СС «Дружина». Никто из них не хотел подчиняться Власову, почти каждый из них вынашивал свои собственные фюрерские планы по будущему обустройству некоммунистической России.
Что же касается того, что немцы убрали Каминского как возможного конкурента Власову... Нет наверное, потому что немцы в общем-то никогда не видели бригадефюрера в качестве государственного лидера. Если бы они захотели, то вполне бы могли заставить его подчиниться Власову, и Каминский точно бы унял все свои амбиции. Нет, просто был конфликт с фон дем Бахом, который закончился для бригадефюрера столь печально.
— Какова роль НТС в эпопее Каминского? Частично вы о ней уже упоминали...
Дмитрий Жуков. Да, эта структура действительно пыталась проникнуть к каминцам, попытавшись навязать им свою идеологию — через того же Романа Редлиха. Сам Каминский до конца оставался верным своим нацистским идеям, особенно когда командовал Локотским округом. Более-менее заметных успехов НТС в рядах РОНА удалось достичь только в Белоруссии, когда Каминскому было просто некогда заниматься идеологией — он полностью вынужден был сосредоточиться только на боевых действиях. Этим и воспользовались солидаристы, которые в прессе белорусского города Лепеля и РОНА довольно удачно протаскивали свои идеи. Однако скоро пришлось уходить в Польшу, а тут каминцам стало вовсе не до идейных предпочтений — они отныне стремились только выжить и не попасть в руки Красной армии.
— Вернёмся к Тоньке-пулемётчице. Вот вы сказали, что она была типичным представителем безидейного коллаборационизма — в отличии от Каминского. Ладно, люди в то время попадали в разные сложные и даже трагические обстоятельства. У оккупантов она могла бы стать какой-нибудь уборщицей, поварихой, просто рабочей силой, какую немцы широко использовали. Но она предпочла именно роль палача. Вы знакомились с её уголовным делом. Почему она выбрала именно эту страшную роль?
Дмитрий Жуков. По материалам дела сказать сложно. Она сама давала в КГБ по этому поводу очень невнятные объяснения, ограничиваясь общими фразами: «Была молода... проявила малодушие». Нельзя полностью исключить, что всё-таки какая-то склонность к садизму у неё была, это и проявилось во время войны...
Иван Ковтун. Мне кажется, что тут были разные обстоятельства. И её личная трагедия сержанта Красной армии, оказавшегося в окружении, и реальная угроза гибели от голодной смерти, и склонность к садизму. Всё это трагически сфокусировалось в одной точке и «выстрелило», когда она попала в посёлок Локоть к Каминскому.
— Знаете, мне тоже приходилось знакомиться с разными уголовными делами против карателей времён войны. Помню один случай, когда в 70-ые годы в Горьковское Управление КГБ пришёл один бывший каратель и завил, что жить больше не может и не хочет — потому что во сне к нему стали приходить убитые и замученные им люди. И положил на стол следователя тетрадь, где подробно описал все свои «подвиги»... Случай с Антониной Макаровой, я так понял, несколько иной. Она ни в чём не раскаялось и продолжала жить, как ни в чём не бывало. Пока за ней не пришли чекисты.
Дмитрий Жуков. Знаете, в чужую голову не залезешь... После ареста она призналась, что каждая экзекуция, каждый учинённый ей расстрел давался с большим трудом. За пулемёт она бралась только тогда, когда напивалась водки... Скажу только одно — она была женщиной, которая умела себя контролировать. После войны она решила, что все про неё забыли и что теперь надо начинать жить заново. Все свои заботы она отдала семье, тем более у неё пошли дети — наверное это разгрузило её психику от тяжёлых воспоминаний. При этом вела себя очень осторожно, в дружеских застольях старалась участия не принимать, работала старательно, но без фанатизма. Наверное так бы тихо и прожила оставшуюся жизнь, если бы не упорный розыск со стороны КГБ, который искал девушку-палача. Это розыск шёл очень долго, дело за отсутствием главного обвиняемого несколько раз закрывали... Впрочем, все обстоятельства её розыска и ареста мы изложили в книге.
