Андрей Бабицкий: «Как я стал агентом ФСБ»
Андрей Бабицкий не меньше десятилетия считался черным знаменем нашей либеральной общественности, ее рупором и авторитетом. Он не был кабинетным и офисным журналистом — за плечами остались пыльные и кровавые дороги двух чеченских войн. За его позицию по чеченским событиям Андрея Маратовича люто ненавидели и государственники, и военные.
В конце концов, ему пришлось уехать в Прагу, на так ненавистное всем патриотам «госдеповское» «Радио Свобода». А вчера мы встретили его в центре Донецка. В мятежной республике он живет уже год и никуда уезжать не собирается.
ПАДЕНИЕ БРЕНДА
— Мое моральное и идеологическое падение началось в связи с событиями в Крыму. Я был главным редактором радио «Эхо Кавказа», это подразделение «Радио Свобода». Я создавал его с нуля, четыре года там проработал. Во время событий в Крыму я написал статью, она была посвящена выступлению Путина.
Мне не очень понравился его термин «национал-предатели», но я поддержал его решение взять под защиту население Крыма. Такая позиция совсем не вязалась с политикой радио. Были моментально сделаны оргвыводы, меня отстранили от работы и перевели в молдавскую редакцию. Снизили зарплату и целый месяц я вообще не работал. Я был в Приднестровье, а потом попросился сюда. Это была моя позиция — люди выразили свою волю и нуждаются в поддержке.
— На Майдане тоже люди выразили свою волю, в чем разница?
— Майдан — другая история, там очень быстро антикоррупционный, молодежный протест приватизировали националисты крайнего толка. И по своим последствиям, результаты Майдана стали отчетливо коричневыми. Примириться с этим было невозможно. Вот с момента, когда начали жечь «Беркут». Понимаете, воля народа не может превратиться в беснование. А здесь люди просто проголосовали за свои традиции, язык и культуру. Я приехал сюда первый раз как корреспондент «Свободы», делал репортажи, аналитику. Это не вязалось с политикой станции, но на молдавскую редакцию не обращали внимания, опять же мое имя было брендом станции… Ее перестали воспринимать как пропагандистскую структуру.
— И что же случилось?
— В начале сентября прошлого года я снял в Новосветловке репортаж о вскрытии захоронения — там были два ополченца и два гражданских. Их расстреляли «айдаровцы». Ездили за мукой и не знали, что Новосветловка уже занята. Все писал со слов местных, молдаване выложили репортаж. Украинская редакция «Свободы» и раньше-то была националистической, а теперь совсем сошла с ума. Они устроили начальству скандал: «Такого не может быть, потому что не может, это инсценировка». А украинскую редакцию побаиваются за буйный характер. К тому же принято поддерживать Киев в конфликте, позицию Госдепартамента… Я вернулся и 29 сентября меня уволили. И я поехал обратно на Донбасс, потому что считаю, что здесь есть мое дело, и я себя ощущаю частью этого мира, считаю протест здесь оправданным и полным глубины и смысла.
ЧЕЧЕНСКИЕ АНАЛОГИИ
— Ты увидел здесь что-то похожее с Чечней?
— Украинская армия действует здесь так же неизбирательно, как и российская. Но волеизъявления, референдума, как на Донбассе, в Чечне не было. И по моим ощущениям, в первую чеченскую войну большая часть населения Дудаева не поддерживала. Здесь ситуация более чистая, и большинство населения проголосовало за самостоятельность, скажем так, вместе с Россией. И уж совершенно точно — за отделение от Киева.
— Вот говорили: «Бабицкий, работающий в Чечне — антигосударственник, Бабицкий в Донбассе — государственник». Как так? Ты же расплевался с огромным количеством своих читателей и почитателей!
— Я еще и «предатель», и это прибавляет ненависти ко мне вдвойне. И вообще, я не думаю, что моя позиция по Чечне была антироссийской. Антивоенной — да. Были не очень удачные фразы, вырванные из контекста. Про перерезанные горла. Это описание было, а не поддержка совершенного… В 2005-м, после Беслана, я делал интервью с Басаевым, но кто его читал?
А я ему задаю крайне неприятные вопросы, называю его убийцей детей. Тот мой образ пока не рассосался, а какой образ сейчас — я не знаю. С «той» стороной я порвал радикально, но и с противоположной пока не сблизился. Мне не очень близка пропагандистская истерия в российских СМИ, я завис пока.
— Как ты думаешь, почему Запад так дружно поддерживал «повстанцев» в Чечне, и так же дружно выступил против восставшего Донбасса, хотя ментально люди здесь более близкие.
