При Ельцине мы едва не лишились своей армии
Сегодня мы по праву гордимся своей армией, которая демонстрирует впечатляющие успехи не только на парадах, но и в реальной боевой обстановке. Мало того, даже наши западные «друзья» признают возросшую мощь наших Вооружённых сил — аналитики Пентагона по праву включили Российскую армию в пятёрку лучших армий мира...
А ведь ещё совсем недавно ситуация с Вооружёнными силами была, мягко говоря, далека от совершенства. Даже очень далека! 90-ые годы — это настоящий символ не только упадка нашей экономики, не только разлада социальной жизни, но и самой настоящей деградации нашей армии!
Где-то лет пятнадцать назад вышла книга командующего войсками Северо-Кавказского военного округа, ветерана двух чеченских войн генерал Геннадия Трошева «Чеченский рецидив», в которой немало страниц было посвящено тогдашнего состоянию российских войск эпохи 90-ых — начала 2000-х годов. Эти проблемы были освещены предельно эмоционально, с настоящей болью человека, немало лет отдавшего армейской службе!
Торошев пишет, что по причине отсутствия должного внимания со стороны Российского государства, возникшего после распада Советского Союза, армия катилась по инерции в пропасть. Все попытки военной реформы свелись к тотальному сокращению людей и разных видов вооружения:
«В новейшей истории России… за десять лет сократили Вооружённые силы страны в четыре раза – с 4 миллионов 800 тысяч человек до 1 миллиона 200 тысяч… Ещё в 1991 году на вооружении в СССР имелись 64 тысячи танков, 67 тысяч орудий и миномётов, 76 тысяч БМП и БТР, 10 тысяч самолётов и вертолётов, да ещё приплюсуйте к этому количеству комплект техники и вооружения на 3-4 миллиона резервистов.
Но уже к началу первой чеченской кампании в 1994 году в России с трудом собрали технику и амуницию только для одной общевойсковой армии! Где и как растворилась невиданная боевая мощь СССР? Это остаётся тайной за семью печатями».
Ситуация не улучшилась и к началу второй чеченской войны. Опять пришлось собирать людей и оружие со всей страны. А ведь чеченский конфликт носил всего лишь локальный характер, то есть, говоря военным языком, «ограничен возможностями широкомасштабных военных действий». И, по идее, он должен быть решён силами одних только внутренних войск. России же пришлось вести настоящие боевые действия!
«Только с 1999 по 2001 год в Чечню был откомандирован каждый четвёртый офицер и солдат сухопутных войск! Вот где выплыла в своей неприглядности грустная арифметика непродуманных сокращений армейских частей и подразделений. Из чего обычный россиянин, далёкий от проблем военной реформы, вправе сделать логичный вывод: участие одновременно в двух локальных конфликтах (подобных чеченскому) может оказаться не под силу нынешней Российской армии. Горький вывод, но правдивый»...
Неважно было и с боевой техникой Компания. Так, компания «Рособоронэкспорт» с гордостью сообщала, что только за 2001 год было продано за границу вооружения на 4,4 миллиарда долларов. В Индию, Китай, Алжир, Грецию, Малайзию ушли новейшие танки, самолёты, вертолёты, системы залпового огня… А что же получили наши Вооружённые силы? Увы, армия обеспечена новым оружием лишь на 35%. На войне, по словам Трошева, эта цифра оборачивалась страшными людскими потерями:
«Более половины авиационной техники группировки войск в Чечне давно уже выработали межремонтный и назначенный ресурс… Семьдесят пять процентов двигателей находятся в таком же состоянии. Войскам не до технических новинок: лишь бы винтокрылые машины перенесли их в район выполнения боевой задачи. А вертолётчики и рады бы, но зачастую не могут. Чтобы подняться в воздух, не хватает самого необходимого: лопастей несущего винта, главных и хвостовых редукторов…
Во многом из-за физической изношенности Ми-24 и Ми-8 не в состоянии совершить противоракетный манёвр и становятся лёгкой добычей для переносных зенитно-ракетных комплексов… Только за 2001 год 20 вертолётов получили различные повреждения от огневого воздействия с земли… Десять крылатых машин пополнили список безвозвратных потерь».
Не менее печальная ситуация и с обмундированием солдат:
«Если посмотреть на экипировку нашего солдата – бахилы-сапоги, бронежилет весом с гирю, вещмешок образца 1917 года – рыдать хочется! А вот террористы мыслят иначе. Готовясь к той или иной боевой операции, они до мелочей обдумывают свою экипировку… И деньги при этом для них значения не имеют.