— Она сразу призналась в своих преступлениях?
Дмитрий Жуков. Да, особо не запиралась. Тем более обвинительная информация на неё была собрана очень солидная. Да и по всей видимости она уже ждала ареста. Ведь следить за ней начали где-то за год до этого. Именно тогда появилось подозрение, что она и есть та самая Тонька-пулемётчица, которую упорно искали как сотрудники центрального аппарата КГБ, так и КГБ Брянской области. Она почувствовал к себе пристальное внимание, но, видимо, решила, что всё обойдётся...
— Макарова пыталась уйти за границу?
Дмитрий Жуков. В 1950-е годы она пыталась получить разрешение на выезд в Польшу, к родственникам мужа. Но получила отказ. Сложно сказать, была ли это реальная попытка уехать из Советского Союза или всё же действовали родственные чувства. Я думаю, что никуда она не собиралась бежать, а рассчитывала отсидеться в своей стране. Ведь никакой упёртой антисоветчицей она не была, просто считала себя жертвой страшных военных обстоятельств.
— В своей книге, помимо Каминского, вы ещё описываете тех, кто помогал ему создавать РОНА. Я имею в виду бывших командиров Красной армии, которые сначала пошли на услужение к немцам, а потом — немцы уже передали их Каминскому... Кем были эти люди — трусами, как их часто именовала советская пропаганда? Или такими же жертвами военных обстоятельств, как и Тонька-пулемётчица?
Дмитрий Жуков. Тут с каждым бывшим красным командиром надо разбираться индивидуально. Каждый руководствовался своими мотивами. Были и такие моменты. Некоторые из этих людей хотели просто вырваться из немецкого лагеря и даже рассчитывали уйти потом к своим. Уже в рядах РОНА они устанавливали связь с партизанами и подпольщиками, передавая тем разные сведения. Но нередко получалось так, что Каминский так сильно втягивал их во всевозможные карательные акции, что потом эти бывшие красные командиры понимали, что обратной дороги теперь у них нет — слишком много на их совести было военных преступлений.
В этой связи довольно показательная история получилась с начальником разведки РОНА Костенко. Долгое время считалось, что этот человек был кадровым командиром Красной армии, попал в плен, пошёл служить к Каминскому, а потом перешёл в армию Власова. После войны якобы сбежал на Запад, где прожил долгую жизнь. На самом деле не так давно историк Сергей Дробязко установил, что настоящая фамилия Костенко — Краснощёков, что он не строевой командир, а бывший сотрудник НКВД из Киева, да ещё еврей по национальности. Сохранились документы, согласно которым, будучи начальником разведки у Каминского, он вошёл в тесную связь с партизанами, которым передавал очень ценные сведения. А после войны вернулся в Советский Союз. В 1946 году его судили и расстреляли, хотя Краснощёков пытался доказать, что никаким идейным предателем он не был, что многим чем помог партизанскому движению. Но видимо всё перевесили его преступления как активного карателя...
— И последний вопрос. Локотское самоуправление и РОНА были строго идейными антисоветскими структурами или всё же большинство каминцев просто плыли по течению той страшной войны, безо всяких идеологических заморочек?
Дмитрий Жуков. Идейных фанатиков всегда и во все времена было очень мало, хотя именно они чаще всего управляют теми или иными историческими событиями. На примере Локтя, помимо самого Каминского, я бы ещё назвал одного из его сотрудников Мосина, который во время судебного процесса 1946 года над бывшими каминцами заявил советскому трибуналу, что ни о чём не жалеет и ни в чём не раскаивается... Впрочем, остальные подсудимые, включая бывшего обер-штурбаннфюрера СС Ивана Фролова, который непосредственно командовал карательной акцией в Варшаве, буквально посыпали голову пеплом и просили строго их не наказывать. Так что большинство каминцев всё же просто плыли по течению...
… Наверное не случись трагедии начала войны, когда врагу были отданы большие территории вместе с немалой частью населения, все эти люди остались бы вполне лояльными советскими гражданами. Но увы — случилось то, что случилось...
Беседовал Вадим Андрюхин
