Мы не должны дать Америке шанс на безнаказанную ядерную агрессию
Нынешнее обострение российско-американских отношений выводит на первый план проблему ядерной безопасности России. В частности, многие специалисты сегодня много пишут о реальной архитектуре перспективной боевой системы ПРО США. В рамках темы американской Национальной противоракетной обороны (НПРО) этот вопрос, безусловно, актуален. Однако при этом не подлежит сомнению, что боевую архитектуру НПРО определяют концептуальные подходы. Концептуальный же момент рассматривается экспертами реже и не всегда в нужной постановке. А вопрос важен, и возвращаться к нему стоит вновь и вновь.
С конца траектории в начало, и даже — до начала
Вначале – попутное замечание…
При всём обилии материалов по теме ПРО, чаще всего рассматриваются те или иные военно-технические аспекты («догоняют» или «не догоняют» противоракеты стартующие МБР, опасны или не опасны для России европейские элементы НПРО США и т.д.). А ведь главным вопросом в проблеме НПРО является вопрос о том, какие цели и задачи ставят перед ней руководящие круги США. Под руководящими кругами я имею в виду не только (да и не столько) ту или иную администрацию США, а прежде всего – неизменяемый руководящий истеблишмент США, а также – консолидированный с ним руководящий истеблишмент Запада вообще. Цели и задачи – это основа основ, это – «момент истины».
Так вот, идея НПРО США никогда не имела оборонительного характера и перспективную НПРО США целесообразно рассматривать, как один из двух элементов агрессивной концепции безнаказанного обезоруживающего первого удара США по стратегическим средствам ответного удара РФ.
США и Западу нужна одна Россия – бессильная. То есть – ядерно разоружённая. Создав комплексные условия безнаказанного первого удара, можно или уничтожить стратегическую мощь РФ в первом ударе, или жёстко давить на РФ.
Понимая это, мы увидим в истинном свете и перспективную архитектуру НПРО США, и те концептуальные трансформации, которые в ней происходят.
Почти с начала работ в США в сфере ПРО исследования шли в русле трёх основных концепций:
– перехват объектов на начальном, активном участке траектории;
– перехват тех или иных баллистических целей на среднем участке траектории (как менее целесообразный вариант);
– перехват баллистических целей на конечном участке траектории.
Концепции перехвата были разными, но все они были концепциями именно перехвата уже стартовавших и находящихся на траектории объектов. Соответственно, перспективный облик НПРО США на протяжении десятилетий виделся как система перехвата. Изменялись лишь технические характеристики и способ базирования.
Ранние концепции НПРО США предусматривали, по сути, наземный вариант базирования ударных средств НПРО – противоракет. Такую архитектуру ПРО можно назвать приповерхностной. Ударные средства НПРО должны были осуществлять перехват с национальной территории США или – в том числе с территории США.
В концепции СОИ произошёл виртуальный перенос базирования основных ударных средств НПРО в космический эшелон, при этом ударные средства НПРО должны были заранее выводиться на различные околоземные орбиты и затем базироваться в космосе. Крупные массо-габаритные характеристики этих виртуальных ударных средств и их большое число – до десятков и сотен, требовали огромных энергетических затрат по доставке этих средств на околоземные орбиты – от низких до достаточно высоких. Соответственно, подобный состав ударных средств НПРО был нереальным. Реальным было постоянное базирование в космосе лишь средств C4I (Command–Communications–Control–Computers and Intelligence).
С началом 90-х годов оформляется новая концепция НПРО США, которая с тех пор лишь развивается и совершенствуется. Эта концепция по-прежнему исходит из задачи размещения ударных средств НПРО вне территории США в целях обеспечения максимальной безопасности для территории США, однако опирается на такие средства перехвата сил ответного удара РФ, которые постоянно базируются, в основном, на поверхности Земли (суша, океаны, моря) и задействуются непосредственно в реальном масштабе времени.
При этом разнообразные средства перехвата (противоракеты и т.д.) перехватывают цели на всех участках траектории, включая чисто космические участки – как восходящие, так и нисходящие. Тотальный характер перехвата в сочетании с массированием и разнообразием средств перехвата обеспечивает реальную возможность эффективной работы НПРО США.
