Почему Сталин оказался умнее Гитлера
Многим наверное известно выражение, приписываемое великому русскому князю Александру Невскому: «Не в силе Бог, а в правде». В наше время эта фраза получила популярность благодаря фильму «Брат-2», где главный герой рассуждает примерно аналогично: «В чём сила, брат? Не в деньгах, а в правде». Впрочем, это только ёрническое пересказывание слов великого князя, который в общем-то вкладывал в свои слова большой управленческий смысл...
Честно скажу, я особо никогда не задумывался на этим выражением. Да, звучит красиво, очень даже по-русски. Однако глубинный смысл фразы понял только недавно... Это когда уже в который раз в очередной раз смотрел немецкой фильм «Бункер». Считаю, это один из лучших фильмов о Второй мировой войне. Повествует он о последних днях Гитлера в окружённом советскими частями Берлине весной 1945 года. Там есть один интересный момент.
Не смотря на окружение своей столицы, Гитлер всё ещё пытается бодриться и заверяет своё окружение, что вот-вот на выручку подойдёт свежая немецкая армия, которая не только прорвёт кольцо, но и вообще отбросит русских от Берлина. Однако генералы и офицеры гитлеровского штаба после этих слов начали тревожно переглядываться — они-то знали, что этой армии уже не существует, её уже разгромили русские ещё на подходе к столице рейха. Но кто решится доложить об этом фюреру? Наконец, один генерал взял на себя эту смелость и сказал, всё как есть.
Гитлер пришёл просто в неописуемую ярость! Оказалось, что до сего времени его просто кормили убаюкивающей ложью о том, что вот-вот в войне произойдёт перелом в пользу рейха. А настоящая правда, согласно которой у Германии больше не было мало-мальски боеспособных войск, оказалась для Гитлера просто шокирующей! И тогда он бросил примерно слова: «Как я понимаю Сталина, который перестрелял своих генералов. Зато другие ему теперь не врут!».
Народ и армия должны быть едины на деле
Думаю, что как раз вот это и есть пояснение к выражению Александра Невского — на войне всегда побеждает не тот правитель, у кого много денег или боеспособных войск, а тот, кто владеет реальной обстановкой, что позволяет принимать в критические моменты единственно правильные решения, которые в конечном итоге и приводят к победам.
Сталин в годы Великой Отечественной войны как раз и был таким правителем. Советские чиновники и начальники всех уровней того времени знали, что Верховному лучше докладывать одну только правду о положении дел, чем долго и красиво врать. Потому что Сталин за правду никого всерьёз не наказывал.
Да, ответственного начальника за промахи могли понизить или вообще снять с должности, но уголовное преследование применялось только в самом крайнем и очень редком случае...
К примеру, вот какие последствия имело поражение наших войск в Крыму, в мае 1942 года, когда немцы разгромили и уничтожили советскую группировку, сосредоточенную в районе Керчи и Феодосии. Командование Крымского фронта не стало скрывать масштабы поражения, наоборот — обо всём доложило честно, с приведением всех шокирующих фактов. Мало того, Представитель Ставки ВГК, армейский комиссар 1-го ранга Лев Мехлис сам просил Сталина строго наказать как его самого, так и фронтовое начальство.
Уже 4-го июня 1942 года вышла директива Ставки ВГК № 155452 «О причинах поражения Крымского фронта в Керченской операции». В ней указывалось на «непонимание природы современной войны» командованием Крымского фронта и его армиями и выдвигались обвинения в «бюрократическом и бумажном методе руководства». Были сделаны и оргвыводы:
«Представитель Ставки ВГК Мехлис был снят с постов замнаркома обороны и начальника Главного политуправления Красной Армии и понижен в звании до корпусного комиссара.
Генерал-лейтенант Д. Т. Козлов был снят с поста командующего фронтом и понижен в звании до генерал-майора.
Дивизионный комиссар Ф. А. Шаманин снят с поста члена Военного совета фронта и понижен в звании до бригадного комиссара.
