Почему Берлин штурмовали именно весной 1945 года
Спор об этом идёт уже не одно десятилетие. А его зачинателем стал маршал Советского Союза Василий Иванович Чуйков, бывший командующий легендарной 8-й гвардейской армии, прошедшей с боями от Сталинграда до Берлина. В 1965 году Чуйков выпустил свои мемуары, в которых утверждал, что у нас был шанс закончить Великую Отечественную войну не в мае, а ещё в... феврале 1945 года!
Эти слова вызвали настоящий переполох в высшем военном и политическом руководстве страны...
В январе 1966 года Василия Ивановича вызвали на «проработку» в Главное политическое управление Советской Армии, где собрались другие маршалы. После жаркой дискуссии, на которой Чуйков твёрдо отстаивал свою точку зрения, заключительное слово взял тогдашний начальник Глав ПУРа генерал армии Алексей Епишев.
Он настойчиво порекомендовал Василию Ивановичу изменить позицию и присоединиться к официально принятой трактовке – войну мы никак не могли закончить раньше апреля-мая 45-го года. Однако Чуйков до конца жизни так и остался при своём мнении. Со временем к его точке зрения присоединились и некоторые военные историки.
Споры по этому поводу не утихли до сих пор.
Направление главного удара
Итак, на чём же основывались утверждения маршала Чуйкова?
В январе 1945 года наша армия, прорвав оборону противника в Польше, начала знаменитую Висло-Одерскую наступательную операцию. В короткие сроки немцев отбросили с польских земель за реку Одер. Главная тяжесть боёв легла на плечи войск 1-го Белорусского фронта, которыми командовал маршал Георгий Жуков, и армий 2-го Белорусского фронта под командованием маршала Константина Рокоссовского. Именно они вели наступление на центральном берлинском направлении.
Были пройдены сотни километров труднейших военных дорог, на западном берегу Одера захвачены удобные плацдармы, с которых можно было продолжить успешное продвижение вперёд. Тем более до вражеской столицы Берлина оставалось всего-то 60 — 70 километров. Примечательно, что в этот момент перед нашими войсками отсутствовали сколько-нибудь серьёзные вражеские силы. То есть дорога на германскую столицу была практически открыта! Это признавали и сами немцы.
Так, 25 января начальник германского Генерального штаба генерал Гейнц Гудериан спросил министра иностранных дел Третьего рейха Иоахима Риббентропа: «Что вы скажете, если русские через две-три недели будут стоять под Берлином?» Министр с ужасом воскликнул: «Вы считаете это возможным?!» Начальник Генштаба заверил, что такое развитие событий не только возможно, но и более чем вероятно. По воспоминаниям очевидцев, Берлин в те дни буквально застыл в страхе перед грядущим ударом советских войск.
Однако удара не последовало. Фронт остановился и стабилизировался ещё почти на два месяца...
Маршал Чуйков, чьи бойцы-сталинградцы из 8-й армии буквально рвались к Берлину, считает, что тем самым наше Верховное командование совершило грубую ошибку. Было упущено драгоценное время, за которое немцы сумели подготовить город к обороне. И уже в апреле, когда непосредственно началась Берлинская операция, взламывать эту оборону пришлось очень дорогой ценой.
Однако ни Жуков, ни Рокоссовский — при всём желании — сделать ничего не могли. Ибо непосредственно приказ на приостановку наступления войскам отдал Верховный главнокомандующий Иосиф Сталин. Возникает закономерный вопрос – чем же руководствовался Верховный, отдавая такой приказ? Неужели он не понимал всю значимость быстрого взятия Берлина?
Фронт без флангов
Любопытно, что позиция, занятая Сталиным, нашла полное понимание у командующих фронтов. К примеру, маршал Жуков в своих воспоминаниях отмечает, что февральское наступление было остановлено вынужденно. Да, в центре, на берлинском направлении, вражеских войск почти не было, однако этого нельзя было сказать о северном фланге нашего фронта.
Там, в лесах Пруссии и Померании, сосредоточилась мощная немецкая группировка под кодовым названием «Висла». Речь идёт ни много ни мало, а о 22-ух дивизиях, в том числе и о четырёх танковых. Кроме того, в районе города Штеттина располагалась немецкая 3-я танковая армия, имевшая на вооружении большое количество боевой техники.
А теперь представьте себе, если бы в разгар наступления на Берлин вся эта мощь обрушилась на наши фланги! Специалисты подсчитали, что противник вполне мог прорвать наше северное прикрытие и выйти к переправам на Одере. И тогда наступающие войска попали бы в крайне тяжёлое положение. Вместо продвижения на Берлин им пришлось бы вести оборонительные бои в условиях фактически полного окружения. Кстати, немцы были большие мастера на такие манёвры. Это своё умение по успешному окружению войск противника они не раз демонстрировали в течение всей войны...
Первоначально предполагалось, что группой армий «Висла» «займётся» только 2-й Белорусский фронт Рокоссовского. Однако фронт увяз в тяжёлых боях, сражаясь буквально за каждую пядь земли. И чтобы окончательно покончить с северной угрозой, Сталин был вынужден повернуть ударные группировки 1-го Белорусского фронта с берлинского направления на север, к берегам Балтийского моря.
И лишь после того как группа «Висла» была разгромлена, наше командование вернулось к планам по взятию Берлина. Это случилось как раз в апреле.
Кстати, маршал Чуйков в своих мемуарах не отрицает реальности северной угрозы. Однако он полагает, что нашему командованию в феврале 1945 года всё же стоило рискнуть и взять Берлин:
«Что же касается риска, то на войне нередко приходится идти на него. Но в данном случае риск был вполне обоснован. В Висло-Одерскую операцию наши войска прошли уже свыше 500 километров, и от Одера до Берлина оставалось всего 60 — 80 км».