Тем не менее, под системой ПРО и здесь подразумевалась система именно перехвата. Это понимание и было зафиксировано в статье II Договора по ПРО, где было сказано:
«Для целей настоящего Договора системой ПРО является система для борьбы со стратегическими баллистическими ракетами или их элементами на траекториях полёта…».
Однако представляется интересным указать и ещё на один возможный – своеобразный, однако, в принципе, высокоэффективный – способ противоракетной обороны территории США, даже краткое рассмотрение которого способно, на мой взгляд, существенно углубить и расширить наши представления о концепции НПРО США и её возможной архитектуре.
Я имею в виду такой нестандартный способ ПРО, как массированный превентивный удар по ударным стратегическим средствам потенциального противника – его МБР и ПЛАРБ с БРПЛ. Этот способ оказывается особенно эффективным при отсутствии у потенциальной жертвы систем активной защиты ракетных стартов.
Удар до удара
В коллективной монографии «Щит России: системы противоракетной обороны» (Изд. МГТУ, М., 2009, стр. 96) дана, на мой взгляд, почти всеобъемлющая общая формулировка понятия «противоракетная оборона», а именно:
«В самом общем виде противоракетная оборона – это система последовательного применения воздействий, направленных на лишение баллистической ракеты в одиночном или групповом налёте способности решения стоящей перед ней задачи по поражению обороняемого объекта (или нанесения ему неприемлемого ущерба) на всех этапах её жизненного цикла».
Если подразумевать под «жизненным циклом» МБР или БРПЛ все этапы её существования, включая заключительные этапы от старта и до момента достижения цели, и если исключить из приведенной выше формулировки слова «…в одиночном или групповом налёте…», то такая формулировка действительно оказывается всеобъемлющей. И в неё полностью укладывается – составной частью – вариант массированного превентивного обезоруживающего удара по стратегическим ракетно-ядерным ударным средствам противной стороны.
При этом воздействием, направленным на лишение российских БР способности решения стоящих перед ними задачи, будет не воздействие на них во время ответного удара РФ, а воздействие на них до старта ракетных средств ответного удара РФ.
По МБР России, находящихся в ШПУ будут «работать» – как средство ПРО – МБР и БРПЛ США (возможны и дополнительные ударные средства).
По БРПЛ России, находящихся на борту РПК СН будут «работать» – как средство ПРО – средства противолодочной обороны (ПЛО) США и НАТО, включая многоцелевые ПЛ.
Это – далеко не тривиальный вариант ПРО, однако его нельзя исключать из рассмотрения не только ради формальной полноты анализа, но и как возможный и весьма эффективный реальный вариант. Тем более, что в США давно создана, отработана и развёрнута вся необходимая для реализации подобного способа ПРО инфраструктура в виде баз МБР США и системы ПЛО США и НАТО.
Анализ долговременной политики США как в военно-политическом ее аспекте, так и в военно-техническом аспекте, с учетом вышесказанного, убеждает в следующем.
1. Если Соединенные Штаты действительно рассматривают ПРО США как фактор обеспечения безнаказанности собственного первого удара (а это, судя по всему, так), то со стороны РФ не будет излишним исходить из предположения, что развитие взглядов США на архитектуру реальной системы НПРО лежит в русле наиболее комплексного взгляда на проблему ПРО, заявленного выше.
2. Соединенные Штаты не могут не отдавать и, скорее всего, отдают себе отчёт в том, что такой достаточно неожиданный способ противоракетной обороны территории собственной страны как массированный превентивный удар по ударным стратегическим средствам потенциального противника может входить в концепцию первого удара важнейшим и неотъемлемым её элементом.
То есть, вполне логично предполагать возможность развития концепции НПРО США до идеи обязательности обезоруживающего удара по средствам ответного удара РФ как эффективного способа НПРО США.
Осознание выше сказанного приводит к вполне обоснованному предположению. И суть его в том, что курс США на максимальную минимизацию ударных стратегических средств РФ имел и имеет более широкий и глубокий смысл, чем просто стремление максимально облегчить работу «традиционных» так сказать, систем ПРО. Эти системы неизбежно имеют некоторое запаздывание по времени постольку, поскольку обеспечивают нейтрализацию уже стартовавших МБР и БРПЛ за счёт использования различных средств перехвата баллистических ракет или их головных частей.
