Китайские планы мирового господства
К началу 2000-х годов КНР превратилась в одного из наиболее влиятельных «геополитических игроков» в рамках системы международных отношений (СМО). Обретение Пекином подобного внешнеполитического статуса во многом было обусловлено колоссальным развитием китайской экономики за предшествующие три десятилетия. До начала мирового финансово-экономического кризиса осенью 2008 года масштабы роста ВВП Китая составляли в среднем до 9% в год. После начала кризисных явлений в мировой экономике темпы поступательного развития экономического потенциала китайского государства несколько уменьшились. Однако несмотря на это, Китай продолжает наращивать свою научно-техническую, производственную, финансовую и военную мощь.
Так, в настоящее время КНР занимает первое место в мире по объемам золото-валютных запасов. К началу 2007 года, как считают специалисты, общая сумма валютных резервов КНР достигла приблизительно 1 трлн. долл. А к февралю 2012 года – возросла до 3 трлн. 200 млрд. долл. И КНР, при сохранении подобной тенденции — согласно выводам многих и российских и западных экономистов — к середине XXI в. должна стать одной из крупнейших экономик мира...
В 2003 — 2012 годы китайские правящие круги во главе с председателем КПК Ху Цзиньтао разработали и стали активно воплощать в жизнь масштабный геополитический проект, ориентированный на значительное усиление геополитического влияния Пекина в международных делах. Официально концептуальная сущность подобной глобальной геополитической программы Пекина была обнародована в отчетном докладе ЦК КПК, прозвучавшем на XVII съезде компартии Китая, который состоялся в октябре 2007 года. В указанном программном документе КПК в качестве главного приоритета государственного строительства на международной арене была определена основополагающая идея, которая предусматривает создание за пределами Китая так называемого «гармоничного мира», соответствующего по своему устройству политическим и экономическим интересам Пекина.
Крадущийся тигр, нападающий дракон
Пекин особенно заинтересован в том, чтобы не допустить установления американского мирового господства. Как раз по этой причине нынешнее руководство КПК считает геополитически выгодным для Китая создание нового мирового порядка, который базировался бы на принципах многополярности, и который, по своей геополитической организационной структуре, не допускал бы достижения одностороннего преимущества в международных делах исключительно для какой-то одной державы. В свою очередь, именно КНР должна играть в рамках такой многополярной СМО главную консолидирующую роль. Вместе с тем китайские правящие круги также взяли курс на дальнейшую интеграцию страны в мировое хозяйство и извлечение максимальной выгоды из участия в процессах глобализации, чтобы обеспечить китайскому народу благоприятные возможности для достижения «экономического процветания и благополучия» в начале XXI века...
Анализ содержания китайских планов позволяет утверждать, что в общем и целом эти замыслы китайских стратегов базируются на тех же основополагающих принципах обеспечения победы над врагом, которые были разработаны китайскими мыслителями ещё в древности. Для обозначения подобных технологий ведения геополитической борьбы современные российские и западные геополитики и политологи используют два понятия-синонимы – «стратегия непрямых геополитических действий» и «мягкая сила». В самом Китае для определения подобного способа сокрушения «вражеских» государств применяют термин «жуань шили», который также переводится на русский язык как «мягкая сила».
Создателем идеи данной модели геополитического противоборства считается китайский полководец и военный теоретик Сунь-цзы. Как полководец Сунь-цзы находился на службе в царстве У в то время, когда там правил Хо Люй (514 – 495 гг. до н. э.). Своё учение о такого рода стратегии достижения победы он изложил в трактате «Сунь-Цзы бин фа» или «Правила ведения войны мудреца Суня». Сформулированная этим китайским полководцем и военным теоретиком стратегия борьбы фактически исключает в качестве главного приоритета военной компании открытое и прямое противоборство с армией вражеского государства. Главным объектом «геополитической атаки» должна быть прежде всего правящая элита государства-противника — то есть, сам правитель, сановники, входящие в его ближайшее окружение, и военачальники, которых необходимо переиграть. Иными словами, в ходе геополитической борьбы основная ставка делается фактически на разрушение «вражеского» государства изнутри.
