Когда Россия реально перестанет бросать своих?

Очень сложно писать тогда, когда ты чувствуешь себя предателем. Предателем, хотя сам никого не предавал. Но есть такое ощущение причастности к этому подлому действию. Я сегодня понимаю состояние тех солдат и офицеров, которые были в составе ударной армии Власова и остались живы после мясорубки наступления и окружения. Предательство командарма как клеймо на всех солдатах армии.

И вот тут у нас очередное нечто подобное.

А ведь ещё обиднее, когда предают те, кто на каждом углу кричит о «своих не бросаем». Кричит в унисон со всеми нами. Как же, русские не только своих не бросают, но и чужих спасают. Мы же героически защищаем всё человечество. Мы же не изнеженные западные сибариты, мы гуманисты и человеколюбы до мозга костей. Даже ребер...

А предали конкретно мы. Россия. Ибо каждый из нас есть неотъемлемая составляющая страны. И предали простого украинского мальчишку. Хотелось бы сказать, что мальчишку, который пошел защищать свой дом.

Хотя и дома-то у него не было. Воспитанник интерната. Дом ему ещё только предстоит построить. Построить, если мы осознаем наше предательство и не дадим свершиться подлости. Нашей подлости...

Несмотря на то, что мы уже не раз рассматривали подобные случаи и далеко не всегда были на стороне тех, кто попал под каток нашего правосудия, этот случай, честно, как кислота по свежему порезу.

Итак, моя, наша страна должна передать в руки украинских правоохранителей ополченца, который защищал Славянск, был в Макеевке, 9 дней дрался в «Спарте». Да, всего 9 дней. Дрался бы и дальше, но ранение и тяжелая контузия. Отвоевался.

Николай Трегуб. Родился в Виннице. 28 лет. Воспитывался в школе-интернате. Активист «Антимайдана». Сведения, кстати, из несуществующего для нашего суда украинского сайта «Миротворец».

Трегуб уже сидит в украинской колонии строго режима. Правда, на самом деле сидит его брат-близнец Андрей. 9 лет как с куста за участие в террористических формированиях, в которых никогда не участвовал. Но в СБУ знатные умельцы работают. Подписал все обвинения. Сидит за брата.

Буквально несколько часов назад Верховная рада Украины приняла во втором чтении президентский законопроект о реинтеграции Донбасса. Приняла практически в том виде, которого требовали националисты. И теперь Николай десяткой не отделается. Теперь он изгой. Теперь он никто. На Украине и в России.

Многие из читателей возмущаются практикой выдачи ополченцев Украине. Возмущаются решением судов. Возмущаются явной несправедливостью. Возмущаются отправкой человека на смерть или пытки. А почему? Мы же строим правовое государство. Мы не бросаем своих. И так далее по тексту до полного изнеможения.

Мы хорошие. Суд у нас плохой?

Суд опирается в своих решениях на законодательство РФ и подзаконные акты. Так вот, согласно закону, мы с вами всё делаем правильно! Своих, которых «не сдаем», передаем в руки умельцев СБУ на основании Минской конвенции о правовой помощи 1993 года.

Согласно этому документу, мы обязаны передавать уголовных преступников Украине для проведения следствия и суда. Вот так. А они, соответственно, нам. Теперь подумайте: сложно ли обвинить человека в уголовном преступлении во время гражданской войны? На машинах передвигался? Значит, угон. По противнику стрелял? Значит, пытался убить.

А теперь вопрос к нормально мыслящим. Является ли возникшее после совершения государственного переворота государство правопреемником свергнутого? Остаются ли в силе договоры и соглашения, которые подписаны ранее?

Предвижу «каверзно-ехидный вопрос». Путин признал Украину! Значит, все размышления авторов — ерунда. А вот нет. Есть у нас организация, которая, возможно, повыше будет. Суд. Да, наш российский суд. Все тот же, уже не раз упомянутый.

Так вот, 27 декабря 2016 года Дорогомиловский суд города Москвы вынес ряд решений, в которых четко назвал события в Киеве в 2014 году государственным переворотом.

Следовательно, после этого судебного решения киевский майдан априори является государственным переворотом. А значит, конвенция теряет силу ввиду нелегитимности правительства Украины и её самой как государства.

В принципе, для Николая все эти тонкости не важны. Для него важна дальнейшая жизнь. А в случае передачи — смерть. А для нас важно разобраться, почему раненый и контуженный ополченец должен быть выдан Украине. Почему все его жалеют, но выдадут.

