Почему всю вину за трагедию 22 июня 1941 года свалили на Сталина
Эти вопросы волнуют наших историков вот уже много лет. Почему мы оказались не готовыми к нападению нацистской Германии 22 июня 1941 года? Кто конкретно несёт ответственность за провалы в начале войны? Ряд историков, особенно западных, опираясь на материалы хрущёвского ХХ съезда КПСС, считают, что единственным виновником случившейся трагедии является тогдашний советский руководитель Иосиф Сталин.
Да, как лидер государства он, конечно же, несёт свою долю ответственности, и с этим никто спорить не собирается. Однако открывшиеся сегодня архивные документы преподносят один сюрприз за другим. И некоторые факты буквально в корне опровергают устоявшиеся годами представления.
Эти факты говорят о том, что ситуация на самом деле выглядит гораздо сложнее и драматичнее, чем может показаться на первый взгляд...
Вот-вот начнётся
Сталина упрекают в том, что он не доверял советской разведке, которая якобы заранее сообщила точную дату нападения Германии на Советский Союз. Да, из Берлина постоянно шла информация о военных приготовлениях Германии, о возможных датах агрессии. Однако эта информация была настолько неопределённой, а подчас и вовсе ложной, что Сталин фактически перестал доверять этим источникам из Германии. Он справедливо полагал, что за всем этим может стоять хорошо спланированная вражеская дезинформация.
Кстати, уже после войны, когда в руки союзников попали документы из германских спецслужб, в которых эти сталинские подозрения нашли своё подтверждение. Немцы и в самом деле целенаправленно «щекотали» нам нервы сообщениями о ложных датах начала войны — чтобы, когда наступит «час икс», русские в него уже не поверили.
Однако у Сталина была ещё одна разведслужба, о которой автору этих строк поведал известный историк Сергей Кремлёв:
«Это разведывательная сеть наших пограничников. То были не штирлицы из берлинских светских салонов. Это были польские и немецкие коммунисты, простые рабочие и крестьяне, работавшие в немецкой приграничной зоне и сочувствовавшие нашей стране. Именно от этих людей Сталин и нарком внутренних дел Лаврентий Берия стали получать достоверную и исчерпывающую информацию о скоплении огромного количества немецких войск на наших рубежах. К началу лета 1941 года стало ясно, что война начнётся в ближайшее время».
14 июня было выпущено знаменитое заявление ТАСС, в котором говорилось, что Германия строго соблюдает договор о ненападении. На протяжении многих лет это заявление ставили в укор Сталину — оно, мол, дезориентировало наших генералов, переставших обращать внимание на военные приготовления немцев. На самом деле заявление ТАСС предназначалось прежде всего для германского руководства: как оно отреагирует? Судя по молчанию Гитлера, уклонившегося от официального ответа, стало ясно, что фюрер Третьего рейха замыслил что-то недоброе.
17 июня по приказу из Кремля командир одной из авиационных дивизий, опытный боевой лётчик полковник Захаров пролетел вдоль всей западной границы, внимательно наблюдая за немецкими передвижениями. Им был подготовлен ряд донесений, суть которых можно свести к одной фразе: «Начнётся со дня на день!».
На следующий день Сталин провёл последнее зондирование позиций Гитлера. Он предложил германской стороне немедленно принять в Берлине наркома иностранных дел Вячеслава Молотова, чтобы развеять все возникшие недоразумения. И Гитлер вновь красноречиво промолчал...
Таким образом, стало окончательно ясно, что война вот-вот обрушится на советские границы. Возникает закономерный вопрос — почему же тогда наши войска не были приведены в должную боевую готовность?
Официальная историческая наука отвечает на это примерно так: якобы Сталин не хотел давать Гитлеру лишнего повода для нападения, провоцировать его, а вывод наших армейских подразделений на боевые позиции как раз мог стать поводом для объявления войны. Вот Сталин и проявил малодушие, оставив армию в казармах.
Но ведь уже было видно, что Гитлер закончил все свои военные приготовления и ему не надо искать повод для агрессии! И Сталин, как опытный политик, чуждый всякой наивности, наверняка прекрасно отдавал себе в этом отчёт. Так что же на самом деле могло остановить его в деле принятия должных мер по защите страны?
Пропавшая директива
Интрига заключается в том, что на самом деле эти оборонительные меры, скорее всего... были приняты! 18 июня в войска, расположенные в западной части страны, ушла специальная директива наркомата обороны и Генерального штаба о приведении частей и подразделений в полную боевую готовность. На сегодняшний день ни саму директиву, ни какую-либо из её копий в архивах обнаружить так и не удалось. Ниже мы попытаемся объяснить причины этой таинственной пропажи. А пока укажем на ряд существенных признаков её существования.