По мнению автора, практическую суть этой «непрямой» борьбы, которой придерживаются правящие круги КНР, очень точно изложил российский исследователь Б.Н. Шапталов:
«Если в 20 – 30-е гг. в Советском Союзе постоянно дебатировалась тема о том, что «нас могут смять», и в 1941 г. и впрямь наступил «момент истины», то современной КНР спешить никуда не нужно. Страна может спокойно развиваться десятилетиями. А руководство выжидать по принципу «сидеть на горе и смотреть на борьбу тигров в долине». Плод должен созреть и упасть к ногам, как это произошло с лидерским статусом США в первой половине ХХ в. Точно так же Китай может спокойно качать мускулы, а потом, где-нибудь в районе 2030 г., когда старые лидеры исчерпают свой потенциал, явить себя миру»...
Играя картой мира...
Геополитическое наступление Китая сегодня развивается по следующим основным направлениям:
— Тайвань. По-прежнему главной задачей китайского руководства является создание для Тайваня таких геополитических и геоэкономических условий, которые позволяли бы вернуть это островное государство в состав КНР;
— Восточная и Юго-Восточная Азия. Правящие круги КПК очень заинтересованы в экономическом и политическом объединении вокруг Китая государств данного региона и образовании так называемого «Восточноазиатского сообщества». Для КНР ключевое значение имеет налаживание самых тесных партнёрских отношений с главными союзниками США в этой части Азии – Японией и Южной Кореей, с включением этих стран в региональное объединение, подконтрольное Пекину. С 2009 года КНР стала крупнейшим торговым партнёром Японии, а с 1 июня 2012 года Пекин и Токио начали осуществлять прямой обмен своих валют без пересчёта на доллары, что должно значительно повысить эффективность двухсторонних экономических операций.
Однако отношения на политическом уровне между этими странами остаются пока натянутыми. Главные причины складывания подобной ситуации – это территориальные споры между КНР и Японией из-за принадлежащих последней островов Сенкаку (их китайское название – Дяоюйдао), расположенных в Восточно-Китайском море, а также активное противодействие политическому сближению Пекина и Токио со стороны США.
Что же касается Юго-Восточной Азии, то Пекин — в качестве «главного» инструмента для распространения своего политического и экономического влияния на страны этого региона — стал использовать имеющуюся здесь многочисленную китайскую диаспору. Причём, к началу 2000-х годов представители китайских диаспор уже сумели «создать» в государствах Юго-Восточной Азии необходимую для решения подобных задач финансово-экономическую базу. Так, активы, которыми располагают китайские общины в азиатском регионе, по данным аналитического отдела министерства иностранных дел и торговли Австралии, составляют от полутора до двух триллионов долларов. В Малайзии китайцы, составляющие треть населения, контролируют 70% финансов страны, в Таиланде китайцев 15%, но они владеют 80% национального богатства, в Индонезии 4% китайского населения контролируют 73% экономики, а один процент китайцев на Филиппинах – 60% национального богатства. Экономическая жизнь Сингапура почти полностью подконтрольна китайской диаспоре. Существенную роль китайские эмигранты играют и в экономике Австралии;
— Россия. В настоящее время Пекин активно стремится к тому, чтобы установить свой геоэкономический и геополитический контроль над территориями Сибири и Дальнего Востока, то есть над главной «сырьевой кладовой» РФ. При этом китайцы в основном используют финансово-экономические и демографические методы экспансии в данные регионы. Тем более, осуществлению такого рода китайских планов во многом благоприятствует та политика в отношении КНР, которой в настоящее время придерживается Кремль.