У каждого командира бандгруппы – спутниковая портативная система глобального позиционирования, позволяющая мгновенно определить своё местонахождение. У всех боевиков – лёгкие одноместные палатки, невесомые спальные мешки. Обязательными были даже тепловые химические составы: насыпал такой порошок в ботинки – и в течении суток у ступней ног температура 35-40 градусов тепла. Комфортно, и вероятность простудиться минимальная.
Нет этих «мелочей» ни у армейской разведки, ни у войскового спецназа».
Неудивительно, что репутация Вооружённых сил в те времена, мягко говоря, оставляла желать лучшего:
«В российском обществе культивируется жизненная позиция, суть которой выражается одним принципом: обогащайся как можешь. В армии же способны обогатиться только единицы… Значит, если рассуждать с позиции идеологии обогащения, в Вооружённых силах служат одни только неудачники. Те, кто не может «крутиться» в гражданской жизни. Самое печальное, что подобные настроения разделяют многие военные. К примеру, при опросе солдат и сержантов 42-й мотострелковой дивизии, расквартированной в Чечне, на вопрос: «Гордитесь ли вы службой в Российской армии?» – положительно ответил лишь каждый четвёртый. Остальные воспринимают пребывание в войсках как тяжкую обузу, потерянные годы жизни и так далее»...
... Слава Богу, что та позорная для страны эпоха миновала, а государство сделало должные выводы, обеспечив возрождение армии. Тем не менее, ответ на вопрос — почему ТАКОЕ вообще могло случиться — сегодня должен быть дан чётко, хотя для того, чтобы ничего подобного в России больше не повторялось. Думаю, что армия деградировала в силу развала великого Советского Союза и захвата власти людьми типа президента Бориса Ельцина, которые, вольно или невольно, но едва не поставили Россию под полный контроль враждебных ей сил.
Частично о том, как это происходило, мне в своё время рассказал один из бывших российских Министров обороны, генерал-полковник Игорь Родионов. Сейчас этого замечательного человека уже нет в живых. Помню, что Родионова всегда отличали завидная подтянутость, врожденная интеллигентность и необыкновенное личное обаяние. Даже по внешнему виду он больше напоминал пожилого университетского профессора, чем боевого ветерана Вооруженных Сил. А между тем это человек был очень даже решительный. Он не раз в своей жизни принимал решения, которые шли вразрез с мнением высокого начальства. Первый раз это случилось в апреле 1989 года, когда он, будучи командующим войсками Закавказского округа, взял на себя ответственность за разгон митинга грузинских националистов в Тбилиси.
Второй раз, уже на посту министра обороны России, не побоялся отстаивать свою точку зрения на военную реформу перед таким известным самодуром, как Борис Николаевич Ельцин. За что и был отправлен в отставку в мае 1997 года...
Думаю, что нашу с ним беседу стоит привести полностью.
Развал страны начинался на Кавказе
— Игорь Николаевич, в 1985—1986 годах вы возглавляли знаменитую 40-ю армию, находившуюся в Афганистане. Про оценкам военных историков, то был самый драматический период афганской войны, когда наши войска воевали с душманами один на один, без помощи деморализованной коммунистической афганской «народной армии». Что вам больше всего запомнилось в той войне?
— Её полная бесперспективность. Война шла по какому-то замкнутому кругу. Из года в год повторялось одно и то же. Наши войска захватывали душманские базы, вышибали «духов» в горы, где те затем долго отсиживались. Потом у наших подразделений заканчивались боеприпасы и запасы воды. Занятая местность передавалась «народной армии», а воинские части возвращались в места постоянной дислокации. «Духи» спускались с гор и захватывали всё обратно. На следующий год всё повторялось…
Что таить: для большинства афганцев мы были иноземными захватчиками. Около шести миллионов афганцев ушло из страны в лагеря для беженцев в Пакистане и Иране. И потому душманы никогда не испытывали проблем с людскими ресурсами.
— Где шли наиболее ожесточённые бои?
— Самая тяжелая обстановка была в Пандшерском ущелье. Это ущелье как бы разрезает Афганистан на две части и тянется от западных границ страны почти до Китая. Командовал душманами знаменитый Ахмад Шах Масуд, тот самый, который потом дрался с талибами и являелся по сути союзником России. Масуд, конечно, талантливый и очень способный командир. Тогда, в 80-е годы, он успешно отразил не одно наше наступление.
К тому же непросто было в районе города Кандагара, юге Афганистана, вблизи афгано-пакистанской границы. Там наши войска неоднократно вступали в бои с караванами оружия, с помощью которых снабжали душманские банды.