Генерал-майор П. П. Вечный снят с должности начальника штаба фронта.
Генерал-лейтенант С. И. Черняк и генерал-майор К. С. Колганов были сняты с постов командующих уже не существующими армиями и понижены в звании до полковников.
Генерал-майор Е. М. Николаенко был снят с поста командующего ВВС фронта и понижен в звании до полковника.
Поражение Крымского фронта стало большим ударом для начальника Генерального штаба Красной Армии маршала Б. М. Шапошникова. Ещё ночью 11 мая он подписывал директивы Ставки ВГК, а уже вечером того же дня очередную директиву войскам подписали И. В. Сталин и А. М. Василевский (он стал исполняющим обязанности начальника Генерального штаба)».
На этом все сталинские репрессии и закончились. Любопытно, но никто из наказанных генералов не таил обиду на Сталина, считая наказание вполне справедливым. Вот что после войны вспоминал генерал-лейтенант Иван Ласкин, который хорошо знал разжалованного командующего Крымским фронтом Дмитрия Козлова:
«... в конце марта 1943 года, когда он, находясь уже в должности заместителя командующего Воронежским фронтом, прибыл на Курскую дугу, где я был начальником штаба 7-й гвардейской армии, мы встретились с ним, и Дмитрий Тимофеевич сам завёл разговор о его неудаче на Керченском полуострове. Дмитрий Тимофеевич говорил тогда, что и сам чувствовал свою вину, а главное, свою неподготовленность, поскольку с масштабом фронтовой операции он никогда не имел дела»...
… Но не дай Бог было хоть в чём-то приврать Сталину! Честное слово, такому завравшемуся начальнику в этом случае лучше было сразу застрелиться!
Это хорошо понимали прежде всего гражданские наркомы и директора крупных предприятий. Поэтому наш советский тыл — промышленность, сельское хозяйство, транспорт — в то военное лихолетье буквально работали как часы, напряжённо приближая грядущую Победу. А вот с военными поначалу было не так всё просто...
Красная армия унаследовала от царской не только лучшие традиции, но и откровенно сомнительные. Например, военные всегда считали себя в России некой высшей кастой, с презрением относящейся к штатским людям. Генералы полагали, что только им одним ведомы все премудрости армейской науки, особенно в военное время и потому очень нервно относились к вопросам вмешательства штатских в своих дела. Правители России не были исключением в таком пренебрежительном отношении — мол, нечего к нам лезть со своими указами и приказами во время войны, мы сами во всём разберёмся и сами победим всех врагов.
Пока войны в Европе носили ограниченный характер по времени и пространству, такая генеральская «мудрость» ещё хоть как-то действовала. Но вот наступил 20-ый век, когда в войну стали втягиваться не только профессиональные армии, но и целые народы и страны, когда надо было учитывать не только чисто боеспособность войск, но и экономические и мобилизационные возможности государства, его военно-промышленный потенциал. А это было уже дело прежде всего правителя, который должен был уметь соединить армейское дело с общим управлением страной, переведённой на военные рельсы.
Мир с такого рода вызовом впервые столкнулся в годы Первой мировой войны. Увы, Россия тогда его достойно не прошла. Как и в прежние патриархальные времена армия жила одной жизнью, а тыл совсем другой. Результатом стало безобразное снабжение войск, общий развал транспортной системы, плохая работа военной промышленности. Слабовольный царь Николай Второй вообще толком не знал, что творится на просторах России. Потому что правительство красиво врало ему о тыловой жизни, а высокомерные генералы не только откровенно пренебрегали мнением гражданских министров, но и фактически отгородили своего верховного командующего, то есть царя, от принятия важнейших военных решений, также не особо докладывая ему о реальном положении в действующей армии.
Такая вот царская изоляция докатилась до того, что Февральская революция 1917 года для Николая оказалась полнейшей неожиданностью — пока в Петрограде шли революционные волнения, царь в это время, ни о чём особо не заботясь, стрелял по воронам в своей Могилёвской ставке. Чем в итоге закончилось эта воронья стрельба для страны, теперь общеизвестно...