Так, президент России Д.А. Медведев и председатель КНР Ху Цзиньтао во время встречи в Нью-Йорке, которая состоялось 23 сентября 2009 года, одобрили концепцию экономического сотрудничества между регионами Дальнего Востока и Восточной Сибири с северо-восточными провинциями КНР на период до 2018 года. Данная программа предусматривает реализацию 205 совместных проектов в приграничных регионах двух стран. При этом все экономические программы, которые должны быть осуществлены на территории России, нацелены прежде всего на организацию совместной добычи сырья. Как следует из принятого обеими сторонами документа, руководство России готово начать совместную разработку месторождений каменного угля, железной руды, драгоценных металлов, апатитов и молибдена. Участие же Китая в этих проектах предусматривает создание в северо-восточной части страны промышленного производства из российского сырья олова, свинца, медных листов, кирпича, огнезащитных дверей, мебели, а также различной техники. Таким образом, на ближайшие десять лет экономическое сотрудничество между Москвой и Пекином должно строиться по принципу: «российское сырьё – китайские технологии». По оценкам ряда российских экспертов, в результате достижения подобного экономического соглашения, Россия фактически предоставила всю сырьевую базу Дальнего Востока и Восточной Сибири для эксплуатации Китая. Другими словами, РФ в перспективе практически должна стать «сырьевым придатком» КНР;
— Центральная Азия. Пекин здесь также преследует долговременные экономические интересы. При этом магистральным направлением геоэкономической экспансии Китая является нефтегазовое. В этой связи основные геополитические интересы китайских властей и представителей китайского бизнеса в Центральной Азии фокусируются в первую очередь на Казахстане, а также Туркменистане – странах, обладающих значительным углеводородным потенциалом и высокими экспортными возможностями в данной сфере. Важными торгово-экономическими партнерами КНР также стали Таджикистан и Кыргыстан.
К началу 2012 года инвестиции из Китая в общем объёме, вложенного к этому времени в экономику государств Центральной Азии иностранного капитала, прочно заняли первое место;
— Большой Ближний Восток. Государства, расположенные здесь, являются крупнейшими поставщиками нефти в Китай. При этом важнейшую роль в обеспечении потребностей КНР в этом виде энергетического сырья играют Саудовская Аравия и Иран. Кроме того, китайские нефтяные компании сумели также заключить весьма выгодные концессионные контракты по добыче нефти с правительствами Туниса и Ливии. Однако организованные США и их союзниками государственные перевороты в этих странах, в результате которых к власти пришли исламисты, фактически полностью сорвали многие ближневосточные планы КНР...
Поэтому важнейшей задачей китайских правящих кругов является воспрепятствование военной агрессии США против Сирии и Ирана, как евразийских и региональных «центров силы» и стратегических партнёров Китая;
— Африка. Страны Африканского континента также стали важнейшим направлением экспансии китайского капитала. При этом проникновение китайских компаний в Африку осуществляется комплексно и всесторонне поддерживается государством. Главными целями внешнеполитического курса Китая на Африканском континенте является обеспечение бесперебойных поставок необходимых энергоносителей и других сырьевых материалов для своей экономики. Китайские власти в качестве первоочередной задачи экономической политики рассматривают создание в африканских странах производственных мощностей и транспортной инфраструктуры, позволяющих осуществлять добычу и переработку нефти, а затем вывозить это сырьё в КНР.
Ключевыми партнёрами для китайского капитала в данной сфере стали Ангола и Судан. Кроме того, в последние годы Китай активно расширяет свое присутствие в Габоне и Экваториальной Гвинее, где также имеются значительные запасы нефти. Ещё китайские компании активно пытаются внедриться в экономику Зимбабве, Замбии, Нигерии, Конго, Сенегала, Гвинеи, поставляя в эти страны военную технику, осуществляя там различные инвестиционные проекты, которые связаны с добычей минеральных ресурсов, сооружением различных промышленных объектов, школ, больниц, железных дорог, шоссе, мостов, оптоволоконных сетей связи и т.д. Кроме того, в настоящее время руководство КНР организует массовую миграцию китайских граждан в африканские страны с целью создания здесь многочисленных китайских диаспор, как своих главных «опорных точек» на Африканском континенте...
В общем, китайский «дракон» вышел на тропу большой геополитический игры. Каковы будут последствия этого выхода для всего остального мира, мы увидим очень скоро.
Иван Шмаков, специально для «Посольского Приказа»