Однако опыт войны показывает, что рисковать в бою можно, но нельзя зарываться. А в данном случае, не позаботившись о северном фланге, можно было действительно зарваться и получить совсем не тот результат, на который рассчитывали. Так что с чисто военной точки зрения наше командование поступило правильно, отложив на какое-то время наступление на Берлин.
Тайны большой политики
У Сталина были и чисто политические причины не спешить со взятием германской столицы. Разведка докладывала ему об участившихся неформальных контактах между руководством Третьего рейха и представителями наших западных союзников по антигитлеровской коалиции – США и Британией. В Берлине всерьёз рассчитывали на заключение сепаратного мира с Западом, чтобы продолжить войну на Восточном фронте, то есть против Советского Союза.
И едва в феврале наши танки приблизились к немецкой столице, уже упоминавшийся начальник германского Генштаба Гейнц Гудериан сделал попытку убедить Гитлера в необходимости заключить мир на Западе любой ценой. По некоторым данным, глава Третьего рейха уже был готов пойти на такой шаг...
Насколько же серьёзной была угроза заключения сепаратной сделки?
Многие годы после войны западные историки убеждали всех и вся, что никто не собирался мириться с нацистами, что слухи о тайных переговорах с ними являются выдумкой советской пропаганды. Однако не так давно рассекретили ряд документов из архивов британского министерства иностранных дел. И выяснились очень интересные вещи.
Оказывается, западные союзники не только были готовы заключить мир с нацистами, но и... вместе с ними начать войну против Советского Союза! Во всяком случае, с этой идеей носился тогдашний британский премьер Уинстон Черчилль, который яростно противился любому присутствию России на просторах Европы. По его расчётам, советские войска в начале 1945 года были сильно истощены, техника страшно изношена, запасы медикаментов и продуктов питания подошли к концу.
В таких условиях, считал Черчилль, самое время было начать новую войну с привлечением германских дивизий, имевших боевой опыт в борьбе с русскими.
Эту позицию всячески разделял и американский генерал Джордж Паттон. Русских он именовал не иначе как «дикими наследниками Чингисхана, которых следует навсегда изгнать из Европы». Паттон открыто заявлял, что готов немедленно вместе с немцами начать поход против Советов, «вплоть до Сталинграда».
Предполагалось, что германские войска будут привлекаться в армии западников под видом сдавшихся в плен. По согласованию с германскими генералами в плен должны были сдаваться не отдельные солдаты, а целые соединения, дабы затем можно было использовать весь их боевой потенциал...
А теперь представьте себе следующую не очень весёлую картину. В феврале 45-го наши войска всё же решились на немедленный штурм Берлина. Напуганное германское руководство бежит из столицы на запад и срочно капитулирует перед англо-американцами. После чего в районы недобитых германских группировок высаживаются десанты союзников, для «принятия капитуляции». Надо сказать, что помимо группы армий «Висла» такие группировки ещё находились в Восточной Пруссии (район Кёнигсберга), в Западной Венгрии (район озера Балатон), а также в глубоком советском тылу – в Латвии, на Курляндском полуострове, где ожесточённое сопротивление Красной Армии оказывали окружённые дивизии группы армий «Север».
После процедуры «капитуляции» западники разрывают все отношения с Москвой и объявляют ей войну. И в авангард западных войск бросаются закалённые германские армии, обуреваемые жаждой реванша за былые поражения...
Отказ Сталина от февральского штурма Берлина спутал все эти вполне реальные сценарии. Англо-американцы пребывали в недоумении. А вожди Третьего рейха вообразили, что русские выдохлись и у нацистов появилась возможность самостоятельно справиться с «коммунистической угрозой». Переговоры с западными странами были свёрнуты, Гитлер категорически запретил своим соратникам даже думать о капитуляции – хоть на Востоке, хоть на Западе.
И пока нацисты пребывали в состоянии временной эйфории, наши войска поочерёдно разгромили все их боевые группировки. Когда Советская Армия в апреле приступила к Берлинской операции, то выяснилось — на помощь германской столице прийти уже некому. Примечательно, что сама операция началась с полного окружения Берлина: надо полагать, чтобы никто из видных вождей рейха не смог сбежать на запад.
Да, маршал Василий Чуйков прав, когда говорит о том, что штурм Берлина нашей армии обошёлся очень дорого – погибло почти полмиллиона человек! Однако надо помнить, что основное сопротивление в городе нам оказывали вовсе не немцы, а их союзники. Речь идёт о французских добровольцах из дивизии СС «Шарлеман», о латышах из 15-й гренадерской дивизии СС, о наших соотечественниках из власовской «Русской освободительной армии». Этим людям терять было нечего, они действительно дрались до последнего, унеся в могилу не только свои, но и десятки тысяч чужих жизней.
А в общем, штурм Берлина произвёл на современников огромное впечатление. Хоть и большой кровью, но впервые за столь короткое время – несколько дней — был взят хорошо укреплённый современный город. Как справедливо отмечает историк Валентин Фалин:
«Взятие Берлина произвело отрезвляющее впечатление на англичан. Заключение начальников штабов британских войск было однозначным: блицкрига против русских не выйдет, и втягиваться в затяжную новую войну они не рискнули».
Таким образом, штурм германской столицы, вопреки мнению маршала Чуйкова, произошёл в самое нужное и удобное для нашей страны время, хотя и цена его оказалась действительно высокой...
Вадим Андрюхин, главный редактор