«Духи», в общем, скучать нам не давали.
— Генерал Родионов стал широко известен в стране после знаменитых событий в Тбилиси в апреле 1989 года. Тогда вы фактически руководили разгоном демонстрантов, требовавших предоставить Грузии независимость. Были убитые и раненые…
До сих пор не ясно, кто же был главным виновником той трагедии и почему власти поспешили свалить всю вину на вас и армию в целом?
— Тогда я командовал войсками Закавказского военного округа. На моих глазах стали происходить процессы, которые в конце концов привели к гибели Советского Союза. Началось всё в Сумгаите в 1988 году, когда произошла армяно-азербайджанская резня. Затем заполыхало всё Закавказье, а в Карабахе события переросли в настоящую войну. Наверное, если бы у нашего политического руководства была воля, то вспышки межнациональной вражды можно было бы подавить в самом начале. Но Москва в лице генерального секретаря Горбачёва делала вид, что ничего особого не происходит.
Я не исключаю сегодня, что у Горбачёва был злой умысел. Недавно в интервью какой-то западной газете он заявил, что всегда был противником советской власти, в душе являлся антикоммунистом и мечтал любой ценой покончить с коммунистическим политическим режимом. После таких «откровений» по-иному начинаешь смотреть на трагические события, предшествующие развалу СССР...
Грузия была самой спокойной республикой в Закавказье. Но постепенно националистический угар стал захватывать и её. Поводом послужили волнения в Абхазии и Южной Осетии, которые пожелали выйти из Грузии и присоединиться к России. В грузинской прессе начала нагнетаться русофобия. Опасаясь за свою жизнь, русские стали покидать республику.
Затем националисты обрушились на армию, навесив ей ярлык «оккупанта». В одной из газет появилась огромная статья, где утверждалось, что наш главный окружной полигон находится там, где есть памятники древней грузинской культуры. Якобы, военные разрушали пещеры, где в средние века жили какие-то монахи. Истерику по поводу пещер раздули так, что дело дошло до министра обороны Язова. Тот лично прилетел в Грузию. И вместо того, чтобы поддержать своих подчинённых, Дмитрий Тимофеевич начал ублажить националистов и запретил нам пользоваться полигоном. Как я узнал позднее, действовал он по личному приказу Горбачёва.
Таким образом, националистам полностью развязали руки. В апреле 1989 года начался бессрочный митинг в грузинской столице. На нём звучали требования физической расправы со всеми, кто не являлся грузином по национальности. От военных требовали убираться в Россию, призывали НАТО ввести на Кавказ свои войска.
Митингующими руководили Гамсахурдиа, Костава, Церетели и прочие национальные «вожди». В конце концов они призвали участников митинга разгромить ЦК Компартии Грузии и свергнуть действующую тогда власть. По сути, это был призыв к мятежу.
Поначалу я был против применения Вооружённых сил для разгона митинга. Но когда митинг принял сверхагрессивные черты, стало ясно, что без армии не обойтись. Министр обороны приказал мне к утру 9-го апреля очистить площадь перед зданием ЦК. Не сделай мы этого вовремя, начался бы штурм здания, а там уже наготове сидели группы спецназа с автоматами. Страшно подумать, сколько бы тогда было убитых и раненых.
Я отдал распоряжение солдатам внутренних войск, стоявшим в оцеплении, начать оттеснять митингующих с площади. Поначалу всё шло хорошо. Но скоро возникла давка. Оказывается, организаторы митинга сформировали группы боевиков, которые не выпускали народ с площади. В одном месте боевики начали расчленять наше оцепление. Безоружных солдат окружали молодые грузины и зверски их избивали. Били арматурами, палками, цепями. Тогда я направил на площадь роту десантников. Они тоже были без оружия, только с небольшими сапёрными лопатками…
— Это те самые лопатки, о которых грузины и наши демократы потом будут рассказывать всему миру? Мол, ими солдаты рубили «мирных демонстрантов»…
— Да, да. Этими лопатками десантники отбивались от озверевшей толпы, от летевших в них камней, бутылок, стальных заточек. Но ни один демонстрант не погиб от лопатки. Это всё затем придумали председатель комиссии съезда народных депутатов СССР господин Собчак вкупе с грузинскими фашистами. До сих пор нигде не опубликовано заключение Главной военной прокуратуры, проводившей расследование тех событий. Когда следователь Юрий Баграев хотел довести результаты расследования до съезда народных депутатов, демократы не дали ему выступить.