Маршал на букву Б...
Как я уже говорил Красная армия продолжила недобрые элитарные традиции армии царской. Особенно в этом плане в 30-ые годы выделялся заместитель наркома обороны маршал Михаил Тухачевский. Этот деятель откровенно бредил лаврами Наполеона Бонапарта, взлетевшего, как известно, на волне французской революции из армейских капитанов сразу в генералы, а потом и в императоры Франции. Бывшему подпоручику (лейтенанту) царской армии Тухачевскому, которого русская революция вознесла столь же стремительно, эта блестящая карьера просто не давала покоя.
Он даже вёл себя как Бонапарт. Рука, сунутая за отворот маршальского френча, небрежные отрывистые фразы, сказанные явно для истории. Тухачевский не только критиковал военную политику правящей партии ВКП (б), но ещё и пытался учить главу государства Сталина, с кем ему следует дружить на международной арене, как развивать экономику, как выстраивать науку... Словом, он явно уже приравнивал себя к главе государства, о котором за глаза отзывался с большим высокомерным презрением!
Как известно, Тухачевский и ряд других высших военачальников пали жертвами репрессий 1937—1938 годов. Но их расстреляли вовсе не за военную заносчивость, а за то, что они втянулись в мутные политические интриги антисталинской оппозиции. Поэтому выжившая армейская элита продолжила гнуть свою линию, пока это не стало весьма чувствительно аукаться.
Впервые это проявилось во время событий на Дальнем Востоке, в 1938 году. Тогда японцы, которые захватили северо-восточные районы Китая, решили проверить нашу боеготовность. Они силой двух пехотных полков захватили две спорные приграничные сопки на озере Хасан.
Москва отдала приказ командующему Дальневосточным военным округом маршалу Василию Блюхеру дать японцам отпор. Но маршал повёл себя очень странно. Он неожиданно стал доказывать Москве, что в конфликте виноваты… наши пограничники, которые якобы незаконно заняли часть маньчжурской территории, и что спорные земли надо отдать врагу!
Выскажу предположение, что Блюхер вёл себя так в том числе и потому, что знал о небоеспособности вверенных ему войск, но доложить об этом не решился, вот и пытался морочить голову Кремлю. И только после личного приказа Сталина он, наконец, начал выдвигать в район конфликта армейские подразделения... В общем, хоть спорные сопки и удалось в конце концов отбить, но потери у Красной армии тогда оказались более чем серьёзными – тысяча убитых и почти четыре тысячи человек ранены за несколько дней боёв. Да и самого успеха удалось добиться только после того, как Блюхера отстранили от командования.
Уже после Хасана специальная комиссия выявила плачевные итоги всей блюхеровской деятельности на Дальнем Востоке. Вот что пишет историк Игорь Пыхалов:
«Советские войска выступили к границе совершенно не готовыми. Ряд артиллерийских батарей оказались в зоне боевых действий без снарядов, запасные стволы к пулемётам заранее не были подогнаны, винтовки выдавались не пристрелянными, а многие бойцы прибыли вовсе без винтовок с деревянными гранатами. У командиров не оказалось карт района конфликта. Все рода войск оказались абсолютно не способными маневрировать».
А ведь многое годы до этого Дальневосточная армия считалась чуть ли не самой боеспособной в Красной армии — потому что именно так наверх докладывал маршал Блюхер! Под это красивое враньё даже песню сочинили: «Дальневосточная, опора прочная...».
Выявился и довольно отвратительный облик самого Василия Блюхера. К концу 30-ых годов этот бывший герой Гражданской войны превратился в совершенно опустившуюся личность, которая всё свободное время проводила в пьяных компаниях своих прихлебателей. В 1932 году Блюхер развёлся со своей очередной — то ли второй, то ли третьей женой — женившись на 17-летней девице, которая была втрое младше его. На войска он давно махнул рукой, и они, по сути, были предоставлены сами себе. В итоге: пехотинцы не умели стрелять, танкисты слабо знали свои машины, а лётчики изучали самолёты в теории без практических вылетов. И это происходило не где-нибудь, а на очень тревожной дальневосточной границе, которая в любой момент могла превратиться в линию фронта!