Если же рассматривать МБР и ПЛО США как «нетрадиционные» системы ПРО, то становится ясно, что именно эти «системы», напротив, имеют гарантированное, и поэтому – высоко эффективное, опережение по времени. И курс США на максимальную минимизацию ударных стратегических средств РФ может иметь также своей целью ещё и обеспечение благоприятных условий для работы «нетрадиционных» средств противоракетной обороны США за счет использования, в том числе, таких своеобразных способов ПРО, как:
– нейтрализация находящихся в ШПУ МБР РФ за счёт их превентивного поражения межконтинентальными БР США (МБР и БРПЛ), а также, возможно, – стратегическими крылатыми ракетами;
– нейтрализация находящихся в пусковых контейнерах БРПЛ РФ за счет их превентивного поражения многоцелевыми ПЛ США и другими средствами ПЛО США и НАТО.
Отмечу также, что в приведённую выше всеобъемлющую формулировку понятия «противоракетная оборона» укладывается и такой, тем более нетрадиционный и своеобразный способ ПРО, как выведение из строя, например, мобильных стратегических ПГРК РФ силами специализированных разведывательно-диверсионных групп (РДГ) США, находящихся на территории РФ.
Из сказанного следует нетривиальный и актуальный вывод о том, что проблему ПРО необходимо рассматривать впредь в наиболее всеобъемлющей её постановке, учитывая все возможные способы НПРО США, о которых кратко было сказано выше.
Как средства и способы НПРО США необходимо рассматривать не только традиционные средства и способы ПРО, представленные средствами и способами перехвата стартовавших средств ответного удара России, но, также – МБР США, БРПЛ США и силы ПЛО США и НАТО.
Кроме прочего, из сказанного можно сделать вывод о том, что, например, инфраструктуру ПЛО США и НАТО целесообразно рассматривать и как один из элементов перспективной боевой НПРО США и учитывать фактор ПЛО США, включая его, в том числе – в переговорный процесс.
Сумма больше слагаемого
В последние десятилетия получает всё большее распространение так называемый синергетический поход к решению различных проблем.
Синергетический эффект достигается при таком совместном действии и однородном функционировании различных систем и факторов, когда суммарный эффект существенно превышает действие, оказываемое каждым компонентом в отдельности.
Короче – сумма оказывается больше слагаемого.
Если рассматривать ПРО США только как систему перехвата, то тогда архитектуру НПРО США можно представить в виде ряда последовательных эшелонов, пусть даже на одном и том же эшелоне реализуется несколько способов, но способов перехвата.
Если же рассматривать ПРО США как систему, сочетающую уничтожение стратегических ракетных носителей РФ в местах их базирования и уничтожение методами многоэшелонного и комплексированного перехвата стартовавших остатков этих носителей, выживших после первого удара США, то тогда картина принципиально меняется. И архитектуру НПРО США можно представить в виде параллельно, почти одновременно и взаимосвязано происходящих актов, налагаемых один на другой в сложной динамике первого обезоруживающего удара.
Создание ситуации неожиданности даже там, где она не ожидалась, способно комплексно влиять:
– на психологию лиц из политического и военного руководства, призванных принимать ответственные решения;
– на психологию и реакцию персонала, непосредственного обслуживающего СПРН, СБУ, средства СЯС и т.п.;
– на, возможно, техническую работоспособность инфраструктуры ответного удара;
— и т.д.
Соответственно, полную архитектуру перспективной боевой системы НПРО США целесообразно, на мой взгляд, рассматривать как синергетический комплекс, составляющими которого являются:
– все виды боевых систем всех видов базирования, которые лишают российские баллистические ракеты способности решения стоящих перед ними задач, перехватывая стартовавшие МБР, БРПЛ и (или) их боевые блоки на всех участках траектории («традиционная» ПРО);
– ударные наземные, воздушные и надводные ракетно-ядерные средства США, способные лишать российские МБР возможности решения стоящих перед ними задач, уничтожая не стартовавшие из ШПУ МБР;
– надводные и подводные ракетно-ядерные и другие боевые средства США, способные лишать российские БРПЛ возможности решения стоящих перед ними задач, уничтожая не стартовавшие из пусковых контейнеров БРПЛ вместе с подводными мобильными стартами российских БРПЛ, то есть – уничтожая российские РПК СН;
– как не исключаемый компонент – разведывательно-диверсионные группы спецназа США, способные уничтожать до пуска прежде всего подвижные грунтовые ракетные комплексы РФ.
