«Трамп просто повторил то, что ему написали поляки»
В пятницу в Варшаве прозвучали очередные обвинения в адрес Москвы – Россию заподозрили в «угрозе свободному миру». Поводом стали российско-китайские учения на Балтике, которые, по мнению министра обороны Польши Антония Мачеревича, и явились проявлением такой угрозы.
Резонно предположить, что на очередные антироссийские высказывания министра подвигли недавние заявления Дональда Трампа, который по дороге на саммит G20, как известно, сделал остановку в Варшаве.
Накануне исторической встречи с Владимиром Путиным Трамп пообещал полякам «расширять сотрудничество в НАТО», в том числе «в ответ на действия и дестабилизирующее поведение России».
Свою речь перед отбытием в Гамбург на саммит Трамп прочитал на площади Красиньских в Варшаве, у подножия памятника героям Варшавского восстания 1944 года. Президент США (или спичрайтер из Белого дома или Госдепа, подготовивший речь) не обошел вниманием этот исторический эпизод, который в его изложении выглядел как пример «дестабилизирующего поведения» Советского Союза. Трамп, впрочем, начал издалека.
«В 1939 году в вашу страну вторглись... нацистская Германия с запада и Советский Союз с востока», – рассказал полякам президент США. Далее Трамп заявил, что поляки находились «под двойной оккупацией», и после перешел непосредственно к истории Варшавского восстания:
«Летом 1944 года нацистская и советская армии готовились к ужасной и кровавой битве прямо здесь, в Варшаве. Среди этого ада на земле граждане Польши поднялись, чтобы защитить свою родину... Более 150 тыс. поляков погибли во время этой отчаянной борьбы за свержение угнетения... С другой стороны реки советские вооруженные силы остановились и ждали. Они наблюдали, как нацисты безжалостно уничтожали город, злобно убивая мужчин, женщин и детей».
Прочитав речь, Трамп отбыл на саммит, а российская и польская блогосфера закипели спорами о трагических событиях более чем 70-летней давности.
О том, откуда «растут ноги» у той версии фрагмента истории Второй мировой, которую озвучил Трамп, газета ВЗГЛЯД поговорила с доктором исторических наук Альбиной Носковой, главным научным сотрудником Центра по изучению общественных процессов в Восточной Европе после Второй мировой войны Института славяноведения РАН.
ВЗГЛЯД: Альбина Федоровна, на чем, по вашему мнению, основаны слова Трампа?
Альбина Носкова: На польском толковании тех событий, которые происходили в 1939–1945 годах. Господствующая польская историография исходит из позиции той политической группировки, которая была представлена лондонским правительством (эмигрантским правительством Польши, которое базировалось в Лондоне в 1940–1945 годах) и политическим руководством подполья, подчинявшегося лондонскому правительству.
ВЗГЛЯД: Слова Трампа о том, что советские войска «стояли, ждали и смотрели»...
А. Н.: Тоже из польской историографии. Трамп просто повторил то, что ему написали поляки.
Когда я слушала, что говорил нынешний президент Соединенных Штатов, для меня было абсолютно ясно: это тезис, который был выдвинут еще руководителями восстания – тогда, в августе 1944 года, когда они поняли, что проиграли. Надо было найти виноватого. Нашли.
ВЗГЛЯД: Из слов президента США следует, что восстание стало следствием отчаяния жителей Варшавы, когда «нацистская и советская армии готовились к ужасной и кровавой битве». Оно действительно было стихийным?
А. Н.: Концепция восстания против Германии и СССР присутствовала в планах польского политического класса начиная с осени 1939 года. План был такой: с Запада подойдут англо-американские войска, и в это время подполье (командование той структуры, которая потом стала называться Армией Крайовой) поднимает всеобщее восстание и решается вопрос о власти в Польше и о ее освобождении.
Восстание готовилось давно, это не было ответом на текущую ситуацию. Но поскольку в августе 1944 года союзники застряли где-то в Европе, а советские войска продвигались очень быстро, то решен был вопрос о восстании в столице. Оно началось 1 августа и было окончательно подавлено гитлеровцами 2 октября 1944 года.
Англичане были поляками поставлены в известность. Потом они заверяли Сталина, что «мы ничего не знали». Немцы знали о восстании и отслеживали начало восстания по часам. Командующий Армии Крайовой (на тот момент – Тадеуш Бур-Коморовский) понимал, что в военном плане восстание не будет решающим, а вот политически «я создам Советам большую трудность». Так что замысел был политический.
Они решили, что Красная армия идет столь высокими темпами, что она возьмет Варшаву. Но в самом начале двадцатых чисел июля точка бифуркации была пройдена и войска замедляли темп. К Варшаве они подошли уже основательно выдохшимися.
ВЗГЛЯД: Было ли восстание неожиданностью для Сталина?
А. Н.: Документов, подтверждающих или отвергающих это, пока нет. Но, имея в виду, какие у нас были люди в Лондоне, в том числе в окружении английского и польского правительства, может быть, и знал.
