Почему большевизм в России был просто обречён на победу
Этим материалом я хочу закончить цикл статей, посвящённых столетию Великой русской революции 1917 года. В течении всего последнего года, в разных публикациях, я постарался осветить ход этой революции, её движущие силы и характер. Своей задачей считал показать, что революция эта произошла вовсе не случайно, что она носила объективный характер и стала следствием процесса разложения Российской империи.
Точно таким же неслучайным был и приход большевиков к власти...
В последних материалах, посвящённых мятежу генерала Корнилова и провозглашению в России республики, я постарался доказать, что к осени 17-го года в России наступил практически полный паралич государственной власти. Достаточно было только одной хорошо организованной и ударной силы, которая могла бы эту власть перехватить. Ею и оказались большевики во главе с Владимиром Лениным.
Философия и смысл русского коммунизма
Об этом мне приходилось говорить не раз, в том числе и на страницах этого сайта, но сегодня повторю снова — победа большевиков была закономерной. И не только по причине благоприятного политического момента, но и ещё потому, что идеология большевиков соответствовала многим народным чаяниям.
Большевики именовали себя марксистами, но на самом деле теорию Маркса и Энгельса в партии знали не более нескольких десятков человек, включая самого Ленина. Остальные же бессознательно исповедовали вековые идеалы простого русского народа. Или, как говорили в самом народе, «идеалы правды жизни»
На мой взгляд, то были идеалы прежде всего русской крестьянской общины. У этой общины была своя устойчивая идеология — в частности, эта община категорически отрицала какую-либо частную собственность на землю. По понятиям крестьянина, земля – это божий дар, который не может принадлежать какому-то одному человеку. Поэтому община периодически делила земли между своими членами по числу едоков и нуждающихся в той или иной крестьянской семье.
При этом крестьяне не отрицали личного богатства, но полагали, что это тоже божий дар, который налагает на человека дополнительную ответственность – например, помогать более бедным членам общины. И вообще, постоять не за себя лично, а за други своя (то есть за общину) – это святая обязанность каждого русского человека!
То, что русский коммунизм вырос именно из русской общины, писал известный философ Николай Бердяев:
"В русском сознании социальная тема занимает преобладающее место... Если не брать социализм в доктринёрском смысле, то можно сказать, что социализм глубоко укоренился в русской природе. Это выражалось уже в том, что русский народ не знал римских понятий о собственности. О Московской Руси говорили, что она не знала греха земельной собственности, единственным собственником являлся царь, не было свободы, но было больше справедливости... Все почти думали, что русский народ призван осуществить социальную правду, братство людей. Все надеялись, что Россия избежит неправды и зла капитализма, что она сможет перейти к лучшему социальному строю, минуя капиталистический путь в экономическом развитии... Русский народ самый коммунитарный в мире народ, таковы русские быт и нравы».
Веками эти свои идеалы русские мужики, составлявшие свыше 80% населения страны, мечтали распространить на всё государство. Отсюда и многочисленные крестьянские войны и восстания, вроде Пугачёвщины или Разинской вольницы, отсюда лютая ненависть к помещикам, которые сами не пашут, но владеют лучшей землёй (кстати, дореволюционные историки так и не удосужились изучить характер этих народных бунтов). Отсюда и полный провал так называемых столыпинских реформ, которые предусматривали уничтожение общины и создание западного крестьянина-собственника, единоличника.
Кстати, лучшие умы Российской империи прекрасно понимали эту проблему, проблему бессознательного социализма большинства русских граждан империи. Этой точки зрения, в частности, придерживался бывший министр внутренних дел Пётр Дурново, который в начале 1914 года (то есть за три года до революции!) направил на имя царя Николая Второго специальное послание, в котором, помимо всего прочего, предостерегал царя от вступления в войну с Германией, так как именно военное лихолетье может спровоцировать революцию. Увы, к голосу разума правящая верхушка империи не прислушалась, и Первая мировая война действительно быстро подтолкнула страну к революционному хаосу…
Начавшие в феврале 17-го революцию либералы очень скоро растерялись, так как толком не знали, что можно предложить вставшему на дыбы народу – ибо народ был равнодушен к либеральным идеалам «свободы слова», «свободы всеобщих выборов» или «свободы политических партий».
Ничего не понимали в происходящем и истинные марксисты, меньшевики, которые знали теорию Маркса, что называется, назубок, куда как лучше большевиков – но выкладки основоположника находились в прямом противоречии с российской действительностью. Ибо по Марксу в такой стране, как Россия, где только что свергли практически абсолютную монархию, сначала должна произойти буржуазно-демократическая революция, а уж потом – в неком отдалённом будущем – возможен и приход во власть пролетариата. Однако народу было плевать на интересы буржуазии и на раскладки Маркса – он требовал от революции своего. И требовал именно сегодня и именно сейчас!