Россия и агрессия несовместимы
Безусловно, одним из возможных возражений может быть тезис о применимости такой трактовки проблемы ПРО и к стратегическим средствам РФ. Однако подобный тезис не представляется корректным по ряду причин.
Во-первых, при любом, самом благоприятном для России, развитии перспективной мировой ситуации, у России нет, и не будет необходимости в опоре на концепцию первого удара или жёсткого силового давления на США.
При этом Россия не стремится к подавляющему военно-техническому превосходству. Основная военно-политическая цель России – исключение агрессии против нее и (или) ее союзников, а также исключение возможности силового диктата или силовых акций по отношению к России.
Напротив, Соединённые Штаты открыто ориентируются на концепцию первого удара и жёсткого силового давления на внешний мир, в том числе – и на Россию. При этом возможные мировые военно-политические перспективы таковы, что они однозначно не могут быть благоприятными для США, в связи с чем фактор военной силы для США не может не приобретать все более агрессивного характера.
Основная военно-политическая цель США – обеспечение подавляющего военно-технического превосходства, вплоть – до абсолютного. Концепция безнаказанного обезоруживающего первого удара по России высоко коррелирует с этой основной военно-политическая целью США.
Во-вторых, сравнение имеющейся и, ещё более, перспективной структуры стратегических ударных средств США и РФ показывает, что соответствующая структура США и развитие их стратегических средств характеризуются явной нацеленностью на первый обезоруживающий удар, в то время как соответствующая структура России имеет облик системы ответного удара.
В-третьих, анализ возможностей системы ПЛО США как одного из элементов синергетической системы НПРО США, особенно – в сочетании с возможностями многоцелевых лодок США, показывает, что подобный нестандартный способ ПРО для США технически возможен. В то же время этого никак нельзя сказать об аналогичных структурах РФ.
В-четвертых, тактика использования РДГ спецназа США для решения широкого спектра боевых задач вне национальной территории США убеждает также в том, что и подобный нетривиальный способ ПРО возможен и возможен только для США.
Предлагаемый взгляд на суть и характер архитектуры НПРО США, безусловно, является дискуссионным и не в полной мере бесспорным даже для автора этой статьи. На размышления в этом направлении меня натолкнула фраза из упоминавшейся выше монографии «Щит России…», стр. 97: «Если вернуться в начало 50-х годов и отбросить способ ПРО путём нанесения превентивного удара, в военно-политическом отношении неприемлемого…», и т.д.
Здесь шла речь о концептуальных поисках на начальном этапе работ по ПРО в СССР, чем и объяснялась оценка такого нестандартного способа ПРО как неприемлемого в военно-политическом отношении. Для СССР, как и ныне для РФ, превентивный удар по ударным средствам США был неприемлем в любом отношении, но прежде всего – в военно-политическом.
А для США?
Для США целесообразность и допустимость превентивного удара по России определялась ранее и, надо полагать, определяется, по сей день, характером ответа на вопрос – насколько такой удар будет успешным в военно-техническом отношении, насколько гарантирована безнаказанность такого удара?
Вряд ли надо сомневаться, что если США будут уверены в том, что военно-технические параметры НПРО США гарантируют безнаказанность превентивного обезоруживающего удара США по РФ, то военно-политические соображения не будут иметь довлеющее и решающее влияние на суть решения США.
Иными словами, если Америка будет уверена, что может безнаказанно уничтожить Россию, она её уничтожит.
Наша задача – не дать Америке такой уверенности.
Сергей Брезкун (Кремлёв), профессор Академии военных наук, член-корреспондент Академии геополитических проблем, специально для «Посольского приказа»