Но он не мог бросить в наступление армию, которая на рубеже июля–августа потерпела сокрушительное поражение под Варшавой. Наступавшая на Варшаву 2-я танковая армия 1-го Белорусского фронта была разбита в пух и прах и ее после 5 августа уже вывели с боевых порядков – там не осталось бронетехники. Немцы не собирались сдавать Варшаву. Это был укрепленный район, куда дополнительно ввели четыре танковые дивизии. А у нас войска, прошедшие за месяц 500 километров.
Поэтому немцы кинули все силы на то, чтобы не допустить советского прорыва.
ВЗГЛЯД: А как быстро командование Варшавского восстания поняло, что обречено?
А. Н.: Командование восстанием очень быстро сообразило, что они потерпели поражение. Если читать документы и следить за ходом событий день за днем, то вы увидите, что и помощь с Запада была очень незначительной. Были очень горькие отзывы. Командование восстанием писало в Лондон: «Вы нас бросили!».
ВЗГЛЯД: Высказывается мнение, что восстание некоторым образом спутало карты советскому командованию.
А. Н.: Сталину в тот момент из военно-стратегических соображений это восстание было абсолютно не нужно. Разрабатывались, а в двадцатых числа августа 1944 года начались операции в умынии и на Балканах, где было очень важно опередить англичан. Решалась важейшая военно-стратегическая и геополитическая задача – создание после войны «пояса безопасности» из невраждебных, а лучше дружественных государств на западных рубежах СССР. Повторюсь – дружественных. Вопрос о власти в этих странах решался позже. Все эти операции готовились в июле – первой половине августа; и проходили советские войска Балканы так, что остановились в 100 километрах от турецкой границы. Надо было выйти к границам Югославии для взаимодействия с армией Тито.
Операцию по освобождению Варшавы Советская армия смогла начать в январе 1945 года, после длительной подготовки и восстановления сил 1-го Белорусского фронта.
ВЗГЛЯД: И до этого момента не предпринимались попытки помочь Варшаве?
А. Н.: Предпринимались – есть документы, содержащие планы удара по гитлеровцам в конце августа в обход польской столицы. Были попытки создать плацдармы на левом берегу Вислы южнее и севернее Варшавы. Взяли их, но какой кровью удерживали!
За август и сентябрь потери 1-го Белорусского фронта превысили 170 тысяч человек. Из них убитыми – свыше 30 тысяч. Как говорят в народе, чужая боль не болит. Поэтому и такое отношение к нам и такие придумки, которые президент США повторяет с чужого голоса.
Польские историки обосновывают свои обвинения тем, что мы не помогали до 13 сентября. Да, не помогали военным путем – не было возможности.
ВЗГЛЯД: Присутствовал ли в поведении Москвы политический аспект, помимо военно-стратегических соображений?
А. Н.: На сюжет варшавского восстания накладывались отношения Сталина с Франклином Рузвельтом и Уинстоном Черчиллем. Черчилль и Рузвельт обращались к Сталину неоднократно с просьбой помочь повстанцам. Да, у нас в Кремле сидел диктатор, но он не был идиотом, чтобы не понять, ради чего это восстание поднято. К Сталину обращался за помощью тот же Станислав Миколайчик – глава эмигрантского правительства, сменивший Владислава Сикорского.
Странная логика: помогите нам, мы против вас подняли восстание!
У Сталина был убойный аргумент: его не предупредили, с ним не согласовали. Представьте себе любого Верховного главнокомандующего, даже любого командующего фронтом. Неожиданно перед фронтом восстает город. А в нем было 700 тысяч населения. Как на это реагировать?
Это вопрос не столько сложный, сколько усложненный усилиями той политической группировки, которая во время войны действительно потерпела поражение. Не Польша, не польский народ, который Красная армия избавила от уничтожения – именно та политическая группировка, которая сидела в Лондоне и командовала подпольем. Вот она потерпела поражение.
ВЗГЛЯД: Получается, что шансов у восставших не было.
А. Н.: Восстание 1 августа– 2 октября 1944 года было обречено. Людей оружием не обеспечили. Когда читаешь документы, становится до такой степени больно за тех, кто пытался бороться, кто пытался сражаться... Решение о восстании было политическим. Ответ был тоже политическим.
Но помощь была оказана начиная с 13 августа и закончилась, когда повстанцы капитулировали. Сбросили с самолетов столько, сколько западные союзники не сбрасывали: вооружение (винтовки, автоматы, противотанковые ружья, гранаты), продовольствие, медикаменты.
ВЗГЛЯД: И никакой благодарности Советам?
А. Н.: Благодарности на советскую сторону за эту помощь шли от повстанцев – и какие! Выражал благодарность и глава правительства Станислав Миколайчик. Теперь это, конечно, все перечеркнуто и забыто.
ВЗГЛЯД: Как историки оценивают потери в ходе восстания?
А. Н.: По польским данным, одних только повстанцев было убито около 15 тысяч. Командиры – это кадровые офицеры довоенного Войска польского. А солдаты – это молодежь. Мы видели, на какие радикальные поступки способна молодежь... Еще 15–17 тысяч сдались в плен.
