Россию обвиняют в геноциде черкесского народа
У любого действия должна быть цель. Казалось бы, это аксиома. Однако в информационной борьбе данное правило нередко игнорируется. Вернее, в самой борьбе оно действует неукоснительно, а вот в системе аргументации – постоянно. Речь в данном случае идёт о том, что в ряде СМИ (особенно в интернет-пространстве), усиливаются нападки на Россию за её «грехи» XIX века, периода присоединения Северного Кавказа, и особенно черкесских (иначе адыгских) земель. Якобы сопровождалось продвижение русских в регионе «неслыханными жестокостями», «массовым убийством мирных жителей» и т.д.
Вообще приходится констатировать, что слишком часто авторы, пишущие такого рода «заказуху», злоупотребляют «ужастиками». Это не только по данному вопросу, это общая тенденция всех графоманов от журналистики, отрабатывающих гонорары, которые им платят заказчики, стремящиеся опорочить противника. О жестокости русских на Кавказе говорить, конечно, можно. Но зачем же столь превосходные степени? Поголовное уничтожение славян германцами в балтийском Поморье в Средние века – вот это жестокость. Уничтожение миллионов индейцев в период колонизации Америки – из той же серии. Создание специальных зондеркоманд для планомерного уничтожения населения по национальному признаку уже в веке XX-м… Даже заявления некоторых западных идеологов и наших отечественных подпевал о том, что население России следует сократить до 50 миллионов – тоже можно отнести к вопросу о целенаправленной политике по уничтожению нации.
Но говорить о том, что Россия уничтожала горские народы... Враньё это, чистейшей воды враньё! Хотя бы уже потому, что если бы таковая цель стояла – скольких бы народностей мы сегодня не досчитались бы! А так ведь факт остаётся фактом: на всём пространстве России и Советского Союза за минувшие века не исчезло ни единого, даже самого маленького народа. Ассимиляция? Да. Утрата самоидентификации как представителя некой народности? И это да, и это беда, и об этом следует говорить и даже бить тревогу. Но только это тема для совершенно иного разговора.
Известен такой исторический факт. В Х веке сборный военный отряд северных народов, основу которого составляли русы и варяги, вторгся со стороны Каспия в Закавказье и захватил крепость Бердаа. Хорошо они там правили и нет – бог весть. Но только вот какой интересный факт оставили нам арабские историки. Когда враги попытались изгнать пришельцев из крепости, местные жители вышли вместе с варягами отбиваться от осаждавших. Почему? Да потому что варяги сделали следующее заявление: у нас будет чёткое распределение функций – мы над вами владычествуем и защищаем вас, а вы нам покоряетесь и трудитесь; и никто не вмешивается в дела и верования друг друга.
Нечто подобное происходило в XIX веке и на Северном Кавказе. От местных народов российские власти требовали только соблюдения некоторых требований, которые при всём богатстве фантазии невозможно признать самодурскими (речь о них чуточку ниже). В ответ горским племенам обеспечивалась свобода вероисповедания, право жить по своим законам (адатам), ими управляли представители своей же, национальной знати… Что, скажете, мол, купленная это была власть, с руки царской кормившаяся, и, соответственно, политику Петербурга проводившая? Да кто бы спорил! Это практика, которую использовали все и всегда. Тут можно речь вести о морали, но никак не о геноциде!
Но вернёмся к условиям, которые предъявляли российские власти. От народов, оказавшихся на территории Российской империи (заметьте: я не употребляю слово «покорённых»), требовалось соблюдение требований, которые вполне вписываются в разряд «цивилизованных». Горцам запрещалось совершать набеги как на русские и казачьи поселения, так и на поселения других горских народов (в первую очередь грузинские), запрещался захват людей – как для требования выкупа, так и для продажи в рабство… Да вот и всё, пожалуй. То есть, живи мирно – и никто тебя не тронет.
Скажете, болтовня всё это? Отнюдь! Достаточно ознакомиться с материалами, относящимися к встречам императора Александра Николаевича с черкесскими представителями, которые состоялись в 1861 и 1862 годах. Петербург упорно стремился к миру в регионе – и это факт!