Впервые о самой директиве историки узнали из протокола показаний начальника связи Западного особого военного округа генерала Григорьева, арестованного вместе со штабом округа в июле 1941 года (когда власти пытались разобраться со случившимся разгромом в первые дни войны). Григорьев тогда прямо признался следователю НКВД в том, что и он сам, и командующий округом генерал Павлов проигнорировали специальное распоряжение Генерального штаба от 18 июня о приведении войск в повышенную боевую готовность!
А вот и другие, не менее интересные свидетельства. Так, исследователи обратили внимание на то, что командование Киевского особого военного округа 19 июня вдруг переместилось из Киева в расположение своего полевого командного пункта, находившегося в районе западноукраинского города Тернополя. Что это было — личное самоуправство командования округа или исполнение конкретного приказа, отданного наркомом обороны Семёном Тимошенко и начальником Генерального штаба Георгием Жуковым, действовавших, в свою очередь, с явной санкции Сталина?
И ещё. В 1989 году «Военно-исторический журнал» провёл опрос среди бывших генералов Великой Отечественной войны (некоторые тогда были ещё живы) насчёт 22 июня. И выяснилась очень любопытная картина!
Опрошенные военачальники, служившие перед войной в Прибалтике и на Украине, все как один признались в том, что война... не стала для них неожиданностью. Вверенные им подразделения — согласно распоряжению высшего командования — они накануне войны вывели из казарм в места боевого расположения. То же самое проделали и моряки Черноморского и Балтийского флотов. Не говоря уже о пограничных заставах, которые все как одна встретили войну с оружием в руках в заранее вырытых окопах...
Вот почему утром 22 июня на Украине наши войска не только отбили вражеские атаки, но и сами неоднократно переходили в наступление, заняв, к примеру, город Перемышль. А на границе с немецким союзником Румынией наши подразделения даже вторглись на вражескую территорию.
Правда, не столь благополучно ситуация развивалась в Прибалтике, где враг сумел перейти границу. Но немцы продвинулись всего на несколько километров. Наши в полном порядке отошли на вторые позиции и твёрдо держали оборону — к примеру, артиллеристы двух полков в районе литовского города Кедайняй несколько суток успешно отбивали атаки германских танков, в результате чего враг нёс большие потери. А советские механизированные корпуса беспрерывно били по вражеским флангам.
А вот на западном направлении, в Белоруссии, сложилась иная, по-настоящему трагическая ситуация...
Неизвестно, по какой причине, но командующий округом генерал Дмитрий Павлов не выполнил приказ от 18 июня и оставил войска в казармах. Может, генерал был слишком самонадеян или вообще не соответствовал своей должности и званию. А может, и того хуже — имеется серьёзная версия его прямого предательства. Её, к примеру, разделяет историк Кремлёв:
«Не исключено, что этот человек имел отношение к антисталинскому заговору Тухачевского и вовремя не был разоблачён. В этом плане есть интересные воспоминания маршала авиации Голованова, который перед войной командовал бомбардировочным полком Западного военного округа. Где-то за полторы недели до 22 июня Голованов приехал представляться к Павлову, и он стал свидетелем разговора командующего округом со Сталиным по прямому телефону. Павлов уверял Сталина, что на границе всё спокойно, что все разговоры о начале войны являются провокацией и т.д. То есть этот человек, у которого были достоверные разведданные с приграничных территорий, намеренно и осознанно вводил Сталина в заблуждение. Это ли не является предательством?!»
Впрочем, как бы там ни было, но факт остаётся фактом — войска Павлова были застигнуты врасплох и наголову разгромлены. В Белоруссии немцы прорвали фронт в первый же день войны, а уже через пять суток германские танки сомкнули под Минском кольцо окружения, куда угодили главные силы округа.
Угроза нависла и над нашими подразделениями в Прибалтике и на Украине, чьи фланги со стороны Белоруссии оказались совершенно открытыми. Поэтому мы и вынуждены были начать всеобщее отступление, которое кое-где переросло в настоящее бегство...
За всё случившееся Павлов и весь его штаб были арестованы и вскоре по закону военного времени расстреляны. Некоторые историки либерального толка почему-то до сих пор считают Павлова «невинной жертвой сталинских репрессий».
Архивная работа
Однако было вполне очевидно, что виноват не только командующий округом, но и руководство наркомата обороны, которое не проконтролировало должным образом выполнение собственных приказов и распоряжений. Речь о наркоме обороны маршале Тимошенко и начальнике Генерального штаба генерале армии Жукове. Однако в их отношении Сталин не стал принимать репрессивных мер, ибо ситуация была такова, что надо было срочно спасать страну, оставив «разбор полётов» на послевоенное время.