Надо сказать, что бои у озера Хасан имели и другие последствия. Хотя и показали советские войска не с лучшей стороны, но полной уверенности насчёт всей Красной армии у японцев не было — они решили организовать более масштабную провокацию, воспользовавшись территориальными спорами вокруг монгольской реки Халхин-Гол. И лишь полный разгром в 1939 году японской армии у этой реки навсегда отучил Японию от намерений напасть на Советский Союз — но очевидно, сделать это можно было ещё на Хасане...
Говорят, что возмущённый выявленными фактами Сталин хотел устроить над Блюхером показательный процесс — чтоб другим военным неповадно было. Но не получилось, арестованный маршал во время следствия умер в тюрьме — не выдержало сердце, подорванное длительным, хроническим алкоголизмом...
Сурово, но справедливо
К такому показательному процессу пришлось возвращаться уже во время Великой Отечественной войны, которая началась для нас крайне неудачно. Особенно плачевное положение сложилось на Западном фронте. Командующий фронтом генерал Дмитрий Павлов буквально в первый день войны потерял управление войсками. Однако в Генеральный штаб и в наркомат обороны он слал откровенно лживые отчёты о том, что войска якобы успешно отражают удары немцев.
Катастрофа выявилась только после того, как на пятый день войны, 28 июня 1941 года, пала столица Белоруссии, город Минск. Да и то, Сталин узнал о сдаче города лишь после сообщения партийных лидеров Белоруссии, которые лишь чудом и в самый последний момент вырвались из города, куда уже входили немецкие танки... Вот тогда Сталин и отдал распоряжение об аресте командующего фронтом и всего его штаба.
22 июля 1941 года Военная коллегия Верховного суда СССР приговорила Павлова и ещё несколько генералов к смертной казни с конфискацией имущества и лишением воинского звания. В приговоре было указано:
«Предварительным и судебным следствием установлено, что подсудимые Павлов и Климовских, будучи: первый — командующим войсками Западного фронта, а второй — начальником штаба того же фронта, в период начала военных действий германских войск против Союза Советских Социалистических Республик проявили трусость, бездействие власти, нераспорядительность, допустили развал управления войсками, сдачу оружия противнику без боя и самовольное оставление боевых позиций частями Красной армии, тем самым дезорганизовали оборону страны и дали возможность противнику прорвать фронт Красной армии…».
На генералитет нашей армии этот приговор оказал очень отрезвляющее воздействие. Неудивительно, что потом, на протяжении всей оставшейся войны никто из генералов и маршалов больше не смел врать Сталину. Ни тогда в 41-ом, ни в последующем 42-ом году, когда, после разгромов в Крыму и под Харьковым, пришлось отступать до самой Волги. Так что Сталин всегда был в курсе всех реальных событий. Это и позволило ему наладить нормальное взаимодействие фронта и тыла, а также принимать верные решения для нанесения победных ударов по врагу...
А вот Гитлеру в этом плане очень не повезло. Пока германский вермахт одерживал победы, он ещё верил генералам на слово, хотя уже тогда проявлялись первые признаки грядущего поражения. А когда пришлось отступать, то тотальное враньё немецких генералов буквально превзошло все разумные пределы — они в докладах фюреру то просто «выравнивали линию фронта», то «перегруппировывали силы для грядущего смертельного удара по врагу»..., пока не откатились в саму Германию под стены Берлина. Вот тогда до Гитлера и дошла вся неприглядная правда о неминуемом поражении. Но было уже слишком поздно...
… Интересно, а что сегодня докладывают Путину в условиях новой холодной войны? Насколько нынешний Верховный владеет реальной обстановкой в своей собственной стране? У меня нет какого-либо убедительного и чёткого ответа на этот вопрос...
Игорь Невский, специально для «Посольского приказа»