А в материалах следствия четко говорится: в ходе разгона митинга погибли девятнадцать мирных жителей. Все они погибли в давке, организованной националистами. Ни одной зарубленной женщины, старика или ребенка, о чем так витиевато врал Собчак, не было. Ещё семьдесят четыре демонстранта получили телесные повреждения. Больше всего пострадавших оказалось среди военных. Около двухсот военнослужащих с ранениями различной степени тяжести поступили в госпитали.
Вот она, правда, о которой мало кто знает.
— И что было потом, после разгона митинга?
— Я понял, что оставаться в Грузии больше не могу. Каждый день сыпались угрозы в мой адрес, обещали расправиться с семьей. В сентябре 89-го года я обратился к Язову с просьбой перевести меня из Закавказья в любой другой округ Советского Союза. Он мне сказал: «Не- ет, Горбачев тебя вообще в армии видеть не желает! После Тбилиси Запад требует твоего наказания». И меня тихо убрали на должность начальника Академии Генерального штаба, где я прослужил семь лет.
За коррупцией в армии стояли влиятельные политические силы
— Это правда, что вашему назначению на пост министра обороны России способствовал генерал Александр Лебедь?
— Да. Когда в 1996 году он стал секретарём Совета Безопасности, мне предложили занять министерское кресло. Я не знаю, почему Лебедь рекомендовал мою кандидатуру. Он сам сказал, что знает меня давно и очень уважает. Одним из условий, на которых я согласился на назначение, было нормальное финансирование Вооружённых Сил. Лебедь самоуверенно заявил, что при полномочиях, данных ему президентом, проблем с этим не будет.
Как известно, в итоге ни он, ни я так проблему финансирования армии и не решили.
— Как вы оцениваете своего предшественника Павла Грачёва? Может, он был не такой тупой, каким его изображала наша пресса? Все же две академии закончил.
— Академия ума не дает. Она умного развивает, а дурака закрепляет в его ограниченности. Грачев у меня в 40-й армии был хорошим командиром дивизии ВДВ. Выше этого уровня он так и не поднялся. Министром же он стал лишь потому, что вовремя перебежал на сторону Ельцина.
— Почему у вас испортились отношения с Лебедем?
— Под конец своей карьеры в Совете Безопасности Александра Ивановича стало заносить куда-то не туда. Один раз он показал мне список олигархов, готовых, по его словам, финансировать армию вместо государства. Помню, там стояла фамилия небезызвестного Березовского. Я отказался даже обсуждать эту тему. Мне стало ясно, что Лебедь хотел бы иметь в моем лице такого министра обороны, который бы служил лично ему, а не стране. И мы перестали встречаться.
— В вашу бытность министром армию потряс громкий скандал. С должности главкома сухопутных войск был снят генерал Семёнов. Его обвинили в коррупции и чуть ли не в пособничестве чеченским боевикам. Что произошло с Семёновым и чем закончилось расследование по его делу?
— По линии МВД ко мне поступила страшная информация. В ней говорилось, что Семёнов занимался хищением армейских финансов, а его супруга организовала коммерческую фирму, продающую оружие кому попало. В том числе и чеченским бандитам. Я доложил об этом президенту Ельцину. Он спросил меня: «Что будем с ним делать?». Я предложил на время проверки отстранить Семёнова от занимаемой должности. Ельцин согласился, и Семёнова отстранили.
Его проверяли военная прокуратура и ФСБ. Первая интересовалась хищениями, а вторая – связями в Чечне. Вскоре прокуратура свое расследование прикрыла, так как Семёнов внес на счета Министерства обороны денежные средства, которые он когда-то «одолжил» на покупку большого участка земли с двух- или трехэтажным домом. А вот по линии ФСБ тишина: ни подтверждений связей с бандитами, ни опровержений.
На этом всё и закончилось. Когда Семёнов избирался президентом Карачаево-Черкесии, мне стало ясно, что его прикрывают могущественные силы в Москве, заинтересованные в дестабилизации обстановки на Кавказе.
— То есть вас не удивило, что его избирательную кампанию финансировал Борис Абрамович Березовский?
— Нет, нисколько.
Самодурству Ельцина не было предела
— За что вас уволил Ельцин?
— Вы знаете, главное управление кадрами при Ельцине находилось не в Москве, а в Вашингтоне. Именно там реально отбирали и назначали министров, а Борис Николаевич лишь утверждал эти назначения. Я не исключаю, что план военной реформы, который был подготовлен мною совместно с начальником Генерального штаба Самсоновым, вызвал в США озабоченность, и там сделали всё, чтобы меня убрать. Через свою агентуру в Кремле.