В дальнейшем оба высокопоставленных виновника сумели реабилитировать себя умелым командованием на различных фронтах. И Сталин не стал больше возвращаться к теме 22 июня. Однако самим виноватым эта история, по всей видимости, явно не давала покоя — уж очень хотелось в глазах потомков выглядеть в ореоле «гениальных и непогрешимых»...
Не удивительно поэтому, что после смерти Сталина наши маршалы и их соратники сделали всё, чтобы основательно подчистить архивы, убрав оттуда весь имеющийся на них компрометирующий материал. Так, видимо, и исчезла директива от 18 июня, которая свидетельствовала не только о том, что Сталин знал о намерениях фашистской Германии, но и об отвратительной работе военного руководства страны, не сумевшего поднять на войну целый военный округ.
А на всеобщее обозрение маршалы, в виде всевозможных мемуаров и воспоминаний, представили свою, ставшую канонической, версию событий. Согласно этой версии, война стала для нас полной неожиданностью, причём главным образом по вине Сталина, который, мол, «боялся спровоцировать Гитлера».
Этот миф активно поддержал и сталинский преемник Никита Хрущёв, который в яростной борьбе против своего предшественника добавил в генеральскую легенду кое-что от себя. Именно он придумал красивые сказки о наших разведчиках из Германии, которые якобы всё знали и обо всём предупреждали руководство страны и которым сверхподозрительный Сталин отказывался верить.
Увы, эти мифы, выдуманные Хрущёвым и маршалами, благополучно дожили до наших дней. Почему? Да потому, что на основе этих мифов тысячи историков защитили свои кандидатские и докторские диссертации. А кое-кто на хрущёвских мифах даже стал академиком.
Вряд ли сегодня эти люди откажутся от своих регалий в пользу «неудобной» для них исторической правды.
Кто вы, товарищ Иванов?
Кстати, о возможном заговоре Павлова. Этой версии придерживается не только Кремлёв, но и другие независимые историки. Один из них — ветеран КГБ и Службы Внешней Разведки России Арсен Мартиросян. Он полагает, что в канун войны в высших армейских кругах Советского Союза действительно вынашивались планы по свержению Сталина через наше военное поражение. Прямых доказательств этой версии нет, однако косвенных данных очень много. И касаются они не только предвоенного времени...
Так, в 1986 году в эмигрантском альманахе «Вече», издававшемся в Мюнхене, бывший сотрудник власовской контрразведки Олег Красовский рассказал историю, свидетелем которой он являлся. По заверению Красовского, в январе 1942 года на одном из участков Ленинградского фронта на немецкую сторону в сопровождении двух офицеров перешёл человек, представившийся военным инженером 1-го ранга Ивановым. Он попросил о личной встрече с командующим группировки, осаждавшей Ленинград.
Когда такая встреча состоялась, Иванов назвался парламентёром, действующим от имени тайной организации, куда якобы входят видные советские военачальники, в том числе и командование Балтийским флотом. Иванов заявил, что эти люди подготовили план военного переворота в Ленинграде.
Заговорщики предложили немцам переправить на их строну 30 — 40 русских офицеров, которые смогли бы пройтись по лагерям наших военнопленных, чтобы из согласившихся добровольцев создать специальное подразделение и хорошо его вооружить. После чего добровольцев следовало переодеть в советскую военную форму и тайком переправить в Ленинград. Там под руководством заговорщиков они должны будут завладеть всеми стратегическими пунктами — партийными и государственными учреждениями, объектами НКВД, оборонными предприятиями.
Сразу после переворота последует заявление о создании нового русского правительства. Оно заключит перемирие с Германией и объявит войну Сталину. По убеждению заговорщиков, Красная Армия так ненавидит сталинскую правящую клику, что не раздумывая перейдёт на сторону путчистов. И как только сталинский режим будет свергнут, русское правительство заключит с Германией полноценный взаимовыгодный мир...
Как пишет Красовский, немцы были ошарашены словами Иванова. А тот, в подтверждение серьёзности намерений, несколько раз по радиосвязи связывался со своими хозяевами в Ленинграде и вёл с ними переговоры. Немецкое командование доложило об этом в Берлин и стало ждать указаний. Берлин некоторое время отмалчивался (видимо, «переваривали» полученную информацию). А потом в штаб германских войск пришло распоряжение — никаких переговоров с Ивановым больше не вести, а его самого отправить в лагерь для военнопленных. В немецких лагерях Иванов и промыкался до самого конца войны.