И только гениальный Ленин всё это быстро понял и оценил. Как подметил историк Сергей Мельгунов, большевики интуитивно поняли все запросы начавшейся народной революции и ловко этим воспользовались, приспособив марксизм под русские народные идеалы и бросив в народ просто гениальные по своей привлекательности для русского простолюдина лозунги: «Мир – народам! Земля – крестьянам! Хлеб – голодным! Фабрики – рабочим!».
Всё! После этого победа большевиков была обеспечена. Что, собственно, и случилось в октябре 1917 года, когда, говоря слова Герберта Уэллса, «интернациональный марксизм в России превратился в русский ленинизм»!
О том, что эта революция была вовсе не заговором некой кучки «иностранных шпионов и масонов», а великим, сугубо национальным потрясением, признавали все умные люди, даже открытые враги Ленина и большевиков – вроде одного из основателей «Союза Русского народа» профессора Бориса Владимировича Никольского, поэта Максимилиана Волошина и многих других.
А вот признание одного из самых ярых противников Ленина, меньшевика А.Мартынова:
«Говорят, что большевистская диктатура есть режим насилия меньшинства над большинством. Это неверное... Именно потому, что большевики глубоко опустили свой якорь в народную стихию, они нащупали в глубине её такую гранитную опору для своей власти, какую совершенно бессильны была найти дряблая интеллигентская демократия в эпоху Керенского».
Не менее яркую характеристику большевизму и его вождю дал Николай Устрялов, до революции – видный член партии кадетов, а во время Гражданской войны – идеолог белого движения на востоке страны. Он так писал о характере революции:
«Какое глубочайшее недоразумение – считать русскую революцию не национальной! Это могут утверждать лишь те, кто закрывает глаза на всю русскую историю и, в частности, на всю историю нашей общественной и политической мысли»...
Ничего не поняли, ничему не научились
Главная беда, как бывшей правящей имперской элиты, так и обслуживавшей её интеллигенции, заключалась даже не в том, что они «практически проспали» большевиков. Нет, главная беда заключалась в том, что эта элита так и не поняла смысла произошедшего — ни в ходе самой революции, ни в первые годы после неё.
Большевики для них были только каким-то политически недоразумением. Мол, достаточно только одного усилия и «красные узурпаторы» будут свергнуты! Однако эти усилия, как свидетельствовали итоги Гражданской войны, оказались тщетными. Потому что свергнутая элита столкнулась не просто с партией Ленина, а именно с его Величеством русском народом!
То, что между элитой и русским простонародьем существует гигантская социальная пропасть, в империи, к сожалению, понимали немногие. Александр Грибоедов в начале XIX века писал:
«Если бы каким-нибудь случаем сюда занесён был иностранец, который бы не знал русской истории за целое столетие, он, конечно, заключил бы из резкой противоположности нравов, что у нас господа и крестьяне происходят от двух различных племён, которые ещё не успели перемешаться обычаями и нравами».
Увы, с тех пор за сто лет в России мало что изменилось. Процесс размытия сословных перегородок конечно же шёл, но слишком медленно. Крестьяне и другое простонародье практически никак не были вовлечены в общественную, политическую, культурную и экономическую жизнь страны. А это говорит о том, что представители основной народной массы так и не стали полноценными гражданами, которым были бы дороги идеалы Российской империи.
Мало того, сразу после грозных потрясений революции 1905 года, этого грозного предвестника года 17-го, элита страны вкупе с интеллигенцией пришли к выводу о том, что народу вообще вредно заниматься политикой. А любые народные требования — это есть бессмысленный бунт и ничего более. Ярче всего это отразилось в книге «Вехи» (1906 год). Основная идея этой книги ясно была выражена либералом Михаилом Гершензоном, который писал: «...нам не только нельзя мечтать о слиянии с народом, — бояться мы его должны пуще всех казней царской власти и благословлять эту власть, которая одна своими штыками и тюрьмами ещё ограждает нас от ярости народной»…
Неудивительно, что когда в 1917 году большевики пришли к власти, представителей элиты просто корчило от вспыхнувшей ярости — да как это быдло посмело! Причём в этой ненависти были едины и либералы, и монархисты, и прочие «творческие» люди. Почитайте их высказывания того времени — они договорились даже до откровенной русофобии. Привожу только некоторые такого рода высказывания, собранные в одном очень умном и поучительном исследовании — в книге историка и публициста Сергея Сергеева «Русская нация, или история её отсутствия».
Иван Бунин, писатель (из дневника 1917—1918 гг.): «С револьвером у виска надо править… Злой народ! Этот народ дикарь, свинья, грязная, кровавая, ленивая, презираемая ныне всем миром… Будь проклят день моего рождения в этой стране!».