В чём была суть моих предложений?
Во-первых, я предлагал пересмотреть ряд невыгодных для России договоров с США, навязанных нам еще при Горбачёве.
Во-вторых, необходимо резко сократить наши стратегические ядерные силы. Но не трогать то ядерное оружие, которого так боятся американцы, – ракеты шахтного базирования с разделяющимися головными частями.
В-третьих, навести порядок с отдельными видами Вооружённых Сил. Смотрите, что у нас происходит. Катастрофически сокращаются сухопутные войска. Зато неимоверно разбухли другие виды. Например, внутренние войска МВД, которые по численности превзошли чисто армейские части. Пограничники, выделившиеся в отдельное ведомство. Миллионы рублей вбухали в создание отдельных учебных заведений для пограничников – вплоть до училищ пограничной авиации и ВМФ. Между тем, при советской власти пограничники обходились без этих нововведений, проходя подготовку на обычной общевойсковой базе.
Я уже не говорю о воздушно-десантных войсках. В самых развитых странах этот вид войск специального назначения редко где по численности превышает одну-две бригады. А у нас аж 5-6 дивизий ВДВ. То есть целая воздушно-десантная армия. К чему такая роскошь? Только для того, чтобы удовлетворять амбиции десантных генералов?
В-четвёртых, мы предлагали провести реформу экономики, работающей на оборону. Сделать ее гибче, приспособленнее к современным условиям. И главное – чтобы она работала на мобилизационные возможности страны. Мобилизационные возможности – основной показатель обороноспособности государства. Касаются они не только военной промышленности, но и всего населения, годного к армейской службе. Великолепные мобилизационные возможности, отработанные в 30-е годы, помогли нам выстоять в 41-м году, когда в приграничных боях погибла наша кадровая армия, а враг занял промышленные регионы страны.
В-пятых, намечалось резко сократить количество генеральских должностей. Я считал и считаю, что такие должности должны даваться людям, имеющим непосредственное отношение к работе боевых частей и подразделений.
Ну и в-шестых, сокращение офицеров и прапорщиков из армии должно проходить постепенно, без резких скачков, с полной выплатой положенного денежного довольствия. Чтобы не провоцировать в армии социальную напряжённость.
— Кто из руководства страны работал против вас?
— Всем известные американские марионетки: премьер Черномырдин, его замы – Немцов и Чубайс. Ну а непосредственным исполнителем был секретарь Совета обороны Юрий Батурин. Он делал всё, чтобы изолировать меня от президента…
Самое интересное, что за три дня до военного совета, на котором должна была рассматриваться концепция военной реформы, Ельцин прозвонил мне и полностью поддержал мои идеи: «Готовься к докладу, Игорь Николаевич. Совет проведем, как намечено. А то некоторые тут, понимаешь, пытаются перенести заседание».
Не скрою, президентская поддержка окрылила меня. Мы с генералом Самсоновым, полные надежд, пришли на заседание совета. И тут появился Ельцин… Лицо его было злое и имело зеленоватый оттенок. С ходу он обрушился на меня. Нёс какую-то чушь о том, что я расплодил генералов-бездельников, и т.д. А в заключение он произнес: «Так как я проговорил очень долго, вам, Родионов, дается на доклад пятнадцать минут».
Представляете? Доклад о военной реформе, касающийся судеб Вооруженных Сил державы, — за пятнадцать минут! Я встал и сказал: «Пятнадцати минут мне мало. Вы же сами утверждали регламент. Полчаса мне и полчаса – начальнику Генерального штаба». Он зашипел в ответ: «Так, вы проговорили пять минут, значит, остается только десять». Эту дурь терпеть уже было нельзя. Стало ясно, что моя судьба решена. И я сказал: «В таком случае, я отказываюсь докладывать». Он: «Да? Тогда есть предложение: уволить Родионова с поста министра обороны. Возражений ни у кого нет?». Члены совета сидели, опустив головы: секретарь Совета Безопасности Иван Рыбкин, министр иностранних дел Евгений Примаков… Никто не стал возражать.
Поддержал только начальник Генерального штаба Самсонов, он также отказался докладывать за пятнадцать минут. И был тут же уволен следом. После чего вполне удовлетворенный Ельцин заявил: «Вы тут работайте, а мне пора». И покинул важнейшее для судьбы страны совещание. Оказывается, он каждые полчаса нуждался в медицинской помощи. И это был глава нашего государства! За державу было очень обидно...
Подготовил Вадим Андрюхин, главный редактор