После разгрома Германии военинженер не стал возвращаться на родину, скрывшись в американской оккупационной зоне. Однако его стали преследовать какие-то люди, сильно смахивающие на сотрудников спецслужб. Как-то в 1947 году он признался Красовскому, что его непременно убьют, и убьют его же ленинградские товарищи-заговорщики, которым он не нужен как опасный свидетель. И действительно, через несколько дней Иванов был застрелен в одном из западногерманских городов. Убийц так и не нашли...
Власовцы в советских погонах
В общем-то к «отцу народов» у многих наших военных отношение действительно было сложным. Свидетельством тому являются судьбы ряда советских генералов, уже во время войны попавших в германский плен, где они согласилось воевать на стороне немцев.
Самый известный из них — бывший командующий 2-й ударной армии генерал-лейтенант Андрей Власов, возглавивший одноимённое противокоммунистическое движение. Под его знамёна согласились стать такие люди, как бывший начальник штаба Северо-Западного фронта генерал-майор Фёдор Трухин, бывший член Военного Совета 32-й армии бригадный комиссар Георгий Жиленков, бывший начальник штаба 19-й армии генерал-майор Василий Малышкин, бывший заместитель начальника штаба 6-й армии Михаил Меандров, бывший начальник военного училища ПВО в Либаве генерал-майор Иван Благовещенский, бывший командир 21-го стрелкового корпуса генерал-майор Дмитрий Закутный...
Сегодня достоверно установлено, что вопрос о сотрудничестве с немцами серьёзно рассматривал и бывший командующий 19-й армии, герой обороны Смоленска генерал-лейтенант Михил Лукин. От сотрудничества он категорически отказался после того, как немцы не стали давать ему гарантии о формировании самостоятельного русского национального правительства, которое должно было бы прийти к власти после свержения Сталина...
Что же двигало этими людьми? Трусость? Неумение держаться в плену, как о том нам твердила советская пропаганда? Да, кто-то, может, и струсил, но многими двигали совершенно другие мотивы.
Фёдор Трухин, к примеру, был по происхождению дворянином и всегда тайно ненавидел Советскую власть. У Михаила Меандрова был расстрелян отец-священник, настоятель одного из московских храмов, умерла в ссылке мать: генерал только ждал повода поквитаться с коммунистами. А многие власовцы на своей шкуре прочувствовали все «прелести» сталинских чистилищ 1937 — 1939 годов. Так, власовские подразделения генерала Сергея Буняченко, бывшего командира 59-й отдельной стрелковой бригады Красной Армии, ожесточённо дрались с нашими войсками до самого конца войны, пролив немало русской крови. Как уверял автора этих строк бывший власовец Николай Троицкий, Буняченко не мог простить пыток, которым подвергался в застенках НКВД: «Меня били, и я их, сук, бить буду!»
Впрочем, это были люди, которые находились по ту сторону фронта. Что же касается тех военачальников, которые воевали на нашей стороне... Власов неоднократно говорил немцам, что в недрах Красной Армии уже давно существует некий «Союз русских офицеров», которые только и ждут удобного случая убрать Сталина. В этом плане германскую разведку особенно заинтересовала личность маршала Константина Рокоссовского. Один из друзей маршала, попавший в плен, выговаривал немцам: «Когда я сидел в московской тюрьме, Рокоссовскому выбили зубы. Неужели вы думаете, что он простил это Сталину?»
Под влиянием этих разговоров в 1943 году сотрудник германской разведки, штурмбаннфюрер СС Хайнц Грейфе сформировал специальную группу под руководством бывшего майора РККА Алексея Бочарова для заброски в Москву. Диверсанты должны были выкрасть Рокоссовского и принудить к сотрудничеству с Германией в качестве командующего русскими антисоветскими формированиями. Но в самый последний момент немцы отказались от этой акции...
Словом, антипатии к сталинскому режиму безусловно витали в среде красного генералитета. Но насколько далеко они зашли? Возможно, что перед войной и в её начале, когда наши войска терпели страшные поражения, часть генералов действительно вынашивали какие-то антисталинские планы. Но Сталин своей волей и недюжинными способностями постепенно сумел преодолеть эти настроения и сплотить страну в единый железный кулак, превратив схватку с Германией в Великую Отечественную войну.
Все недовольные притихли, а на вызов Кремлю решились только те, кто оказался в немецком плену. Они сгинули вместе с разгромленным Третьим Рейхом, унеся с собой в могилу многие тайны, в том числе и тайну возможного заговора в Красной Армии...
Вадим Андрюхин, главный редактор