Однако человек странно устроен. Есть люди, которые легко и просто уживаются с любым правителем, и плевать ему, национальный он лидер, или пришлый. И есть и другие, которые совершенно нетерпимо относятся к самому факту, что на его землях, или пусть даже в ближайших окрестностях обосновался чужак, посторонний, пусть даже и не вмешивающийся к его личную жизнь.
Вообще историки считают, что народные обычаи и традиции формируются не на голом месте, а по причине некой целесообразности. В самом деле, откуда взялась у горцев традиция набегов на соседей? Да всё просто: скудные лоскутки плодородных земель не позволяли прокормить возраставшее население аулов, вот и требовалось, с одной стороны, захватить урожай соседей, а с другой, уменьшить число едоков. Опять же, умыкание женщин способствовало у малочисленных народов вливанию свежей крови в генофонд…
Всё так. Только любой сильной власти, в истории такие принято называть имперскими, требуется послушание подданных. Власть принимает те национальные традиции, которые вписываются в её законы или хотя бы нейтральны по отношению к ним. Если же обычаи вступают в противоречие с централизованными законами, с ними начинается борьба – когда более жёсткая, когда помягче, но такая реакция неизбежна. Тем же черкесским народам предоставили возможность переселиться в низменные места, где можно спокойно трудиться, им предоставили значительные торговые и экономические льготы. В ответ, повторюсь, одно требование: живите мирно и соблюдайте законы, которые нынче именуются общечеловеческими.
Ну а кто не желал – вот с теми разговор был иной.
Громили мятежные аулы? Да. Насильственно переселяли наиболее неугомонных с исконных земель на равнину? Да. Применяли воинские команды, и даже артиллерию, против мятежников? Тоже да… Вопрос: а где и когда какая власть поступала иначе?
В международной политике действует два постулата – с одной стороны, взаимоисключающих, а с другой вроде как бесспорных. Один – о праве наций на самоопределение. Другой – о территориальной целостности государства. Они непримиримы, эти общепринятые законы, и каждый в нужный момент достаёт из обоймы тот, который ему выгоден в данный конкретный момент.
Оказавшиеся на грани физического уничтожения грузинский и армянский народы просили помощи у России, эту помощь получили. Таким образом, с севера и с юга, а затем и с востока к черкесским землям придвинулись границы православной России. Затем в результате русско-турецких войн и побережье Чёрного моря отошло к империи. Заметим, к слову, что исторически эти земли не являлись турецкими, османы их также некогда завоевали, ну а переход неких территорий от одного завоевателя к другому – дело обыденное в период формирования империй.
Таким образом, черкесские народы объективно оказались включёнными в состав России. Кто-то из черкесов оценил выгоды такого положения, и принял случившееся как данность. Кто-то не желал принимать нового образа жизни, продолжал жить набегами, грабежом… Ну а наиболее последовательные борцы за свободу вступили в борьбу с Россией под знаменем ислама и независимости. Впрочем, вторые и третьи тесно смыкались между собой.
Вот факты. В 1771 году некий «князь» Сокур Арсланбек Аджи организовал налёт на донскую станицу Романовскую – половину населения горцы перебили, а остальных угнали в плен и продали в Турцию. К слову, на протяжении долгого времени основным пунктом работорговли в регионе являлся порт Анапа, через который ежегодно проходило до пяти тысяч пленных. В октябре 1821 года полуторатысячный отряд черкесов совершил налёт на русские казачьи поселения на Черноморском побережье, однако потерпели поражение – одних только трофейных лошадей казаки захватили 600 голов…
История – дама избирательная. Трудно сказать, чем она руководствуется, когда определяет, какой человек или какое событие оказываются запечатлёнными на её скрижалях, а какие остаются на страницах учебников на вторых ролях. Сейчас речь пойдёт о человеке, несомненно выдающемся, однако… Впрочем, судите сами!