Рассказывать длинную историю мытарства контуженного, почти ничего не слышащего человека, без денег в далеком Петропавловске-Камчатском не будем. Мужчина с декабря 2014 года по март 2015 года, несмотря на уверения больших начальников ФМС, ждал решения своей участи. После отказа в предоставлении вида на жительство, как было предписано, выехал с Камчатки. В двухнедельный срок.

Дальше — столица нашей Родины. Два года попыток сдачи документов на легализацию. Два года! Многие наши читатели знают, что такое тяжелая контузия. И могут себе представить, что испытал Николай в чиновничьих кабинетах. Послеафганское «я тебя туда не посылал» живет и процветает.

Глухой украинец без поддержки от сильных мира сего. Парень со специфическим видением мира, воспитанный в интернате. Не герой телевизионных передач. Не колоритная экранная звезда. Наоборот. Совсем какой-то обычный, незаметный. Даже какой-то стеснительный. И «на горло брать» не умеет. Улыбается и смотрит ясными глазами на чиновника.

Представили? Да, было дело, мы не раз наезжали на тех, кто «залетал» и кого должны были депортировать. Кто «забывал» продлить вид на жительство, увлекшись политической деятельностью. Было, не спорю.

Но за этих, громкоголосых, почему-то не обидно. За Николая – весьма.

Нет, он не был один. Целый год множество людей пытались помочь. Об этом тоже надо помнить. Они «таранили» чиновничьи кабинеты. Они толкались в многочисленных общественных приемных всех подряд. Они дрались. Даже наши коллеги-журналисты дрались. И... проиграли. Николай в СИЗО и решение суда об экстрадиции у него на руках.

А мы подеремся. За брата нашего подеремся. Солдат солдату всегда брат. Даже если никогда не был с ним в одном окопе. Просто солдаты этой войны на одной стороне, владельцы больших и малых чиновничьих кабинетов — на другой. Вот и все.

Что, господа чиновники, ума не хватает исполнить решение суда? Того самого, о котором мы выше писали. А ведь, уверены, были и другие подобные. Не хватает ума почитать старинный, уже выцветший документ? Мы о той самой конвенции по правам человека от 3 сентября 1953 года. Там пункты совсем на ребенка рассчитаны. А уж чиновники-то и подавно должны понять. Вы же цивилизованные люди. Соль земли, можно сказать.

Ну нельзя выдавать людей в случаях, когда они могут незаконно подвергнуться пыткам и преследованиям. Нельзя! Или вы думаете, что Николай Трегуб будет отправлен в санаторий для лечения?

Да, сегодня мы почти проиграли. Жизнь хорошего парня висит на волоске. Одна жизнь. Одного хорошего парня. Сколько их таких? Предадим одного, но потом, может быть, спасем двух-трех...

Противный привкус такой.

Не проходит такая арифметика у солдат. Предательство в штуках или головах не измеряется. Предательство или есть, или его нет. На сегодня мы предали побратима. Мы — это все россияне. Будем продолжать бить себя в грудь с воплями «Русские своих не бросают»? Или реально не бросим одного своего? Мы не бросим. Думаю, и вы, уважаемые читатели, тоже согласны.

Надо срочно менять закон. И чем раньше, тем лучше. Пока мы действительно не стали предателями своих.

Сложно, понимаю, весьма сложно подходить к каждому случаю индивидуально.

Но, черт возьми, за что тогда госслужащие из ФМС получают свои зарплаты и пенсии? Про судей даже говорить не хочется.

Понятно, что тот же канувший в историческое прошлое господин Царев все оформил легко и непринужденно и теперь наслаждается доходами от своих гостиниц в Ялте и героином.

И так же понятно, что контуженный и полуоглохший выпускник интерната в Виннице не смог этого сделать. По многим причинам. И с образованием плохо, и со здоровьем. И поехал-то куда? На Камчатку. Почему? А потому что, в принципе, все равно куда. Эта страна могла стать Николаю Родиной где угодно.

Но не стала.

И это даже не печалит. Это рождает понимание соучастия в предательстве маленького человека, который мог бы спокойно жить в своей Виннице и не особо тужить. Но предпочел иной вариант развития своей жизни.

И таких украинцев много.

Нам нужно перестать предавать своих. На деле, не на словах. Нам нужно соблюдение конвенции 1953 года в отношении ополченцев Донбасса, рожденных на той Украине. Нам нужно, чтобы суды признавали информацию на «Миротворце» так же, как ее признают украинские суды и СБУ.

И, наконец, нужно перестать выдавать своих.

Это нужно нам. Честным русским людям. Просто для того, чтобы по-прежнему ощущать себя честными и русскими. Которые своих не бросают.

Александр Ставер, Роман Скоморохов, Военное обозрение