Василий Розанов, философ (1918 год): «Благородное на Руси — всё от татар. Славянская кровь — вонюча… Явно Чаадаев прав с его отрицанием России, которая умеет только пускать сопли на ту дудку, которую держит во рту... Все вообще русские, племя слабое, ничтожное. Племя глупое и варварское… Так вот моё слово, убирайтесь же вы к чёрту с русской земли, Ивановы и Александровы, и отдайте её Генрихам и Соломонам. Ибо они одни были честными в русской земле. Эй, берите землю, немцы, и гоните русскую сволочь».
Степан Веселовский, историк, (из дневника 1918 года): «Великорос построил Российскую империю под командой главным образом иностранных, особенно немецких инструкторов и поддерживал её выносливостью, плодовитостью и покорностью, а не способностью прочно усваивать культурные навыки… Мало-помалу у меня складывается убеждение, что русские не только отсталая, но и низшая раса».
Юрий Готье, историк (из дневника 1917 года): «Большевики — истинный символ русского народа… Это смесь глупости, грубости, некультурного озорства, беспринципности, хулиганства... Мы годны действительно только, чтобы быть навозом для народов высшей культуры...».
Вам это ничего не напоминает? Мне вот лично слова другого деятеля-антисоветчика — Адольфа Гитлера, который в 20-ые годы в своей книге «Моя борьба» написал следующее:
«Не государственные дарования славянства дали силу и крепость русскому государству. Всем этим Россия обязана была германским элементам: превосходнейший пример той громадной государственной роли, которую способны играть германские элементы, действуя внутри более низкой расы... Не раз в истории мы видели, как народы более низкой культуры, во главе которых в качестве организаторов стояли германцы, превращались в могущественные государства и затем держались прочно на ногах, пока сохранялось расовое ядро германцев. В течение столетий Россия жила за счёт именно германского ядра в ее высших слоях населения. Теперь это ядро после большевистской революции истреблено полностью и до конца. Место германцев заняли евреи. Но как русские не могут своими собственными силами скинуть ярмо евреев, так и одни евреи не в силах надолго держать в своем подчинении это громадное государство. Сами евреи отнюдь не являются элементом организации, а скорее ферментом дезорганизации. Это гигантское восточное государство неизбежно обречено на гибель. К этому созрели уже все предпосылки. Конец еврейского господства в России будет также концом России как государства. Судьба предназначила нам быть свидетелем такой катастрофы, которая лучше, чем что бы то ни было, подтвердит безусловно правильность нашей расовой теории».
Не удивлюсь, если выясниться, что свои людоедские планы в отношении России Гитлер строил, как раз исходя из признаний Розанова, Веселовского и ещё какого-нибудь Бунина. Фюреру Третьего рейха понадобилась печальная для Германии Вторая мировая война, чтобы он понял всю свою неправоту в отношении как самой России, так и случившейся в ней революции. А вот до наших русофобов-интеллектуалов всё дошло гораздо раньше...
Ведь вполне логично, что при такой ненависти к собственному народу эти деятели видели только один выход — приход иностранцев для усмирения «взбесившегося зверя». Никакой иной опоры для себя в России они просто не чувствовали! Например, известный общественный деятель и журналист дореволюционной России Михаил Меньшиков, который числил себя в рядах «русских националистов» в 1918 году просто мечтал о германском солдате, который придёт и наконец наведёт на Руси должный «порядок»:
«Вяжите нас — мы бешеные! Земля, это точно, велика и обильна, но порядка нет, а потому придите бить нас кнутом по морде!».
Поэтому иностранная военная интервенция — при почти полном отсутствии сколько-нибудь значимой народной поддержки — стала для антибольшевистского белого движения идеей фикс. Один из организаторов этой интервенции в Россию британский посол Брюс Локкарт довольно откровенно признавался в своих мемуарах:
"Единственной целью каждого русского буржуа... была интервенция британской армии (а если не британской, то германской) для восстановления порядка в России, подавления большевизма и возвращение буржуазии её собственности...».
Вспомните героев «Белой гвардии» Михаила Булгакова и чего они так жаждали. Да, они хотели уничтожить большевизм, но какой ценой?! Из монолога Алексея Турбина, желавшего, как мы помним, чтобы немецкие интервенты как можно дольше не уходили с захваченной ими Украины:
«Нужно было бы немцам объяснить, что мы им не опасны. Конечно, война нами проиграна! У нас теперь другое, более страшное, чем война, чем немцы, чем всё на свете. У нас — большевики и Троцкий. Вот что нужно было сказать немцам: вам нужен сахар, хлеб? — Берите, лопайте, кормите солдат. Подавитесь, но только помогите. Дайте формироваться, ведь это вам же лучше, мы вам поможем удержать порядок на Украине, чтобы наши крестьяне-богоносцы не заболели московской болезнью...».
Вот вам и белые офицеры, которые вроде как «патриоты»!
Впрочем, иностранцы быстро убедились, что за белыми в России нет ничего и никого. И когда интервенты покинули нашу страну, закономерно рухнуло и всё белое движение…
Вадим Андрюхин, главный редактор