Алексей Петрович Ермолов. Когда речь заходит о Кавказской войне, на память в первую очередь приходит именно этот военный и государственный деятель. Между тем, не он одержал самые громкие победы в регионе. Не он внёс самый весомый вклад в экономическое развитие края. Не он достиг самых значимых успехов дипломатических. Не он, в конце концов, объективно оказался самым жестоким правителем края. А вот поди ж ты – именно он олицетворяет войну, целых полвека пылавшую в регионе: не Иван Паскевич, не Григорий Розен, не Михаил Воронцов, не Александр Барятинский, и даже не великий князь Михаил Николаевич! Именно Ермолов!
Один из биографов Ермолова, Ф. Уманец, в связи с этим писал: «самое замечательное в деятельности Ермолова на Кавказе не его победы над горцами, не его стратегический талант и даже не его гражданское управление… Заслуживает наибольшего внимания желание Ермолова раз навсегда покончить с бессистемностью в политике, неопределённостью желаний и вечным переделыванием и недоделыванием».
Это всё правильно. Но на мой взгляд, применительно к нашей теме, важно обратить внимание на следующее. Алексей Петрович первым понял, что в регионе нужно действовать совершенно иными методами, чем в Европе. Он, человек до мозга костей военный, пришёл к выводу, что здесь не нужны громкие ратные победы, что они не принесут никакой пользы, а лишь приведут к ненужным и необязательным потерям. Его политику я бы назвал методом силового насаждения мирной жизни. Он всячески привечал представителей местных народов, которые поддерживали его в таковом стремлении, и жестоко подавлял выступления инакомыслящих. Те из его последователей, кто придерживался той же стратегии, добивался в регионе успеха, кто пытался действовать иначе, терпел поражение.
Некогда Борис Годунов расширял границы Московского царства на юг следующим образом. Построив ряд крепостей, опираясь на них, он строил следующий ряд, таким образом, шаг за шагом продвигаясь всё дальше вглубь малозаселённых степей.
Алексей Ермолов, по сути, избрал ту же тактику. Правда, имелось здесь существенное отличие – территория Северного Кавказа была заселена погуще, причём, заселена людьми, которые умели постоять за себя!
И всё же… Генерал Ермолов строил крепости в местах, которые можно было бы назвать ключевыми, которые держали под контролем некие важные направления. В частности, во исполнение одного из пунктов своего плана, 10 июня 1818 года генерал в урочище Хан-кала заложил крепость Грозная… Затем от них прорубались просеки в лесах по направлению к местным аулам… Таким образом Алексей Петрович постепенно создавал разветвлённую систему оборонительных сооружений, которая контролировала весь край.
Заметим, к слову, что для работ он активно привлекал опять же местное население, за что платил им реальными деньгами. И тот же Алексей Петрович добился решения Петербурга о беспошлинной торговле с горцами, в том числе и с черкесами, что стимулировало развитие в крае производство сельскохозяйственной продукции. То есть, он стремился наглядно продемонстрировать, что мирно жить попросту выгоднее и комфортнее, чем промышлять набегами, разбоем, работорговлей.
Вся деятельность Алексея Ермолова привела к желаемому результату. Как писал некто П. Камерон, англичанин, откровенно не расположенный к русскому генералу, «хотя меры, к которым он иногда прибегал для умиротворения края, заставляли содрогнуться, не следует игнорировать достигнутый им результат – в период его правления широко бытовало утверждение о том, что любой ребёнок, даже с суммой денег, мог пройти через подвластные ему провинции, не подвергаясь никакой опасности».
Что тут скажешь? Если это сказано о местностях, на которых до прихода русских войск процветала практика разбойничьих набегов и работорговля, может, результат не так уж плох?
... Повторюсь в очередной раз. В процессе присоединения черкесских земель, да и всего Кавказа, к России жестокость имела место, это несомненно. Только она была обоюдной. Потому бессмысленно сегодня искать правых и виноватых в делах давно минувших дней. Проблемой завоевания Кавказа должны заниматься только профессиональные и беспристрастные историки, но точно не современные политиканы-русофобы.
Олег Валентинов, специально для «Польского приказа»