Население было самой страдающей стороной. Уже в августе начался голод, не было воды. Начались эпидемии. Раньше в Варшаве в Саском сквере было написано на плитах 200 тысяч погибших. Сейчас польские историки считают, что погибло около 150 тысяч населения.
Нацисты уничтожали и людей, и город. Мирное население вывозилось в лагеря под Варшаву. Кого-то отправили на трудовую работу в Германию, кого-то в концлагерь, кто-то разошелся по ближайшим деревням.
Это величайшая трагедия польского народа. Нас обвиняют, что мы, мол, плохо относимся к повстанцам. Но ни в одной книге за весь советский и постсоветский период вы не найдете слов осуждения повстанцев. Наоборот – везде говорим и пишем о героизме этих людей. Но время и цель, которая была сугубо антисоветской, не позволили даже ценой такого героизма решить вопрос о власти в Варшаве. Задача организаторов восстания была в том, что Советы придут, а в Варшаве уже власть эмигрантского правительства. Вот это была цель! Предстать хозяевами. Хорошо, пришли бы и увидели, а дальше что? Допустили бы в Варшаве враждебное Москве правительство?
ВЗГЛЯД: Трамп в своей речи также упомянул поход РККА на Западную Украину и в Западную Белоруссию сентября 1939 года. Оправданы ли заявления об этой операции как о вторжении и оккупации? Ведь советские войска вступили на территорию, находившуюся под юрисдикцией Польши.
А. Н.: Что касается 1939 года, конечно, ни о какой оккупации Польши речи не идет. Красная армия вступила на территории, которые по договору 1921 года после поражения Советской России в польско-советском вооруженном конфликте были уступлены Польше.
Эти территории, которые по-советски называлась Западной Украиной и Западной Белоруссией, состояли из земель, которые в период Российской империи в 19-20 веках были российскими, кроме Восточной Галиции (или Львовщины), которая находилась в составе Австро-Венгерской империи и была с разрешения Антанты оккупирована польскими войсками, затем признана польской территорией.
Что касается состава населения, то большинство его принадлежало к восточному славянству (украинцы, русины, русские, белорусы), также существовали многочисленные еврейские общины. Польское население на всех этих территориях не превышало 30% и преобладало в основном в крупных городах. Никакие этнически польские земли советская сторона в 1939 году не захватывала и не оккупировала.
Этот вопрос о действиях Советского Союза в отечественной историографии имеет разные толкования. В украинской историографии существует мнение, что действия СССР в 1939 году ни в коей мере не нарушали действовавшего в ту пору международного договорного права. Говорить об оккупации нельзя тем более потому, что в первые месяцы после вступления советских войск на эти территории основная масса населения поддерживала советскую власть, лишившую поляков власти и передавшую ее украинцам, русским и евреям. Что происходило потом — другой вопрос.
ВЗГЛЯД: Почему такое решение было принято? Каково на сей счет мнение российских историков?
А. Н.: Точки зрения разные. Есть люди, которые называют подписание пакта Молотова – Риббентропа и, главное, секретных протоколов к нему преступлением. Но, между прочим, через два дня после подписания советско-германского пакта Польша подписала договор с Великобританией, где тоже был подписан секретный протокол, который был направлен против Германии. В этом не было ничего исключительного, это была норма в международных отношениях, основанных на договорах.
Простите, а разве Польша не имела договора с Германией о ненападении («Пакт Пилсудского – Гитлера»)? Да тогда все имели договоры с гитлеровской Германией и все торговали с ней. А Польша, кроме того, после Мюнхена даже и поучаствовала вместе с гитлеровцами в разделе Чехословакии. Заользье было оккупировано поляками.
Если вдаваться глубоко, то оценки могут быть разные. У нас сейчас демократия и в науке.
ВЗГЛЯД: Тогда западные страны приняли советскую версию по поводу событий 1939 года, те же англичане?
А. Н.: Совершенно верно. Почему? Почитайте дневник Ивана Михайловича Майского – был такой посол СССР в Лондоне с широчайшим общением с английской элитой. Любопытна реакция Уинстона Черчилля 6 октября 1939 года – допустим, на то, что сделал Сталин в сентябре 1939 года. Черчилль тогда был только военным министром.
Реакция была следующей: «Сталин играет сейчас большую игру и играет ее счастливо. Он может быть доволен. Но я не вижу, почему мы должны быть недовольны, если это не затрагивает английских интересов...». И при обсуждении действий Сталина в Палате общин мнения были не единодушные и только негативные, антисоветские. Правда, западные державы и США не признали западную границу СССР, существовавшую по состоянию на 1941 год – но они ее и не отрицали. На словах в общении – да, но «решать будем после войны». На самом деле союзники не обещали полякам восстановить границу, существовавшую по состоянию на 1 сентября 1939-го. Граница была как подвешенная. Но СССР-то добился ее признания, но признали ее союзники, правда, в Ялте, а в Потсдаме закрепили.
Никита Коваленко, деловая газета ВЗГЛЯД