— Чеченский мятеж, назовем так, был этнонациональным. Для меня самого всегда было непонятно — почему Запад делает ставку на националистов? В этом есть доля цинизма, националистические режимы более агрессивны и их можно использовать как инструмент. Россия — геополитический враг, и навредить ей могут не демократические режимы, которые вообще склонны урегулировать противоречия с помощью политики, а националистические государства — их используют как кулак.
Ну посмотрите на Коломойского — насколько неприятный типаж. Он может быть русским, евреем, это такой бандитствующий олигарх, которому все равно, кого поддерживать. У него в этой реальности нет некой ценностной ориентации. Он зарабатывает деньги. А есть умные, приятные и талантливые люди, которые поддерживают идею государства-нации. Мне кажется, это нонсенс.
Была Вторая мировая война, в общем идея национализма, тем более радикального, должна считаться преступной. Посмотрите, что происходит с Украиной. Из разгильдяйского авторитаризма Януковича, она переползает в тоталитарный режим. Это внутреннее превращение обусловлено нацистской природой идеологии этого режима. То же самое происходило с Саакашвили. Вроде проводил реформы, а в результате получилось полицейское государство с элементами нацистской идеологии.
— А в 2008 году ты на чьей стороне был? Духовно…
— Да не только духовно, но и чисто по-журналистски я был на стороне Абхазии и Южной Осетии. Это было кредо нашего вещания — «Эха Кавказа». Для Грузии Бабицкий уже тогда был агентом ФСБ. Тогда об этом знали только грузины, сейчас узнало гораздо больше.
— Какие у тебя сейчас отношения с Киевом?
— Никаких. Я работал с той стороны, когда приезжал от «Свободы».
— Какая там мотивация у людей?
— Очень примитивная — мы строим нацию. А на фига? Строить ее не надо, это органичный процесс. Строить-то искусственно можно, только методами Адольфа Гитлера. А так она должна складываться естественным образом.
— Как тебе Крым?
— Прекрасно! Я люблю Крым, у меня жена из Севастополя.
— Отследил перемены за год?
— Ну крымчане не меняются. Они как раньше не любили что-то делать (но любили получать деньги), так и сейчас. Уже нет эйфории прошлого года. Но есть спокойное мудрое понимание — ну да, в чем-то стало хуже. Пришла Россия со своей бюрократией и жесткими порядками. Украина-то просто махнула в свое время рукой на Крым и им не занималась. Там была относительная свобода — присутствия государства люди в своей жизни не ощущали. За исключение коррупционных механизмов. Сейчас нужно подчиняться каким-то правилам. Но это мелочи.
— А здесь что-то поменялось? Усталость не чувствуется?
— Есть конечно. Но она скорее из-за ошибок властей. Не очень понятно, какова стратегия, как они видят будущее. Пусть с войной, но какие-то правила игры должны быть понятные. В кулуарах что-то непроницаемое для внешнего наблюдателя происходит. У людей нет понимания, каким будет это «завтра». Местный социологический центр проводил опрос. 57 процентов готовы терпеть несмотря ни на что. Мобилизационный ресурс есть, люди уже понимают, что мириться со старыми порядками не будут. Усталость будет нарастать, все больше претензий будет высказываться в адрес местных властей, но Киев от этого не станет ни на миллиметр ближе.
— Но в итоге-то все будет хорошо?
— Я беру такие временные отрезки, чтобы можно было о чем-то судить. Лет через пять здесь заработает государственность, будет нормальный порядок жизни, более вменяемые чиновники, высокая степень интеграции с Россией. Здесь есть граница, поэтому не думаю, что тут сложится ужасно депрессивная ситуация, как в Приднестровье.
Это будет больше похоже на Абхазию и Осетию, там есть проблемы с управлением, но люди абсолютно уверены в завтрашнем дне. Думаю, что и российские паспорта начнут выдаваться, разговоры уже пошли. Уже договорились о выдаче российских дипломов в вузах, уже на границе пропускают машины с новыми местными госномерами… Процесс идет и приобретает все больше необратимые формы.
Не очень внятна политика Москвы по отношению к республикам. Допускаются те же ошибки, что в Осетии, Абхазии… Но в итоге-то они живут конечно не шикарно, но лучше некоторых российских регионов. А здесь очень высокий промышленный потенциал, интеллектуальный. Здесь стартовые условия неизмеримо лучше, чем, например, в Карабахе. Поэтому здесь все пойдет быстрее. Но нужен шаг в пять лет, чтобы оценивать.
«Комсомольская правда»
